Ногти - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Елизаров cтр.№ 49

Ирина Арнольдовна, вместо того чтобы проглотить кофе, сплюнула обратно в чашку.

Постучалась Вера Макаровна:

— Герман Тарасович, вас к телефону!

Герман Тарасович привстал, сдавленно благодаря, но, вовремя сообразив, что говорить с набитым ртом невежливо, вынул изо рта непрожеванное мясо и положил обратно в тарелку.

— Господи помилуй, — прошептала Ирина Арнольдовна и выбежала из комнаты первой. — «Сижу за решеткой в темнице сырой», — монотонно, как молитву, тянула Ирина Арнольдовна.

Шатаясь ото сна, в санузел прошел тихий сосед Андрюша. Запершись на крючок, он деликатно пустил душевую струю в таз, чтоб заглушить все иные звуки.

Ирина Арнольдовна симпатизировала Андрюше. Движимый чувством прекрасного, он оклеил дверь уборной журнальными репродукциями Рериха (до слез сокрушался, находя их в ведре со следами употребления), с юношеской самоотверженностью спас наколотую на крюк дремучей Верой Макаровной ксерокопию «Розы Мира».

«Интересно: срет или зубы чистит?» — с нервным смешком подумала Ирина Арнольдовна. «Раз закрылся — значит, срет», — логически вывела она, приготовившись услышать характерные аритмичные всплески в лунке унитаза или, на худой конец, звонкую дрель утреннего уринирования, но тщетно. Предусмотрительный Андрюша, видимо, застелил лунку бумагой. «Зубы чистит», — уговорила себя Ирина Арнольдовна и, склонившись над тарелкой, проворно заработала челюстями.

Пистолетно хлопнула крышка стульчака — Андрюша спросонья не захватил резиновые амортизаторы-заглушки.

Как сдохло что-то в желудке у Ирины Арнольдовны. Взбесившееся варево вскипело и устремилось наружу, рвотные спазмы скрутили ее пополам, и она с воплем облилась чем-то жарким и липким.

Проклиная судьбу, из уборной выполз полумертвый сосед Андрюша, переживавший подобные ляпсусы, как смерть детей. Когда он заглянул на кухню узнать, кого обеспокоил, глазам его предстали кашеобразная дорожка, ведущая к раковине, и клокочущая над ней Ирина Арнольдовна.

От прочих мужчин я отличаюсь тем, что перед совокуплением говорю женщине приятные слова и дарю шоколадку. Женщины платят мне глубокой привязанностью за такое понимание их уродливой психологии. Кто не удержался бы от оскорблений: вот, мол, сучье племя, за поганый какао-бобовый суррогат копыта раздвигаете! — и непременно обидел бы. Я же если и уколю: «Ну ты и дешевочка!» — то сделаю это мягко, потреплю ей волосики на лобке, и женщина повеселеет и усмехнется вместе со мной своей незамысловатой продажной природе.

Ни для кого не секрет, каких мужчин предпочитают наши женщины — мелкохуих! Они ласковые. Они полагаются на собственные руки, и женщины под ними пердят от удовольствия.

Чистый! Чистый! Пасха! Пасха!

— Ну что?! Ты готова?

О, сколько туману в моем вопросе.

Прободение девственницы.

Она кивнула:

— Я в календарике обвела сегодняшний день красным кружком, чтобы запомнить на всю жизнь!

Не влез, не влез! Тогда я еще не знал, каким концом запихивать. Чтобы не перекрашивать цифру, приложился куда надо пальцем.

— С тебя хватит, но как же быть со мной?

— Я стесняюсь.

— Новости! А ну давай, иначе расстанемся из-за несходства характеров!

Я схитрил и на оргазме не стонал, что вовсе не сложно, учитывая опыт пионерских лагерей. Она замычала и кинулась полоскать рот, я, довольный, прохаживался.

Возвращается, потупясь:

— Обними меня… Крепко-крепко!

Завела специальную минеточную манишку и в нее сплевывала сперму.

«Я всегда тебя боялась, прикипала жопой к стулу, научилась ровно ходить на каблуках, запломбировала зубы», — говорили ее глаза. На третьей эякуляции я засыпал без сил и видел во сне окаменевшие влагалища, как устрицы на блюде. Передо мной плыли душные городские пейзажи, женщины, старые и молодые, и каждая во рту держала.

Пасха, братцы, милые мои, Пасха!

Завистники насрали под дверью. Я знал об этом и делал вид, что никого нет дома. Она битый час трезвонила, растоптала ногами кучу, открыл, разнесла, лярва, по всей хате. Бегает, шаркая, по паркету, а за ней — дерьма лыжня.

— Я не стерва, я не дура, — набивала себе цену.

«Здравствуй, милая, хлеб-соль!»

— Моча-говно! — Я чуть не взорвался.

Стыдно: она маленькая, не кончает — не буду ее обижать.

Улеглись на зеленом одеяле, сказала, воркуя:

— Девки Ольки заработали воспаление придатков! Доигрались, кумушки!

— Не смей рассказывать мне эти дурацкие сплетни! Я не желаю их слушать! Мы физиологически не подходим друг Другу!

Она заплакала:

— Между нами нет искренности, поэтому у меня там сушит..

Я плевался:

— Каракум! Карандаши точить твоей мандой!

Она отвратительно рыдала, показывая желтые, как сыр, зубы.

Вечная память! Вечная память!

Одумайся! Скажи правду — и мы оба почувствуем облегчение. Ты была с ним?

— Нет!

— Не увиливай. Мы взрослые интеллигентные люди…

— Да! Засовывал!

— Тебе было приятно?

— Нет!

— Умела лежать, умей и ответ держать…

— Да!

— Хорошо, верю. Не кричи, пожалуйста, мне самому противно вытягивать из тебя правду клещами. Он лизал тебе клитор?

— Нет!

— Предположим. Но почему ты все время косишься в сторону? Смотри прямо и отвечай. Он лизал тебе клитор?

— Да!

— Спасибо, верю. Ты кончила?

— Псих! Идиот чертов!

— Легче всего оскорблять. Я повторяю вопрос. Кончила?

— Нет!

— Грубая ложь помешает мне простить тебя…

— Да!

— Сколько раз?

— Один!

— Расскажи кому-нибудь другому!

— Два!

— Благодарю за этот правдивый порыв… Ты рукой возбуждала ему член?

— Нет!

— Обойдемся без бабских выкрутасов. Нашу семью губит отсутствие взаимопонимания. Неужели не лучше подойти первой к мужу и честно сказать: «Милый, я брала его член и возбуждала…»

— Да!

— Тебе было приятно?

— Нет!

— Не ври!

— Да!

— Пока достаточно, подведем первые итоги. Перескажи мне всю ту правду, что мы выяснили.