Страсть в жемчугах - читать онлайн книгу. Автор: Рене Бернард cтр.№ 23

– Вы можете просто крикнуть с лестницы, когда вам снова понадобится переодеться, и я поднимусь. Не беспокойтесь на сей счет, хорошо? И впредь я всегда буду встречать вас по утрам на лестничной площадке, так что не нужно будет постоянно меня звать. Да и мистеру Эскеру не придется подниматься по ступенькам.

– Да, хорошо, миссис Эскер. – Элинор кивнула, обрадовавшись, что прошла испытание и заслужила доброжелательное отношение этой женщины. – Спасибо.

Миссис Эскер вернулась в кухню, а Элинор снова взглянула в зеркало и пригладила волосы, заправив за ухо выбившийся из прически локон.

– Он ждет, – напомнила Элинор своему отражению. – Чем скорее мы начнем, тем скорее…

Самоуверенность покинула ее при мысли о том, что на самом деле произойдет дальше. И еще меньше Элинор была уверена в будущем, которое ждало ее после того, как портрет будет закончен.

Она будет независима – это уж точно. Но так ли хороша жизнь в одиночестве – пусть даже и безбедная?

Элинор вздохнула и направилась к лестнице. Поднимаясь по ступенькам, она думала: «Я чувствую себя грешницей, разгуливающей в вечернем платье средь бела дня. Но если это грех, то почему же мне так хочется одобрения Джозайи Хастингса?»

Эскер принес еще свечи, и Джозайя, стараясь наилучшим образом их расставить, соскребал ножом воск с поверхности стола. Многочисленные подсвечники и канделябры, казалось, жили собственной жизнью, и он отступил, любуясь маленьким лесом из тонких белых и кремовых свечей. Услышав шаги Элинор на лестнице, он умышленно не повернулся, предвкушая ее появление.

– Мистер Хастингс…

Джозайя наконец-то повернулся, взглянул на девушку и мысленно воскликнул: «О Пресвятая Дева!..» Желание пронзило его с неожиданной силой. Чопорная мисс Бекетт превратилась в сирену, и невозможно было не поддаться ее очарованию.

Она прикрыла ладонью шею.

– У меня нет к нему украшений. Надеюсь, вы не возражаете.

Он мог только кивнуть.

– Вам не нравится? – спросила она, неправильно истолковав его молчание.

– Вам больше ничего не нужно, мисс Бекетт. Вы безукоризненны.

Элинор улыбнулась в ответ на комплимент, но не опустила руку.

– Спасибо, мистер Хастингс. Не думаю, что когда-нибудь стремилась к безупречности.

Он знал, что только скромность заставила ее прикрыть рукой шею и обнаженное плечо, но этот жест еще больше привлекал к ней мужской взгляд.

– Мне сесть как раньше? – Элинор обошла его рабочий стол и направилась к помосту у окна. – Здесь?

Джозайя понимал, что она нервничает, поэтому прикладывал все усилия, чтобы погасить вспыхнувший в крови огонь. Коротко кивнув, он ответил:

– Да, точно так же, как раньше, мисс Бекетт.

Она устраивалась на диване, а он занимался тем, что зажигал оставшиеся свечи, пока наконец не убедился, что обуздал свои эротические фантазии. После чего повернулся, чтобы посмотреть на свою очаровательную модель в красном бархате.

«О Господи, если художника что-то и вдохновит, то это она», – промелькнуло у Джозайи.

Он подошел к ней благоговейно – как священник к алтарю. Потом опустился рядом на одно колено, едва сознавая, что она тихо ахнула, удивленная его близостью.

– Мисс Бекетт…

– Да, мистер Хастингс.

– Ваши волосы…

– Уверяю вас, так сейчас модно. – Она снова коснулась пальцами локона.

– Я уверен, что ваша прическа исключительно приличная, мисс Бекетт, но…

– У вас есть возражения?

Он покачал головой.

– Скорее просьба, чем возражение. Вы можете распустить волосы?

– Ох, вы серьезно?..

– Да, пожалуйста.

«Быстрее же! Потому что если я сам вытащу хоть одну шпильку, то запущу руки в твои волосы и буду целовать тебя до бесчувствия. Распусти их, Элинор!»

– Ладно, хорошо. – Она кивнула и стала осторожно разбирать прическу, сковавшую буйную копну ее медных кудрей.

Джозайя же смотрел на нее как зачарованный. Ее волосы оказались куда длиннее, чем он воображал; они упали до талии, и их красновато-золотистый огонь сверкал в каждом тяжелом шелковистом локоне на ее спине и на плечах.

Это удивительное зрелище не только восхищало, но и заставляло Джозайю немного грустить. Ведь если бы бедность не привела Элинор к нему, то только возлюбленный или муж мог бы видеть ее такой. Это жалило его гордость, которой он столь дорожил, и в то же время потребность изобразить эту девушку на холсте становилась все более настоятельной, и Джозайя говорил себе: «О, если Господь милосерден, он позволит мне перенести ее на пустое пространство холста, чтобы все могли увидеть то, что вижу я. В последний раз… Пожалуйста, Господи… Пусть в красоте будет правда. Дай время, которое мне нужно».

– Вы позволите? – спросил он, стараясь не двигаться, пока она не ответила едва заметным кивком.

Только тогда Джозайя осторожно потянулся к ней, чтобы перекинуть несколько локонов через плечо, задрапировав наготу огнем прядей. Он хотел, чтобы Элинор выглядела не растрепанной, но женщиной, свободной от условностей, предстала его взору не стыдящейся себя и чарующей.

Она вздрогнула, когда его пальцы легонько задели ее шею. А ее мраморная – так Джозайя воображал – кожа стала новым для него ощущением. Магия сирены заставила его помедлить несколько секунд. Ощущая ее могущество, он мысленно воскликнул: «Вот, наконец-то!»

Восхищаясь женщиной, представшей перед его взором, Джозайя тихо сказал:

– Теперь не двигайтесь.

Элинор, как бы протестуя, закусила губу, но сдержанность его приказа подействовала раньше, чем она решила взбунтоваться.

– Думаю, поздно говорить о далеком от морали подтексте, уж если я сижу здесь в красном платье, с распущенными волосами. Верно, мистер Хастингс?

– Слишком поздно, – ответил он с озорной улыбкой. – Кроме того, нет ничего аморального в том, чтобы иметь красивые волосы. Если бы было иначе, то люди просто брили бы головы… и делу конец.

– У вас логика повесы, мистер Хастингс.

– Но пока я выигрываю в большинстве споров. Наверное потому, что все время прав, мисс Бекетт.

Она засмеялась, но тут же спохватилась, нахмурилась и пробормотала:

– Или же вы всегда ошибались, но слишком хитры, чтобы уступить здравому смыслу.

– Нет, невозможно! Но оставим вопросы морали. Что вас еще беспокоит, мисс Бекетт? Клянусь, что если добьюсь своего, то нарисую вас именно так, как вижу в этот самый момент.

Она вздохнула.

– Глупо это говорить, но… мне никогда не нравились мои волосы.

– Почему женщины всегда так говорят? Чтобы напроситься на комплимент, поскольку нет мужчины, которого не очаровал бы текучий шелк женских волос?