Побег - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сухов cтр.№ 83

— Ну так, — ни жив ни мертв ответил мужичок.

— Ты, братец, отсюда, с хутора, случаем, никого давеча не вывозил? — спросил Беспалый миролюбиво.

Мужичок испуганно глядел то на Беспалого, то на молчаливых солдат.

— Ты оглох, братец? — прикрикнул Беспалый.

— Это… да возил.

— Куда?

— Ну, на «вертушку»… На вертолетную станцию.

— Так. Парень дет тридцати пяти? Высокий, широкие плечи, волосы русые? Мужичок закашлялся.

— Вроде тот.

— На груди наколка — два ангела с крестом?

Мужичок усмехнулся.

— Так он же не заголялся!

— Ладно, братец, а что он говорил — кто таков? — Водитель хмыкнул.

— Да сказал, что охотился в здешних лесах. Рысь его порвала. А он у Потапа отлеживался. — Беспалый кивнул.

— И как же он в такую глухомань забрался?

— Да он в отпуску был, — продолжал, осмелев, мужичок. — Сказал, что подполковник внутренних войск.

— Он — подполковник? — переспросил недоуменно Беспалый. — И ты поверил?

— Ну да, а что? За ним-то военный вертолет прилетал!

— За ним? — не понял Беспалый. — И кто же?

— Какой-то генерал. На базу полетели. В Верхний-13.

Ну дела… То, что Варяг совершил побег и отсиделся у деда Потапа, Беспалый еще мог уразуметь. Ясно, что Потап был связан с зеками каким-то образом и наверняка лагерный «телеграф» передал ему весточку загодя о приходе гостя. Но вот то, что за беглым зеком кто-то прислал военный вертолет, да еще и с генералом, да еще и переправили на военно-воздушную базу — это для Беспалого было загадкой. Не иначе как наверху кто-то за Варяга сильно переживает. Просто так дела не делаются: бродил-бродил по лесу и — шасть в военный вертолет!

Ну ничего, он все выяснит, все разузнает. Рано или поздно. В кармане у него лежала драгоценная улика. Открытка, где рукой Варяга был записан телефон в Петербурге…

* * *

Пока ничего не обнаружено. Накануне он созвонился с тамошним начальником райотдела внутренних дел, своим старинным приятелем Борей Шлыковым, и по-свойски попросил его «навести порядок» в сгоревшем доме. Боря понял его с полуслова — они не раз «наводили порядок» друг за другом, заметая следы своей топорной работы со свидетелями или подозреваемыми, чтобы нагрянувшая комиссия из центра не могла узнать лишнего. Например, что в ходе допроса некий свидетель почему-то умер от побоев… Боря Шлыков наводил порядок после визитов Беспалого на его территорию, точно так же, как Беспалый «прибирал мусор» после неаккуратных рейдов Шлыкова в Северный Городок.

Потом он написал рапорт в краевое управление с просьбой предоставить ему очередной отпуск. Ответ пришел быстро — отпуск ему дали. Он понял, почему генерал Брюханов оказался на этот раз таким сговорчивым: отпуск вообще ему давали крайне неохотно — тем более в летнюю пору. Но Брюханов, разумеется, прекрасно знал о недавнем вызове Беспалого в Москву, видно, до него дошли и слухи о его докладе на коллегии МВД и о московских встречах с высокими чинами. Не мог не знать старый лис и о внезапной поездке Беспалого в северную столицу… Словом, отпуск начальнику колонии дали безоговорочно.

Его путь вновь лежал в Петербург. Он ехал туда с четкой целью. И едва самолет приземлился в Пулково, как подполковник сразу из аэропорта позвонил недавнему знакомому.

Звонок опять возникшего в Питере подполковника Беспалого не удивил Шрама. Удивило его предложение. Он привык к тому, что все инициативы, исходящие из ведомства, по которому служил подполковник, не бывают самодеятельностью, а всегда обсуждаются и согласовываются коллегиально в важных кабинетах. И все контакты с такими большими людьми, как Шрам, решаются на очень высоком уровне. Подполковник Беспалый, хотя и водил знакомство с московским эфэсбэшником Колей, явно не имел отношения к высокому уровню. И, судя по всему, он действовал сам по себе. Тем удивительнее было его предложение.

Беспалый предложил Шраму объединить усилия — именно так он и выразился! — по поимке незваного гостя.

— Я не совсем понимаю, — произнес лукавый Шрам. Ему просто хотелось, чтобы Беспалый прямо выложил все. Но подполковник не хотел говорить по телефону.

— Ну тогда, может быть, встретимся в спокойной обстановке. Например, у… книголюбов? — Шрам посмотрел на свой «Ролекс» с бриллиантовой окантовкой. — Сегодня в семь вечера.

— До встречи! -Беспалый повесил трубку. Ему вдруг нестерпимо захотелось выпить. Что было странно: Александр Тимофеевич пил редко и только в минуты крайнего нервного напряжения.

— Финской — литранец! И чтоб бутылек был с испариной, из морозильничка. Колбаски сырокопченой в нарезочку всем, да не бельгийскую хренотень, а нашу, питерскую, свиную! Ну там помидорчики, огурчики, зелени. И на горячее что-нибудь сообрази. Говядину не неси, а то мы еще взбесимся: мясцо у твоего повара, верно, английское, контрабандное? — пассажир с длинным шрамом через все лицо криво усмехнулся. — Свиные отбивные давай — тоже всем. И чай. Все.

Официант из вагона-ресторана кивал и быстро черкал ручкой в книжечке, едва поспевая записывать. Зловещая внешность и барственные манеры пассажира, как и угрюмое молчание трех его спутников, красноречиво предупреждали, что в полемику с этими ребятами лучше не вступать…

Шрам выехал в Москву, чтобы лично прощупать настроения московских после гибели Варяга и поговорить на предмет будущего схода. И даже себе он не смел признаться, что фактически совершил побег из своей вотчины, решив пересидеть подальше от Питера, пока уляжется буча, поднятая недавними убийствами.

Московских воров питерский пахан недолюбливал и в глубине души побаивался. Москва напоминала ему взбудораженный улей: куда подевался былой порядок и чинное почитание иерархии воровской власти! Враждующие группировки, точно злобные пчелиные рои, норовили столкнуться друг с другом в смертельной схватке за свою полянку, где росли душистые медовые цветы. Хуже всего то, что к извечным внутренним соперникам — тушинским, таганским, подольским, солнцевским, химкинским — в последние годы прибавились внешние — азербайджанцы и армяне, да азиаты-чужаки — китайцы и вьетнамцы, быстро набиравшие силу. Конечно, последних русские воры не признавали, на сходы, понятное дело, никто их не приглашал, но беда заключалась в том, что, придя в московский воровской мир, хитрые и злобные чужаки с раскосыми глазами и непроницаемыми лицами вносили смуту в некогда стройные ряды коренных столичных бригад.

Азиатские паханы, коварно играя на алчности и нетерпеливости желторотых «законных», купивших себе короны на сибирских зонах, сулили им немалые барыши за сотрудничество и охрану. И случилось невиданное в истории российского криминального бытия — русские бригады стали устраивать кровавые разборки со своими же соплеменниками ради вонючих китайских и вьетнамских долларов.