Четыре сестры-королевы - читать онлайн книгу. Автор: Шерри Джонс cтр.№ 30

– Они прямо сейчас готовятся к поездке, – говорит он, вставая. Его лицо разрумянилось, словно он бежал. – Можно и нам поехать, святой отец?

Маргарита делает серьезное лицо, скрывая удивление:

– Я провела здесь больше времени, чем собиралась. Простите меня, святой отец. Мне нужно поспешить.

– Но куда, госпожа? Куда вы и король Людовик везете нас?

Заметив ее недоумевающий взгляд, он оборачивается к своему служке, который переминается с ноги на ногу.

– В Вильнев-л’Аршевек, святой отец, – тонким голосом докладывает юноша. – Там дожидается Константинопольский император – со святым Терновым венцом!

* * *

Писк мыши, и затем тишина – возможно, благоговейная. Золотой ларец на столе внушает трепет. Стоя под высокими сводами собора, где она вышла замуж за Людовика, Маргарита затаила дыхание. И все замерли, никто не издает ни звука – ни Людовик, ни его мать, ни скалящий зубы Роберт, ни Альфонс, ни маленький тиран Карл, спрятавшийся за юбками матери и показывающий оттуда Маргарите язык; ни лупоглазая Изабелла, чьи очи сияют, как у невесты; ни Тибо, граф Шампанский, стоящий неприлично близко к своей возлюбленной Бланке, которая на этот раз позволяет ему коснуться ее рукава; ни архиепископ Сансский, который продлевает волнение, со сцепленными на животе руками долго рассматривая ларец. Что же он медлит? Маргарите не терпится сделать шаг и поднять крышку. Тогда запоют ангелы? И церковь наполнится светом? А сама она преобразится при виде святого Тернового венца?

Архиепископ совершает литургию. Он кадит ладаном, как будто реликвия сама по себе недостаточно свята. В соборе звонят колокола. Архиепископ кладет руки на крышку, потом делает паузу, проверяет печати, удостоверяясь в их целости. Он наслаждается драматичностью момента. Маргарита сжала зубы и молит Бога придать ей терпения. Венец появится в час, назначенный Богом. Видны ли до сих пор пятна Христовой крови? Она представляет Его боль, когда острые шипы кололи Ему голову и кровь ручьями скользила по Его лицу, как сейчас слезы текут по ее щекам. «Отче наш, который на небесах, да святится имя твое». Еще мгновение – и она упадет в обморок. И тут, словно услышав ее мысли, архиепископ поднимает крышку – о, как медленно! – открывая содержимое ларца. Руки Маргариты взлетают к горлу.

Какой венец? Какие шипы? Она видит лишь несколько клочковатых соринок, уложенных в круг на бархатной материи. Неужели зрение изменило ей? Она смотрит на других стоящих вокруг стола – они тоже лишь моргают, щурятся и морщат лбы. Тибо трясет головой, словно отгоняя пелену с глаз. Внутри Маргариты зарождается хохот. Людовик посинеет от ярости. За эту штуковину Франция заплатила тринадцать тысяч золотых.

Неподалеку раздается крик. Королева-мать, бледная, как смерть, оседает на пол. Пока Роберт и Альфонс приводят ее в чувство, Маргарита бросает сочувственный взгляд на Людовика – который, сцепив руки, склонился над соломинками. Он поднимает лицо к небесам, восторженный, будто сам Иисус спускается сейчас сквозь потолок.

– Я вижу Его! – шепчет он. – На кресте, в скорби и крови, умирающего за мои грехи. Господи! О, мой бедный, страждущий Христос!

Бланка тоже начинает стонать и подергиваться в руках сыновей; лицо ее мокро от слез.

– Я тоже вижу Его! – голосит она. – Он ходит среди нас. – Она хватает Карла и прижимает к груди, вцепившись ему в волосы. – Не смотри, милый! Раны на Его руках кровоточат, Его голова в крови, Его святая кровь повсюду. Дева Мария! Помолись за нас, грешников.

Остальные вокруг нее тоже начинают плакать и восклицать, выкрикивая имя Христа и вознося хвалы Богу, пока вся церковь не наполняется воплями, рыданиями и благоговейными стонами.

Маргарита молча раскачивается, сдерживая смех. Неужели она одна здесь видит правду? Эта штуковина – жалкая подделка. Император Балдуин одурачил Францию, чтобы наполнить свои опустевшие сундуки. Конечно же, архиепископ должен понимать это, – но нет, закрыв глаза, он продолжает совершать латинскую литургию и помахивать скипетром.

Людовик сдергивает накидку, его примеру следует Роберт. А потом, словно сговорившись, они снимают туфли, рейтузы, камзолы, ремни и кольца и падают на колени в одних нижних сорочках – у Роберта из тонкого выбеленного льна, а у Людовика власяница из козьей шерсти. Кожа у Людовика вокруг шеи загрубела и покрылась кровавыми волдырями от шерсти; когда он поднимает руку к небесам, то открывает длинные, словно резаные, раны, красные полосы на предплечьях. Маргарита отводит глаза, ей хочется, чтобы он исчез, однако остальные смотрят на голое, изможденное тело ее мужа, который снова пытается изобразить из себя Господа.

В толпе удивленно шепчутся, когда братья встают. Некоторые в благоговении падают на колени – именно это и нужно сейчас Людовику. Рядом с ним Роберт напоминает ощипанного цыпленка, из-под сорочки торчат костлявые тонкие ноги. Его лицо тоже блестит от благочестивых слез, словно это не он на прошлой неделе в Фонтенбло высыпал мусор из окна на голову уходившего графа Шампанского, после чего пронзительно захохотал на весь замок. Тем временем Тибо сжимает локоть Белой Королевы, словно она (или он сам?) вот-вот провалится сквозь пол.

Держа сомнительный ларец перед собой на вытянутых руках, Людовик спускается с высокого алтаря; его лицо трагично, как будто перед ним лежит истерзанное и иссеченное тело Господа. Роберт идет с ним к дверям собора, его взгляд перемещается с трясущегося золотого ларца на исступленную толпу, еле сдерживаемую королевской стражей. Люди тянут руки, чтобы прикоснуться к реликвии. Королева-мать с Альфонсом и напыщенным Тибо по бокам проталкивается перед Маргаритой, оставив ее в хвосте процессии вместе с престарелой королевой Ингеборгой.

– Представляешь, каким несчастным должен чувствовать себя Господь, – говорит Ингеборга, заметив, как она покраснела. – Умер на кресте Он, однако слава достается Бланке.

Что остается Маргарите, кроме как идти с высоко поднятой головой, как королева, каковой она и является? Она смотрит по сторонам, переводит взгляд с одного лица на другое, но все смотрят на ларец, на босого короля, на бьющуюся в истерике Бланку. То есть почти все.

Вон там какой-то юноша поймал ее взгляд. Он моложе ее, еще не совсем мужчина, и в богатых сине-золотых одеждах – это цвета Шампани. Его глаза бегают. Он все понимает. Маргарите приходится отвести взгляд, чтобы не рассмеяться.

На улице истерия. Горожане в простых холщовых и в изысканных алых одеждах, проститутки в желтых чепцах, матери с детьми, нищие в отрепьях – все толкутся в стремлении взглянуть на так называемый венец, топча в своем безумии несчастных, которые упали. Стража бьет по рукам, тянущимся к королевской семье, но какой-то старик подползает незамеченным к ногам Людовика и хватает его за лодыжку. Один из рыцарей приставляет острие меча к руке бедняка, колет дряблую кожу – но в это мгновение Людовик отдает ларец Роберту и отстраняет клинок. Старик съеживается и закрывает голову руками. Людовик швыряет меч на землю и встает перед бедняком на колени.

– Что тебе нужно, друг мой?