Отель на перекрестке радости и горечи - читать онлайн книгу. Автор: Джейми Форд cтр.№ 44

Вначале он все равно заговаривал с ними — болтал о пустяках по-английски, просил понять его по-китайски. Ничего не помогало. Великая китайская стена молчания была несокрушима. Замолчал и Генри. И поскольку обычно разговоры родителей в основном касались учебы Генри, его отметок, его будущего, в доме постепенно воцарилось молчание. Квартира погрузилась в тишину, которую нарушали лишь шорох отцовских газет да треск радиоприемника, передававшего военные сводки и местные новости о карточной системе и учениях гражданского авиапатруля. О японцах, высланных из Нихонмати, по радио не упоминали ни словом — будто их и не существовало никогда.

На следующее утро после случившегося мать обратила на Генри внимание, на свой лад: постирала ему белье и уложила завтрак, но без церемоний, — видимо, чтобы не идти против воли отца, отрекшегося от Генри.

— Спасибо, — сказал Генри вечером, когда мама поставила на стол большую миску с рисом и три тарелки. Разложила три пары палочек для еды.

— У нас к ужину гость? — вскинулся отец, положив на стол газету. — Отвечай!

Бросив на мужа виноватый взгляд, она молча убрала одну тарелку, стараясь не смотреть в глаза сыну.

С того дня Генри сам брал тарелку, сам накладывал себе еду. И ел молча, лишь палочки постукивали о фарфор.

Зловещая тишина окружала Генри и в школе. Он подумывал, а не вернуться ли в китайскую школу, к старым приятелям, а то и перевестись в Бэйли-Гатцерт, смешанную школу, где учились многие дети из состоятельных семей. Но опять же, в новую школу нужно записаться, а без помощи родителей тут не обойтись. Может, когда закончится учебный год, он уговорит маму перевести его. Нет, слишком уж гордится отец сыном-«студентом». Мама ни за что не согласится.

И Генри смирился, что до конца шестого класса (то есть еще две недели) ему предстоит учиться в той же школе. Да и не мог он все бросить. Если по будням он не будет работать на школьной кухне, то и субботние поездки к Кейко окажутся под угрозой.

К субботе Генри уже не терпелось поговорить хоть с кем-нибудь, неважно с кем. Всю неделю он разыскивал Шелдона, но перед школой застать его никак не мог, а после школы Шелдон каждый день играл в клубе «Черный лось», который наконец открылся.

Так что единственным человеком, с кем Генри мог поговорить, была миссис Битти. За рулем она курила, стряхивая в окно пепел и выпуская уголком рта дым, который задувало ветром обратно в салон, окутывая обоих. Генри приоткрыл окно, пытаясь отогнать дым от подарков, лежавших у него на коленях.

Он вез две коробки, обернутые в сиреневую бумагу и перевязанные белой лентой из маминой шкатулки. В одной — альбом, карандаши и краски. В другой — пластинка Оскара Холдена, подарок Шелдона. Генри бережно завернул ее в бумагу, чтобы не разбилась.

— Рановато для Рождества. — Миссис Битти швырнула окурок из окна грузовичка.

— У Кейко завтра день рождения.

— Вот как?

Генри кивнул.

— Молодец, позаботился, — похвалила миссис Битти. И продолжала, не дав Генри заговорить: — А ты знаешь, что в таком виде твои подарки не пропустят? Вдруг там пистолет или пара ручных гранат — в красивой упаковочке, нате, получите!

— Но я хотел передать через забор, чтоб она сразу открыла…

— Не выйдет, дружок, все посылки вскрывает часовой на посту — правила такие…

Генри тряхнул коробку побольше — ту, в которой лежала пластинка. Может, снять ленту, и дело с концом?

— Не бойся, я обо всем позабочусь, — пообещала миссис Битти. И позаботилась.

На въезде в Пуйяллап миссис Битти свернула на стоянку у автозаправки. Съехала на самый край, подальше от насосов и служителя, с подозрением косившегося на них.

— Хватай коробки и пошли! — скомандовала миссис Битти, выпрыгивая чуть ли не на ходу.

Генри с подарками забрался следом за ней в кузов. Миссис Битти крякнула, подтаскивая тяжелый мешок, и рванула веревку. В мешке оказался рис.

— Давай сюда.

Генри протянул коробки, миссис Битти сунула их поглубже в мешок, забросала пригоршнями риса и завязала узел. Генри обвел взглядом мешки: интересно, что там, внутри? Он видел, как миссис Битти привозила инструменты солдатам, а иногда и заключенным. Надфили, пилки и прочий столярный инвентарь. Для побега? Нет, Генри видел, как возле лачуг плотничали старики — мастерили стулья, полки. Так вот откуда у них, должно быть, инструменты. От миссис Битти, из угловой палатки на черном рынке.

— Эй, чем вы там заняты с япошкой? — Из-за бензоколонки вышел служитель, с любопытством поглядывая на пожилую женщину и узкоглазого мальчишку.

— Никакой он не япошка. Он китаец, а китайцы — наши союзники, так что отвяжись! — Миссис Битти подтянула мешок с пластинкой поближе к переднему борту.

Служитель попятился к заправке, замахал руками.

— Я просто хотел помочь. Работа у меня такая.

Не ответив, Генри и миссис Битти залезли в грузовик и покатили дальше.

— Никому ни слова, понял? — предупредила миссис Битти.

Генри кивнул. И всю дорогу, до главных ворот лагеря, не раскрывал рта.

На четвертом участке Генри, как обычно, раздавал обеды. Миссис Битти потихоньку завоевала доверие начальника лагерной кухни, и теперь он заказывал блюда, которые были по вкусу японцам, — в основном рис, а еще суп мисо с тофу. Генри нравился аромат супа.

— Генри!

Генри поднял взгляд и увидел в очереди госпожу Окабэ, в грязных брюках и просторной вязаной жилетке с большой буквой О, нашитой на боку.

— Так это ты положил конец ужасной тушенке? Теперь у нас что ни день рыба и рис — ты постарался? — улыбнулась она.

— Не моя заслуга, но приятно подавать то, от чего сам бы не отказался. — Генри положил ей на тарелку рис и свиную отбивную. — Я привез Кейко подарки на день рождения. Передадите ей от меня? — Отложив черпак, Генри нагнулся за подарками.

— Почему бы не отдать ей самой? — Госпожа Окабэ указала на очередь. Кейко выглядывала из толпы, улыбалась и махала рукой.

— Спасибо, отдам… не нужно ли вам чего? Для семьи. Я могу провозить вещи в лагерь — то, что обычно передавать не разрешают.

— Спасибо за заботу, Генри, но пока нам всего хватает. Мужчинам требовались инструменты, но теперь они у нас есть. Обычный молоток пару недель назад был бесценным сокровищем, а теперь с утра до вечера стучат да пилят. Не пойму только, чего они стараются…

— То есть как — чего? — удивился Генри.

— Все равно мы здесь надолго не задержимся, это временный лагерь. Нельзя же всю войну спать в стойле, верно? Надеюсь, и не придется. Хватит с меня и месяца. Через несколько недель нас переведут в постоянные лагеря, в глубь страны. Мы даже не знаем куда. То ли в Техас, то ли в Айдахо. Скорее, пожалуй, в Айдахо, по крайней мере, мы так надеемся. Айдахо ближе к дому… к бывшему дому. Может быть, часть мужчин пошлют в другое место — туда, где нужны рабочие руки. Нас заставляют строить наши собственные тюрьмы — можешь представить?