Каменный мост - читать онлайн книгу. Автор: Александр Терехов cтр.№ 125

Император обмолвился: «Нам помогли вскрыть это дело летчики с фронта»; скорее всего «летчиков с фронта» первым услышал Абакумов, люди правды донесли: самолеты производятся низкого качества, летчики гибнут – сведения о причинах катастроф искажаются, нарком и маршалы скрывают правду, им бы только деньги и ордена. И квартиры.

Император выслушал Абакумова (на допросах состаренный Абакумов хрипел: я ни при чем! приказал император!) и кивнул: да, пора и с этими, но… надо, короче, соблюсти… И Вася бросился собирать подписи (семьдесят пять) под красивым, смертоносным письмом, стараясь, чтобы побольше Героев; выяснилось: летчики Шахурина не любили, генерала Громова раздражал первый послевоенный год: «…не могло развернуться творчество… Ведь нашей авиацией командовали либо кавалеристы, либо наземные…» Как застонал маршал Новиков на Политбюро, вдруг поняв: выговором за мотор ВК-107А не кончится: «А что вы от меня хотите? Я – пехотный офицер».

На пересечении бывшего с казавшимся можно разглядеть: когда император ласкал Шахурина за дачным столом под горой Малый Ахун, Алексея Ивановича уже не существовало.

Император отдохнул, вернулся, кончилась война, он словно охладел к людям, меньше совещаний, докладов, встреч – 18 декабря зашел Шахурин (как отдохнули? а вы как тогда добрались?) и 27-го (последний раз в жизни) был у императора один час сорок минут – почему-то (возможно, заметил в тот день Алексей Иванович) вот уже полгода их не оставляют с императором наедине, всегда – Яковлев; час сорок оттикало, и Шахурина навсегда отпустили. Следом заходили люди правды Берия, Вышинский, присматривающий за авиацией Маленков – скорее всего ничего не значащее совпадение.

Минуло четыре дня, 31 декабря (Шахурины встречали новогодних гостей) нарком госбезопасности Меркулов принес императору бумажный лист: получив «сигнал», мы изучили, что же происходит в Наркомате авиапромышленности с трофейным автотранспортом. В целом безумие, как и повсюду. Сперва составили список «на получение» иномарок на сорок одного человека. Затем урезали: двадцать один. Не до работы, только и разговоров: кому «татра», а кому «БМВ». Результаты забега: Туполев получил «мерседес», Ильюшин, Лавочкин, Мясищев, Сандлер (зам по тылу) – по «БМВ», Яковлев, между прочим, скромный «гудзон», и еще один зам Шахурина, Дементьев, – «вандерер».

По Шахурину. Пятиместные «бьюик» и «лассаль» (1940 года выпуска, доставлены из США), семиместный «хорьх», открытый двухместный «аубурн», «опель» (оформлен на жену, Софью Мироновну), «мерседес-бенц» и «бьюик» (пока ремонтируется), «виллис» (использовался на охоте), и закреплен за тов. Шахуриным мотоцикл М-72 (находится, по нашим сведениям, в Горках-10, на даче). Подпись: нарком государственной безопасности В.Меркулов.

Едва начался год, в первые январские дни Шахурина поразил хамский звонок: загляните в Комиссию партийного контроля (на его высоте такого учреждения не существовало), нет, никого принимать не надо, приехать к… – неизвестная, ничего не значащая фамилия. Нарком предостерегающе намекал: занят, готовится докладывать императору, и, может, кто-то из замов… Ему ответили: ждем через час – через час в тесном кабинете мелкая, плохо одетая гнида, впервые видящая живого наркома, сообщила: принято к рассмотрению «дело о личной нескромности тов. Шахурина», а именно: что можете сообщить о восьми автомобилях иностранного производства, числящихся за вами, – нет, давайте-ка (гнида ему сказала «давайте-ка») письменно и в моем присутствии… с ним разговаривали так, словно он не мог подняться, покрыть матом и уйти, словно теперь они будут разрешать наркому, и Алексей Иванович, любимец императора (неделя прошла с последнего пожатия руки), сдерживая, уговаривая себя, смиряя, царапал, катал, нерасчетливо и собственноручно, едва не хохоча над дикостью – представляете? – уже прикидывая, кто остановит, накажет хамье, кому позвонить – НЕСЛЫХАННОЕ ДЕЛО! Ну что, что, что, что?!!! – «аубурн» мне подарил маршал Новиков (я не вывозил, ясно?), один-то раз и проехал на ней по аэродрому и собирался подарить «Крыльям Советов» – мне на кой? – просто не успел! Так… «Мерседес». Нет, не так, «маленький „мерседес“» – вот так, это для обслуживания семьи – возили на нем обеды, продукты, отца и мать моих – стариков! Ну, жена ездила – инвалид второй группы. «Опель-Олимпию» вспомнили! При чем здесь Германия?! Это куплено когда еще, на складе в Минске в польскую кампанию, за 4500 собственных рублей! Только название «опель» – ма-аленький, однодверный, самый маленький из «опелей»! – ремонт обошелся в девятьсот рублей, ясно, что одно название, а не машина? Жена на нем отъездила два года, сын (был у меня сын, Владимир) учился водить. А то, что машину взял в Сочи (давайте по существу, хрен я вам буду по каждой отчитываться! кому надо, знают, что мне положено!), так это посоветовали врачи. С 4 октября находился в больнице, очень ослаб, а кто-то из врачей (эх, тут и написать бы врачебные имя-степень-инициалы, чтоб не выходило жалким враньем) посоветовал: да возьмите с собой машину, все наркомы так делают (вот он куда пытался свернуть)… Виновным себя признаю: да, первое – что оформил машину в собственность, второе – отправил ее в Сочи. Перечел, подписал. И еще добавил поверх строк насмешливо: «на охоту я никогда ни на чем не ездил»! До свиданья.

И в тот же день: «Секретный архив. Строго секретно. Шахурин А.И. Номер партбилета 0473630, партстаж с 1925 года. Протокол 473, № 1 от 7.1.46 года. Тов. Шахурин имел в своем личном пользовании 8 личных автомобилей. Этот его поступок свидетельствует об отсутствии большевистской скромности в личном поведении. 1) Объявить выговор с занесением в учетную карточку; 2) Передать в резервный фонд Совмина СССР 6 находящихся в личном пользовании Шахурина машин, оставив ему две для личного пользования». Послано: в наркомат, Булганину, Хрущеву, Меркулову, Поскребышеву. Подписав протокол, председатель Комиссии партийного контроля Шкирятов (после вызова на комиссию многие понимали, что бог все-таки есть; если Шкирятов обращался к пациенту «милок» или «милая» – дело плохо) пояснил четырьмя строками «тов. Сталину И.В.»: «Он не хочет осознать, что это его вина, и все его объяснения показывают, что он не видит в этом никаких особо незаконных действий. По-видимому, он (хитро не называя имен) забыл или совсем не знает очень хорошую русскую пословицу „Знай край, не падай“, она очень подходит к его бытовым вопросам». Шкирятов знал, чего от него ждут, – в тот же день Шахурина уволили. Кончена жизнь!

Оборвалась в сорок лет. Все оставшееся делала выносимым лишь водка и не имело смысла: «…как всегда солировал отличавшийся прекрасным голосом А.И.Шахурин», «любил петь», «особенно „Чубчик, чубчик кучерявый“».

16 марта сняли маршала Новикова с убийственным «как не справившегося с работой».

Алексей Иванович, уже начавший понимать, ждал спасения от Маленкова и через семьдесят пять дней получил засушенный, как листик в гербарии, пост – зампред Совмина РСФСР; но через девять дней ночью за ним на улицу Грановского приехал полковник Гордеев со своими – Гордеев возглавлял службу для ареста императорских любимцев.

Шахурин встретил положенное один. Софья Мироновна лежала в больнице. Через короткое время она забыла про инвалидность и тяжелую болезнь сердца, выучилась шить бюстгальтеры у знакомой белошвейки Генриетты из мастерских Совмина и зазывала клиентов, чтобы заработать на хлеб. Как белошвейка Софья Мироновна пользовалась успехом.