Оборотень - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сухов cтр.№ 58

Серега Юдин неторопливо вышел из подъезда. Под его окнами находились новенькие бордовые «жигули». Он привычно отомкнул дверь, бросил портфель на заднее сиденье, вставил ключ в замок зажигания и повернул его.

Взрыва Кабан не услышал. Он просто увидел, как капот взорвался и лобовое стекло рассыпалось на тысячи осколков, и почувствовал, как машину подбросило высоко вверх. С высоты Серега увидел город, который вдруг уменьшился до размеров маленького дворика, в котором он провел большую часть своего детства… Еще мгновение — и все покрыла кромешная тьма.

Слава Беневоленский, по кликухе Бегемот, имел все основания, чтобы стать паханом Ленинграда. Его группировка была одной из самых мощных и многочисленных в городе. Единственный, кто мешал усилению его авторитета, так это Степка Червовый — он старался оттеснить конкурента на городскую окраину, в менее доходные места, где можно было поживиться разве что квартирными кражами в новостройках… Люди Червового опекали несколько колхозных рынков, гостиницы на Невском и открыто говорили о том, что хотели бы установить опеку и над грузовым портом.

Да, блин, морской порт — самый жирный кусок Ленинграда. Это куда выгоднее, чем снимать «десятину» с ресторанов: ежедневная прибыль от портовой контрабанды во много раз перекрывала доход, полученный за месяц со всех кабаков Невского проспекта.

Бегемот заключил с Червовым соглашение о разделе порта. Но личные планы Бегемота простирались значительно дальше этого ненадежного союза. В ближайшее время он намеревался подчинить своему влиянию не только весь порт, но и заставить работать на себя весь город. А для этого нужно было сначала разобраться с хозяйством Смоляного — переманить к себе наиболее перспективных боевиков и тем самым ослабить позиции Бирюка. И уже потом можно было заняться разделом гостиниц и территорий, суливших значительный доход. Но прежде всего нужно было убрать возможных конкурентов, и первым в этом списке стал Бирюк.

Об устранении Бирюка Бегемот быстро договорился с Кабаном. Он обещал эту «роспись» взять на себя. От компаньона требовалось только покрытие половины расходов — два с половиной куска «гринов». Сергей Юдин, впрочем, не подозревал, что в черном списке Бегемота сам он числился под номером два…

Бегемот поднялся на свой этаж. Рано утром ему звонил Кабан и обещал, что сегодня с Бирюком будет покончено, и Бегемот торопился домой, чтобы не пропустить вечерние новости по телевизору.

Он остановился перед дверью и не без гордости подумал о том, что по крепости она не уступит дверям банковских хранилищ. Конечно, ему пришлось выложить изрядную сумму на ее установку, но теперь он чувствовал себя в безопасности.

Бегемот сунул руку в карман куртки, вынул тяжелую связку ключей и, выбрав нужный, — длинный, похожий на прут, с массой мелких зазубрин, — сунул его в замочную скважину.

В последнее мгновение Бегемот увидел вспышку, которая оказалась ярче тысячи солнц. Он почувствовал, как тело его стало невесомым и рванулось навстречу свету, не в силах противиться ему.

Сильный взрыв вышиб дверь, будто это была не дубовая громадина, а спичечный коробок, и вместе с куском стены ее бросило прямо на Бегемота.

Взрывная волна перевернула его и швырнула в широкий пролет между лестницами.

Раздался глухой звук падающего тела, а уже затем громыхнула тяжелая дверь, расплющив его под собой.

Гном в преступных кругах Ленинграда занимал особое место. Он верховодил отчаянной шайкой головорезов, которые, не считаясь с риском, грабили квартиры крупных чиновников и иностранцев. Но особенно он любил наведываться в дома подпольных коллекционеров антиквариата.

В своей группировке он ввел беспрекословное подчинение, жестоко расправляясь с любым, кто противился этому. Гном, получивший кликуху за свой малый рост, сумел войти в преступную элиту еще три года назад, чему в основном способствовала его сильная, не знавшая жалости команда и богатый общак.

В последнее время Гном стал не без пристрастия поглядывать на государственные заведения, которые могли давать куда больший доход без лишней суеты и автоматных очередей. И на поминках Смоляного он открыто заявил, что претендует на долю от его наследства и для начала хотел бы контролировать Невский проспект, включая гостиницы.

Спорить с Гномом во время застолья никто не стал: похороны не для выяснения отношений. К тому же, зная его взрывной характер, нетрудно было предположить последствия таких неприятных разговоров — многих его оппонентов находили в подъездах с пробитым затылком.

И вот настал сорок первый день — траур закончился. Первое, с чего Гном хотел начать, — уничтожить Бирюка, чтобы остальные стали несговорчивее.

Если не поможет эта мера, тогда нужно будет за хорошие деньги отыскать добровольца, который сумел бы заткнуть глотки всем, кто хочет оттеснить его от наследства почившего пахана.

Гном не любил менять маршруты и всегда добирался до дома одной и той же дорогой. Он въехал во двор на «Волге» и неторопливо покатил к подъезду. В этот час во дворе было необыкновенно тихо — не было даже мамаш, которые гуляли с малышами.

Гном уверенно вел автомобиль, выпуская в открытое окно струйки сигаретного дыма. Он любил свою «Волгу» и очень гордился тем, что такую игрушку может купить далеко не каждый. А у него, кроме этой «Волги», в гараже стоял еще один автомобиль — белый «жигуль».

«Волга» поравнялась с мусорным баком, и в это мгновение сработало взрывное устройство, заложенное в бак. Автомобиль, напоминая маленькую игрушку, подкинутую шаловливой детской рукой, взметнулся в воздух и, упав на землю, продолжал движение, переворачиваясь с боку на бок, ломая на своем пути металлические заграждения, деревянные грибки и лавочки.

Разбитый автомобиль остановился в самом центре детской площадки. На переднем сиденье, уткнувшись головой в руль, навсегда успокоился Гном.

Бирюк скучал. Три недели, проведенные вдали от шумного города, расслабили его окончательно. Он чувствовал, что загородная закусь оказалась для него чересчур сытной. Бирюк успел за это время набрать пару-тройку лишних килограммов и с сожалением думал о том, что сгонять их придется не меньше двух месяцев и то при большой физической нагрузке.

А счастливая Надежда кружилась вокруг него неутомимым волчком и без умолку говорила о перспективах их совместной жизни. Бесконечные разговоры начинали раздражать Бирюка, и он едва сдерживался, чтобы не хлопнуть ее ладонью по мягкому месту.

Связи с Ленинградом Бирюк не терял, и его боевики постоянно чувствовали руководящую и направляющую руку хозяина — он давал информацию, кто сколько задолжал, инструктировал, кого следует припугнуть, а кого не мешало бы отвезти в лес и подвесить за ноги к дереву часа на три. Все распоряжения нужно было исполнять немедленно, и пацаны едва ли не каждый вечер звонили Бирюку, отчитываясь о проделанной работе.

Этот вечерний звонок его не удивил. Отхлебнув глоток пива, он вяло бросил в трубку:

— Слушаю!