Разборки авторитетов - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сухов cтр.№ 28

Варяг привстал, дотянулся до журнального столика, взял пачку сигарет. Закурил. Когда-то встреча с Медведем переменила всю его жизнь. Круто изменился и он сам. И не только внешне. Вот уже который год он пашет за идею. И все равно что-то, видать, не так.

А может быть, просто устал, набегался, лапы отбил? Да нет же! Нет!

Ясно же, что не в нем дело. Не только в нем.

По воровскому закону так: если можешь, не дай пропасть другому. Великая вещь. Ему помогали, теперь он помогает. Пусть спрашивают, он ответит… Ему прятать нечего. Он весь как на духу. Возможно, кто-то думает иначе, у кого-то есть свой взгляд на вещи. Что ж! Поговорим. Взвесим. Каждый думать должен, а не тупо следовать чужим решениям. В жизни все зависит от здравого смысла, от умения понимать обстановку. Быть независимым в принятии решений. Кто способен мыслить глубоко, с того и спрос особый. Кому богом дано, тот и в ответе.

Независимость – свойство более редкое у человека, нежели абсолютная смелость. Эта суть в людях куда важнее, чем сотня конституций. Быть всегда внутренне свободным и делать хорошо только то, что считаешь необходимым. Вот основное, вот в чем проблема. Независимость в суждениях часто мешала ему быть просто вежливым. А порою доводила его общение с твердолобыми или подонками до крайней ситуации, но он ничего не мог с собой поделать, как ни боролся с этим своим свойством.

И нынче он не изменился!

Лучше совсем не жить, чем делать то, во что не веришь. А он верит в идею. Не в коммунистическую. Не в какую-то там загробную. Не в демократию, нет. Он верит в воровскую идею, в людское благо. Что угодно можно кричать по этому поводу, но всмотреться получше, так получается – все воруют. Между прочим, у демократов хватательный рефлекс оказался ну просто-таки врожденным, а демократия стала дважды голубой мечтой, превратившейся в семнадцатом в кроваво-красную, а в восьмидесятые-девяностые в черный мутный беспредел.

И в Америке нет демократии. Потому что ее нигде никогда не было. И не будет! Сократ был прав, когда говорил, что мнение большинства – всегда зло. И зло – для самого большинства в первую очередь. Если бы большинство действительно могло управлять страной, то не нужно было бы правительства или президента. Кстати, и у правительства не было бы столько хлопот, если бы не народ со всеми своими противоречиями и прихотями.

Варяг смял в пепельнице сигарету, отхлебнул из бокала.

В России все уравнивается нищетой. В России всегда было стыдно быть богатым. А ведь нищета унижает человека. А богатство, деньги – это всего лишь дополнительные возможности. Если нет денег, всегда ощущаешь бесперспективность и бессилие. Чем больше денег, тем больше возможностей. У него, у Варяга, такие возможности сейчас появились. Но как с этим быть? Условно говоря, колоссальный общак нужно делить так, чтобы все жили хорошо и чтобы не было предательства. Ведь суть предательства не в том, что кто-то предал близкого человека, как считают многие. Человек не может торговать кем-то, чьими-то чувствами или эмоциями. Он может торговать только собой. Иуда не Христа продал, а себя – и всего за тридцать сребреников. Наверно, Иуде не воздавали должного – мало платили. Денег, должно быть, ему не хватало на жизнь. Христос в своих проповедях говорил, что надо делиться с ближним. А получается, что с Иудой-то не поделился своевременно. Или не захотел, так, что ли? А народ взял и распял Христа, и некому было за него заступиться. Но выходит, что народ разбойника пожалел, разбойник-то остался жив! Может, оно и в жизни так???

Варяг усмехнулся. Вон куда его занесло! Можно сказать, в философию, в религию ударился.

Вот взять Америку – страна религиозная. Каких только религий здесь нет. От самых высокоцивилизованных до самых диких – свобода! Но он не встречал такой религии, которая бы железной рукой смогла удержать человека от нарушения заповедей, хотя бы первой и главной заповеди: не убий! Где больше всего убийств? Судя по сообщениям в средствах массовой информации, в России и Америке. То есть в стране в основном атеистической и в стране в основном религиозной. Парадокс? Похоже, нет. У атеистов нет страха перед божьим судом, а у верующих есть идея божьего прощения, стоит лишь покаяться. Так что в любом случае можно перерезать глотку ближнему, не очень опасаясь кары небесной.

И опять Варяг вспомнил слова Медведя. Старый вор говорил: «Что такое жить по правде? Что такое воровская правда? Что такое воровское? Воровское – это людское. А людское – божье. Вор? Он ведь не для людей, он для системы вор. А вор в законе – значит, в людском законе, в божьем. Проливать кровь – беспредельничать, значит, идти против людей. Брать последнее – опять не по правде. Сейчас всяк по-своему норовит правду представлять».

Варяг кинул взгляд на свои часы с календарем. До сходняка оставалось целых два часа. Ха! Оказывается, сегодня вторник. Да, тот, подготовленный им с Нестеренко знаменитый «черный вторник» сработал как надо. Кинули тогда лохов. Дай бог, чтобы и сегодняшний вторник оказался удачливым. Настал решающий момент. Сходняк, конечно, не знает, что его отъезд в Америку два года назад – спланированная акция. А Ангел надежно хранил тайну. Что ж – пришло время для большого разговора.

Варяг поднялся, пошел в ванную. Разделся и стал под горячий душ. Подставляя под упругие струи лицо, плечи, спину, почувствовал облегчение. В огромном, во всю стену, зеркале он видел отражение своего сильного, мускулистого тела. Варяг подмигнул сам себе. Перешагнув тридцатипятилетний рубеж, он не потерял прежней атлетичности и был в порядке. Каждый день он не уставал тренироваться на тренажерных снарядах. Малейшей складке на животе объявлял такую же беспощадную войну, как личному врагу. И, несмотря на то что работа у него последнее время сидячая, выглядит на все сто. Варяг рассмеялся, вспомнив любимую шутку Егора Сергеевича: «Академик – это ученый в законе».

Взял с полки жесткое полотенце и с удовольствием растерся им докрасна. Распаренное тело радовалось обновлению, он ощутил прилив бодрости. Одевшись в дорогой костюм, гладко выбритый, Варяг уже собирался уходить, когда раздался негромкий стук в дверь. Модест, должно быть. Притомился от одиночества. Без публики все артисты давно бы вымерли, усмехнулся Варяг, распахивая дверь.

На пороге стояла Вика, элегантная, очаровательная, когда-то любимая им женщина. Эту любовь три года назад Варяг вынужден был загасить в себе. Вика была единственной, обожаемой дочерью академика Нестеренко, и это делало невозможным продолжение их отношений.

– Вика?! – Он не верил своим глазам. – Какими судьбами? Проходи, как я рад тебя видеть.

– Вижу, ты ожидал встретить здесь кого угодно, но только не меня. Владик, милый, я едва не лишилась чувств, когда увидела тебя в холле, – улыбнулась она и перевела дыхание, уже не подчиняясь себе.

Он ей был нужен. Она так хотела принадлежать ему! Этому непонятному человеку! И, чувствуя желание, она подошла к нему совсем близко и тихонько застонала, когда его губы дотронулись до ее теплого, ждущего, полуоткрытого рта.