Вглядываясь в солнце. Жизнь без страха смерти - читать онлайн книгу. Автор: Ирвин Д. Ялом cтр.№ 40

Написать что-либо — все равно что произвести на свет новую жизнь. Я люблю процесс создания произведения — от первых проблесков идеи до окончательного безукоризненного текста. Я нахожу удовольствие и в чисто механической работе. Мне нравится «плотницкая» сторона писательского ремесла: поиск идеально подходящего слова, шлифовка и полировка фраз. Необходимо догнать движение фразы и подстроиться под ее ритм.

Некоторые думают, что так погружаться в тему смерти — ужасно… Когда я начинаю рассказывать о смерти, мои коллеги частенько замечают, что, раз я так подробно останавливаюсь на столь мрачной теме, видимо, очень мрачна и моя жизни. Если вы тоже так подумали, значит, я не справился со своей задачей. Я еще раз попытаюсь убедить вас, что смелый взгляд на смерть, напротив, прогоняет мрак.

Порой я передаю свои внутренние ощущения, используя технику «разделенного экрана». Она применяется в гипнотической терапии и помогает пациентам обезвредить некоторые болезненные воспоминания. [49] Вот как это происходит: психотерапевт просит пациента закрыть глаза и мысленно разделить визуальное поле («экран») на две части: в одну половину экрана пациент помещает болезненный образ, а в другую — приятную, успокаивающую картинку (например, прогулка по любимой лесной тропинке или по тропическому пляжу). Постоянное присутствие умиротворяющей картинки компенсирует и смягчает тревожащий образ.

Так и у меня — одна половина внутреннего «экрана» остается трезвой и осознающей мимолетность. На другой же половине разыгрываются сценарии, компенсирующие боль от такого осознания. Чтобы описать этот сценарий, лучше всего подойдет метафора, предложенная биологом-эволюционистом Ричардом Доукинсом. [50] Представьте себе тончайший луч света, который неуклонно движется вдоль огромного массива времени. Все, что луч оставляет позади, погружено в тьму прошлого; все, что впереди, еще только ждет своей очереди выделиться из преджизненных сумерек. Живо лишь то, что освещает лучик. Этот образ разгоняет мглу и приводит меня к такой мысли: мне потрясающе повезло, я здесь, я живу и радуюсь уже тому, что просто существую. Как чудовищно глупо было бы тратить и без того короткий миг пребывания под лучом света на странные схемы, которые отрицают жизнь и обещают, что истинное бытие ждет нас где-то там, впереди, в неохватной и равнодушной тьме.

Работа над этой книгой сродни путешествию, мучительному и трогательному пути назад, к моему детству, к моим родителям. Меня растревожили давно минувшие события. Я поразился, поняв, что тень смерти сопровождала всю мою жизнь. Удивило меня и то, как отчетливо помню я эпизоды, связанные со смертью. Потрясли меня и капризы памяти: например, то, что мы с сестрой, выросшие в одной семье, помним совершенно разные события.

Чем старше я становлюсь, тем ближе ко мне мое прошлое — об этом прекрасно сказал Диккенс. Его строки открывают эту главу. Может быть, я поступаю именно так, как он советует: замыкаю круг, сглаживая все неровности своей жизни, пытаясь охватить взором все то, что сделало меня тем, кем я стал. Теперь, когда я приезжаю в места моего детства или посещаю вечера встреч выпускников, у меня это вызывает больше эмоций, чем раньше. Может быть, я радуюсь оттого, что мне есть куда приехать, что прошлое не исчезло полностью, и я могу вернуться в него, если захочу. Если, как говорит Кундера, страх смерти вызывается страхом исчезновения прошлого, тогда возможность возвращения назад — очень хорошее утешение. [51] Мимолетность преодолена — пусть всего лишь на миг.

Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо.

Теренций

Хотя эта глава адресована в первую очередь психотерапевтам, я старался использовать как можно меньше профессиональных терминов, и надеюсь, что она будет понятна любому читателю. Даже если вы не психотерапевт, не откладывайте книгу.

Мой психотерапевтический метод не является общепринятым. Экзистенциальный подход включен далеко не во все программы подготовки психотерапевтов (кое-где он даже не упоминается). Следовательно, многие терапевты могут счесть несколько странными и описанные мною клинические случаи, и мою интерпретацию. Чтобы мой подход стал понятен, я должен прояснить, в каком значении употребляю термин «экзистенциальный».

Для многих философски образованных людей этот термин несет в себе целый ряд значений: христианский экзистенциализм Кьеркегора, ставящий во главу угла свободу и возможность выбора; антирелигиозный детерминизм Ницше; акцент Хайдеггера на быстротечности и подлинности; ощущение абсурдности мира, свойственное Камю; идеи Сартра о бескорыстной самоотдаче ради выполнения «надчеловеческого» долга.

Но в своей врачебной практике я употребляю слово «экзистенциальный» в самом прямом смысле — «имеющий отношение к существованию (экзистенции)». Хотя экзистенциальные мыслители могут занимать разные позиции, все они исходят из одного допущения: люди — единственные существа, для которых их собственное существование является проблемой.

Таким образом, существование — ключевое понятие в моем подходе. С таким же успехом я мог бы использовать иные термины, например, «терапия существования» или «экзистенциально ориентированная терапия». Но они представляются мне слишком громоздкими, и поэтому я остановлюсь на термине «экзистенциальная психотерапия».

Экзистенциальный подход — лишь один из множества психотерапевтических методов, объединенных общей целью: справиться с человеческим отчаянием. Экзистенциальная психотерапевтическая позиция состоит в том, что мы страдаем не только на биологическом уровне (это психофармакологическая точка зрения), не только из-за борьбы с инстинктивными побуждениями (позиция Фрейда), не только из-за того, что значимые в нашей жизни взрослые не относились к нам с должной заботой и любовью или сами страдали неврозами (точка зрения теории объектных отношений), не только из-за беспорядочного образа мыслей (когнитивно-бихевиористская позиция), не только из-за «застрявших осколков» травмирующих воспоминаний и не только из-за неурядиц в работе или в отношениях с важными для нас людьми, но и… из-за конфронтации с собственным существованием.

Краеугольный камень экзистенциальной терапии — утверждение, что страдания человека, кроме прочих причин, вызываются неизбежной конфронтацией с условиями человеческого существования — или с «данностями» существования. Каковы же эти «данности»?