Жизнь без Роксоланы. Траур Сулеймана Великолепного - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Павлищева cтр.№ 38

– Но мы собрали вас не для того, чтобы рассказывать о неудавшемся покушении. Мы назначаем нового великого визиря – Соколлу Мехмеда-пашу…

Едва успели визири вскинуть изумленные глаза на падишаха, едва сам Мехмед-паша успел проглотить вставший в горле ком, как Сулейман продолжил:

– … и объявляем подготовку к походу на императора Максимилиана Габсбурга, которого надо снова проучить за неуплату дани. Поход назначаем весной, подготовку к нему поручаем новому великому визирю.

Он больше не стал говорить ничего, не объяснил, почему вдруг решил сам возглавить поход, хотя болен, почему объявил о нем загодя…

Просто Сулейман решил уйти, чтобы не мешать, а если не погибнуть, то хотя бы умереть в походе. Это был его выбор, очень трудный и несколько странный. Выбор, который не решал никаких вопросов, кроме самоустранения, и открывал путь к трону шехзаде Селиму.

Все, что мог, Сулейман для Селима уже сделал – освободил путь к престолу.

Сулейман не знал только одного – того, что все эти годы его беспокойная дочь, не смирившись с гибелью мужа, проводила свое расследование, вернее, заканчивала то, которое начал Рустем-паша. На могиле мужа Михримах когда-то поклялась найти его убийц. И она обещание выполнила.

Султан не узнал о результатах, а знай он, возможно, распорядился бы престолом иначе…

Михримах не один день просидела, изучая оставшиеся после Рустема бумаги. Как ни старался он спрятать от настырной супруги то, что было опасно раскапывать, она сумела разглядеть разницу почерка двух писем. Михримах тоже умела анализировать, сам Рустем и научил. Она пошла по тому же пути, не подозревая, насколько это опасно…

Рустем-паша был умен и даже хитер, но он действовал по-мужски, значит, почти прямо. Михримах сразу поняла ошибку мужа и не стала ее повторять. Там, где мужчина потерпит поражение из-за своей прямолинейности, женщина, как гибкая лоза, как ручеек, найдет обходной путь, который пусть не короче, но более надежен.

Ни о чем рассказать самому султану Михримах не могла, не потому что не доверяла или тому было не до этих вопросов, просто казнь шехзаде Баязида изменила отношения между отцом и дочерью. Она не простила казни брата, Баязид был единственным достойным трона, казнив его, султан оставался с единственным наследником – все сильнее пьющим Селимом.

Селим действительно после расправы над братом запил по-настоящему, все же совесть какая-то оставалась. Это был самый негодный из наследников, между ним и Баязидом Сулейман выбрал более смирного и никчемного Селима. Даже не в троне дело, мог бы лишить Баязида права сесть на трон, мог при жизни отказаться от престола в пользу Селима, если уж так хотелось, но султан предпочел казнить сына.

Этого Михримах ему не простила, как ни старалась. Ни отцу, ни Селиму.

Чтобы не выплеснуть все это прямо в лицо султану, предпочла удалиться и страдать в одиночестве, прекрасно зная, что такое наказание для отца будет самым действенным.

Одиночество способствует размышлениям, а Михримах было над чем подумать.

Прежде всего, Михримах попыталась понять, кому была выгодна смерть ее мужа, казнь шехзаде Мустафы, гибель шехзаде Баязида и отравление султана.

Не могло быть, чтобы над этим не задумывался сам Рустем-паша, он был умен и опытен. У великого визиря были большие возможности, в его руках множество нитей, к его услугам множество тайных агентов. Зато у нее женская интуиция, о которой говорят, что способна заменить ум десятка мужчин, и умение мыслить по-мужски, недаром училась вместе с братьями.

А еще у Михримах имелось тайное оружие – кира Эстер, женщина, которая знала в Стамбуле все, особенно то, что тщательно скрывалось и являлось тайной за семью печатями.

Перед тем как задавать вопросы кире, Михримах попыталась разобраться сама.

Кому мешал старший из сыновей Хуррем шехзаде Мехмед, вопросов не вызывало – конечно, шехзаде Мустафе. Султан не стал расследовать слишком странную смерть сына, хотя все говорило о том, что его заразили оспой нарочно. Михримах показалось, что в отношениях родителей пробежал холодок, Хуррем не смогла простить мужу такое равнодушие, хотя и не укоряла.

Мустафу султан казнил за измену и связь с персидским шахом, но всего более за ту самую печать «Султан Мустафа». Но знает ли Повелитель о том, что письма от имени Мустафы написаны разной рукой? Скорее всего, не знает. Однако шехзаде сами письма не пишут, за них это делают доверенные секретари. Одна и та же рука в письмах разных лет означает, что секретарь Мустафы теперь служит кому-то, связанному с венецианским послом.

Случайность? Бывает и такое, но Рустем-паша явно что-то узнал, за что и поплатился.

Итак, требовалось найти связь между постигшими султанскую семью неприятностями и понять, кому они выгодны все сразу.

Смерть шехзаде Мехмеда выгодна шехзаде Мустафе, в этом сомнений не было, но не с того времени следовало разбираться, это было слишком давно, больше двадцати лет назад.

Устранение самого Мустафы выгодно Селиму, но не Баязиду, для него мало что менялось. Хотя… Баязид показал себя с лучшей стороны, когда гонялся по горам Румелии за лже-Мустафой, а потом его же и обвинили, мол, он этого лже-Мустафу придумал, чтобы захватить и отличиться. Никто не задумался, зачем это Баязиду, ведь шехзаде не казнил самозванца сам, как мог бы, а прислал в Стамбул. Этот человек мог рассказать о том, кто за ним стоит.

Самозванца тогда казнил Рустем-паша по приказу Хуррем Султан, что дало повод обвинить султаншу в укрывательстве, мол, знала, что самозванец может выдать ее сына, вот и убили, пока не успел этого сделать. Михримах знала, как все произошло, знала, что мать действительно приказала Рустему казнить лже-Мустафу, чтобы его не попытались освободить силой, пока Повелитель болен. Но Хуррем не подозревала о слухах о причастности Баязида, эти слухи появились после казни самозванца.

Да и зачем это Баязиду?

Лже-Мустафа ему ни к чему, а вот гибель Мустафы, пожалуй, выгодна… Селим слишком слаб по сравнению с Баязидом, из двух оставшихся в живых сыновей султан должен был выбрать младшего (Джихангир был не в счет, какой из него правитель?), но выбрал Селима. Почему? Этого не понимал никто, не понимала и Михримах. И только когда Баязид восстал против брата, стало ясно, чего боялся султан – вот такого же мятежа младшего сына, но только против самого Повелителя.

Теперь Михримах не была уверена, что эта боязнь безосновательна. Вполне вероятно, что Баязид мог бы сместить отца, чтобы взять власть. Но смещение означало бы смерть. «Двум клинкам в одних ножнах не бывать», – верно сказал когда-то отец их деда султана Селима. Боялся ли Сулейман своего сына Баязида? Пожалуй, да. Потому и держал как можно дальше, когда уже можно бы приблизить, потому и верил любым наветам на него.

Вспомнив о Баязиде и лже-Мустафе, Михримах вдруг задумалась, почему после казни Баязида не появился никакой лже-Баязид, хотя сторонников у настоящего в той же Амасье оставалось немало. Боялись султанского гнева или Мустафу любили больше Баязида?