Крутые мужики на дороге не валяются - читать онлайн книгу. Автор: Катрин Панколь cтр.№ 40

Интересно, каким образом Алан сколотил свое состояние? Небось тоже прячет в подвале вьетнамок? Или эту грязную работу проделал за него папаша? Надо же, мужик торгует колготками, а я из-за него места себе не нахожу, шурупами к полу себя прикручиваю, только бы не броситься ему на шею! Что это со мной? Я же от горя с ума сходила, ела себя поедом, но стоило Алану замаячить на горизонте, траур как рукой сняло, словно под черной вдовьей вуалеткой, случайно откинутой ветром, обнаружилась кокетливая шляпка.

А причина всему — запястья с черными волосками…

И прозрачные ногти…

И рука у меня на затылке…

И белоснежная улыбка…

И могучий торс, которому всюду тесно…

И огромные ноги, упершиеся в подбородок, когда такси занесло…

Все мои романы начинаются одинаково — с незначительных, казалось бы, мелочей. Будто над головой у незнакомца загорается предупредительный сигнал и я уже не в силах сопротивляться. Стоило Алану окинуть меня понимающим взглядом и сводить поужинать в «Четфилдс», как жизнь вновь обрела вкус, цвет и все остальное, и я уже готова с головой погрузиться в ее бурлящий поток.

Здравствуй, жизнь, я возвращаюсь к тебе, ты полна смысла, ты так притягательна. Стоит только руку протянуть, и ты сахарной ватой повиснешь на ладони… И я буду смаковать тебя, ощущать каждой порой — и буду жить, вот в чем суть.

Я снова живу…

Злость как рукой сняло. Я гуляю. Я наблюдаю. Любопытствую. Каждый прохожий раскрытой книгой проплывает мимо. Каждый прохожий рельефен, реален и интересен. Я вбираю крупицы информации, реальность все сильнее захватывает меня. Я догадываюсь, почему этот господин застегнут на все пуговицы, зачем эта дама напялила безобразные кроссовки и в котором часу вырубился вчера сонный бедолага, с утра явно с бодуна, комкающий газету у киоска. У каждого своя история, и все эти истории мне известны. Теперь я не одинока. Все в мире движется, и я тоже частица нескончаемого потока. Мое сердце источает любовь. Я готова поцеловать каждого встречного, преподносящего мне историю своей жизни. Я готова посвятить любому из них короткий рассказ, проникновенный, ни на что не похожий. Совсем как Фланнери, подарившая миру историю про старика и герань. В какое-то мгновение я даже подумала: не купить ли тетрадь на пружинке, не запечатлеть ли все эти мысли на бумаге, запивая вдохновение молочным коктейлем? Но улица пьянила меня и уносила все дальше…

Внезапно, буквально на лету, я ловлю себя на том, что прекрасно сознаю: этот порыв, увы, не первый. Сколько раз я точно так же очертя голову бросалась в мужские объятия. Ты припомни, припомни хорошенько все постыдные эпизоды, а то, послушав твое невинное девичье щебетанье, можно вообразить, будто Алан первым разбудил в тебе страсть. Какая трогательная забывчивость! Будем с пеной у рта отстаивать свою правоту? И никто-то нас раньше не доводил до блаженного трепета, до дрожи в ногах и сладкого холодка в груди? И ни с кем-то мы не испытывали восхитительной легкости, не вкушали пьянящего забытья… Итак, пришло время признать: он не первый. Похоже, история повторяется.

Действие первое. Явление героя. При виде его я краснею, бледнею и повторяю: «Я хочу его! Немедленно!» Он на меня не смотрит. Я терзаюсь, интригую, иду на хитрость, только бы он попался в мои умело сплетенные сети.

Действие второе. Свершилось: он меня заметил. От счастья я полностью дурею, бросаюсь к его ногам, клянусь в жгучей любви и пожизненной верности. Он самый красивый, самый умный, самый… О, как я боюсь его потерять! А вдруг я недостаточно для него хороша? А вдруг его уведет другая? Я даже глаз поднять не смею: а что если он уже исчез? Извожу себя придирками, изо всех сил улучшаю себя. Кампания в самом разгаре.

Действие третье. Ура! На этот раз действительно заметил. Наклоняется, подхватывает меня на руки и прижимает к груди. Я, маленькая девочка с леденцом на палочке, каждый вечер засыпаю у него под мышкой и хочу, чтобы так было всегда. Будь он пекарем, я буду пекаршей, будь он токарем, я стану токаршей. Продолжительность третьего акта зависит от личности избранника и составляет от двух дней до полугода. Скучающий зритель может отлучиться в туалет, выкурить сигару или почитать газету.

Действие четвертое. Он отвечает взаимностью. Преклонив колено, подносит бриллиантовую диадему. Я застываю как вкопанная, я в ярости. Это что за новости? Мы так не договаривались! Кто его просил признаваться в любви? Всю малину испортил! Его дело — соблюдать дистанцию, держаться гордо и отрешенно. Ненавижу! Терпеть его не могу! Флиртую с другими. Он мрачнеет. Я смеюсь ему в лицо. Ничего не поделаешь, так уж я устроена. Придется смириться. Он терпит. Тихо страдает, доводя меня до полного исступления.

Действие пятое. Смертный приговор вынесен и обжалованию не подлежит. Словно кто-то незримый приказывает мне покончить с несчастным любовником, лежащим у моих ног. Все мои самые прекрасные романы оборачиваются кровавой бойней. Я заношу топор, и пощады не жди. Склонившись над хладным трупом, я окончательно теряю рассудок и причитаю: «Что я наделала? Ведь я люблю его. Его одного. Как же мне без него жить? Зачем я его погубила?» «Ты не могла поступить иначе», — отвечает некто незримый.

Так случается каждый раз.

Послушай, говорю я себе, а вдруг на этот раз получится? И двух последних актов не будет. Ведь такое возможно…

Заодно проверим гипотезу Риты о том, что потусторонний мир существует и мой папочка попал именно туда. Когда Он умер, я потихоньку засунула в гроб письмо. Написала о том, как сильно Его люблю, чтобы Ему было что почитать на досуге и чтобы Он обо мне не забывал. А потом, отступив на пару шагов, посмотрела Ему в глаза и попросила исполнить две просьбы, два пустяшных желания. Видеть Его лежащем на смертной койке было невыносимо. В сравнении с этой болью все казалось ничтожным…

Во-первых, просила я Его, избавь меня от ночного кошмара, который преследует меня с раннего детства. Мне снится, что в мою спальню проникает незнакомый мужчина, убийца с ножом. Он подступает к постели, лезвие сверкает, еще мгновение, и он начнет кромсать мое тело… Я погибну, спасения нет. Он убьет меня… Из груди вырывается стон… и я просыпаюсь в холодном поту. Сердце бешено бьется, руки немеют. Я тянусь к выключателю, оглядываюсь: в спальне никого нет… Я встаю и осматриваю комнату: заглядываю за шторы, за дверь, под кровать. Чуть дыша, залезаю под одеяло и лежу, затаившись в темноте, с широко раскрытыми глазами. Я так больше не могу, сказала я Ему, если ты там нормально устроишься, освободи меня от кошмара. И второе, добавила я, подыщи хорошего парня и — упс! — пришли поскорее сюда. Милый мой папочка, прошу тебя, ты же знаешь, какой мужчина мне может понравиться — высокий, невозмутимый брюнет, немножко похожий на тебя. И чтобы изводил меня покруче твоего… Чтобы было с кем воевать и потом мириться, и опять воевать, и снова мириться. Чтобы был мне достойным соперником…

— Знаете, мне всегда нравились крутые мужики, — сказала мне однажды Луиза Брукс. — Хороших мальчиков мы любим до обидного мало. Это не любовь, а так… Вы можете себе представить, чтобы женщина потеряла голову из-за положительного героя? Я вот не могу. Настоящий мужчина должен быть жесток.