Четыре сестры-королевы - читать онлайн книгу. Автор: Шерри Джонс cтр.№ 11

Эме зашнуровывает платье, присланное королевой Бланкой, – и в самом деле оно элегантнее, чем привезенное из дому, – сочетание шафранного шелка с кремовым корсажем, расшитым золотыми нитями, и золотисто-зеленая мантия, отороченная горностаем. Черные волосы, распущенные для церемонии, она покрывает тонкой сеткой с бриллиантами, рубинами и изумрудами и медленно кружится перед дядями.

– Trop belle! – восклицают они со своих мягких кресел, поднимая кубки с коньяком [17] . – Madame, nous somme enchantés [18] .

Только бы не упасть в обморок. Она делает глубокий вдох, успокаивает себя, шагая рядом с дядями через лужайку и сквозь собравшуюся толпу знати.

– Какая изящная молодая дама выросла в глухомани! – слышится шепот. – Похожа на свое имя – на маргаритку.

– Подними голову, – тихо говорит дядя Гийом. – Иди как королева.

Однако ее ноги слабеют под любопытными взглядами, потом она замечает блестящие шелка знати и витую тафту, их сверкающие драгоценности – и снисходительные, придирчивые глаза.

– Смотрите, как она рада, что выходит за нашего короля.

– А кто бы не радовался, сменив Прованс на Париж?

И в самом деле, как и говорила королева-мать, у всех женщин мертвенно-белые лица и ярко-красные губы под чисто выщипанными выпуклыми лбами. Как по-деревенски она, должно быть, выглядит со своей золотистой кожей, унаследованной от отца-арагонца, и незатейливым жемчужным ожерельем. Маргарита отвергла сегодня посланца королевы-матери с горшочком белил и кривой бритвой. И все же ее называют la reine belle jeune – прекрасная молодая королева.

Бланка, стоя у ворот, где должна начаться церемония, испепеляет глазами приближающуюся невесту. Маргарита преклоняет перед ней колено и целует перстень.

– Мама, – еле слышно говорит она, однако слова камнем повисают на языке. – Надеюсь, отныне вы будете считать меня дочерью и покорной слугой.

Строгий взгляд Бланки смягчается – пока снова не слышится шепот:

– Как грациозна! «Дочь» затмит «мать» и обхождением, и красотой.

– Бланка никогда не была так мила, даже ребенком, держу пари.

– Белая Королева была когда-то ребенком?

Ладонь королевы-матери каменеет и прячется в рукав.

Но король Людовик берет обе руки невесты в свои и целует. В разноцветных одеждах он напоминает Маргарите павлина в полной красе. Впрочем, сегодня обошлось без золота, если не считать короны и слегка вьющейся золотистой бородки.

– Надеюсь, празднества не помешали вам уснуть, – говорит он.

– Нет, мой господин, я спала крепко.

Он строит гримасу:

– Я тоже хотел лечь пораньше, но мои бароны настояли, чтобы я присоединился к их потехам.

– Я видела, как вы танцевали с королевой-матерью.

– Благодарю Бога, что он послал мне ее. Это мама спасла меня от них. Иначе я бы протанцевал с ними и утреннюю службу.

Появляется архиепископ, в таких же нарядных, как у короля, одеждах, ярко-ярко-красных; его круглое лицо лоснится под широкополой шляпой, руки прижимают к груди открытую книгу. Он кланяется жениху с невестой и, поднявшись по ступеням собора, начинает церемонию. Подтверждение, что оба достигли брачного возраста и не состоят в близком родстве и что они и их родители согласны на заключение брака. Брачующиеся клянутся. Окуривание и освящение брачных колец. Голос Людовика садится, когда он надевает кольцо на каждый ее палец.

– Именем Отца, и Сына, и Духа Святого, – произносит он на четвертом.

Она, не чуя ног, ступает по земле, словно ноги ее слишком легки, чтобы касаться земли, и у нее захваты-вает дыхание от великолепия Божьего дома: высокие своды над головой, статуи святых вдоль стен, солнечные блики на алтаре, роскошное окно в виде розы над входом, и, проходя через витраж, свет разрисовывает пол цветными лепестками.

Когда все набились в собор и наконец замолкли, архиепископ начинает церемонию: предлагает молодым причастие, зажигает свечи и произносит молитву.

– Жена, будь хорошей женой своему мужу, – говорит он. – Повинуйся ему во всем, ибо такова воля Божья.

А что про подчинение свекрови? Тоже воля Божья?

Архиепископ целует Людовика в уста: знак мира и согласия. Людовик, в свою очередь, целует Маргариту. Ощущать его губы странно, но не неприятно. Когда поцелуй заканчивается, ей хочется еще, как сладкого. Она представляет, как обвивает руками его шею и прижимает его к себе. Но, конечно, она этого не делает. Сейчас не время целоваться, но ждать осталось недолго.

Архиепископ объявляет их мужем и женой. Людовик берет ее за руку – берет с нетерпением, – и собор наполняется приветственными возгласами, но прежде чем они спускаются с алтаря, вперед выходит королева-мать и что-то шепчет архиепископу. Тот кивает и поднимает руки, призывая толпу к тишине:

– Я чуть не забыл одно важное добавление к этой церемонии.

Белая Королева, сияя, глядит на Людовика, словно только что подарила ему золотого коня под стать его драгоценной кольчуге.

– Для совершенного святого союза Церковь заклинает новобрачных отложить вступление в супружеские отношения.

Народ шумит, ропщет, и архиепископу приходится снова призвать всех к тишине. Добившись этого, он обращается к Людовику и Маргарите:

– Очищайте свои души молитвой в течение трех ночей, прежде чем ваши тела сблизятся. Когда вы соединитесь в священном браке, вы также соединитесь и с Богом. Ваша чистота может возрадовать Господа, и тем лучше для вас будет тогда произвести наследника трона.

Людовик помрачнел, но королева-мать восклицает:

– Хвала Господу! – и вскоре уже все возносят хвалу Богу, а Людовик перестает хмуриться. На лицо Маргариты тоже тонкой ленточкой легла улыбка. После всех благословений, миропомазаний, молитв – разве она и король недостаточно чисты? Сколько же греха может таить душа? Сколько нужно ее скрести, чтобы она считалась очищенной?

– Vive le roi! – кричит толпа. – Vive la reine! [19]

Людовик кланяется ей, а она ему, и они с чувством берутся за руки, как прошлой ночью, когда танцевали. И поворачиваются к ликующим, обожающим их людям.

– Vive la reine!

Сердце Маргариты готово выпрыгнуть наружу. Она приехала завоевать любовь своего мужа и его матери, но от вида этих людей – ее подданных – ее охватывает теплом. В конце концов, ей, может быть, и понравится быть королевой Франции.