Приданое для Анжелики - читать онлайн книгу. Автор: Франсуа Деко cтр.№ 70

Это было невыносимо.

Мария-Анна получила от Антуана только одно сообщение. Даже не письмо — записку.

«Ты права во всем».

Она пожала плечами и бросила бумажку на камин — для растопки. За ее мужа хлопотал Жан Плювине, знакомый Антуана и дальний родственник депутата Дюпена, занимавшегося обвинением. Было даже получено согласие Дюпена на выделение дела Антуана в отдельное судопроизводство.

Это означало, что Антуану не будут предъявлены основные обвинения. Значит, он не угодит на гильотину. Предполагалось немедленно перевести великого ученого в другую тюрьму, спустя какое-то время снять обвинения и освободить его.

От Марии-Анны требовалось навестить Дюпена и попросить за мужа. Что ж, она собиралась это сделать прямо сейчас, но в успех не верила. Письмо отца, хорошо разбиравшегося в таких делах, отрезвляло ее.

«Доченька, у нас все хорошо, насколько это возможно в нашем положении, — сообщал он. — За нас не хлопочи, это бесполезно. Думаю, отпустят лишь трех или четырех человек, все это близкие родственники главных якобинцев. Видимо, не попадет на гильотину и тот из нас, кто доносит следствию о каждом нашем слове. Мы с Антуаном не входим в число этих счастливчиков».

Подъехал Плювине. Мария-Анна собралась и уже через полчаса сидела напротив депутата Дюпена.

Он, человек достаточно занятой, сразу перешел к делу и заявил:

— Я берусь выделить дело вашего мужа в отдельное судопроизводство, но, как вы, думаю, понимаете, для этого недостаточно моего к вам хорошего отношения.

«Деньги? — подумала Мари-Анна. — Вряд ли».

Дюпен прокашлялся и продолжил:

— Семья Лавуазье также должна сделать шаг навстречу республике и проявить истинный патриотизм.

— Что именно от нас требуется?

Депутат сурово сдвинул брови и окончательно перешел на якобинский жаргон:

— Гражданка Лавуазье, сейчас, когда республика из последних сил отражает происки ее зарубежных врагов, ей как никогда нужен порох — в большом количестве, а главное, качественный. Однако в бумагах вашего мужа соответствующей папки нет.

Мария-Анна сжалась.

— Ну и что?

— Как что? — Депутат многозначительно улыбнулся. — В описи эта папка есть, а в наличии нет.

Женщина сосредоточилась и спросила:

— А какое отношение это имеет к суду над моим мужем?

— Самое прямое, — заявил депутат. — Вы ведь понимаете, что откупщиков приговорят как заговорщиков против республики, по статье четвертой секции первой отдела первого второй части уголовного кодекса…

Мария-Анна напряженно слушала. В уголовном кодексе она не понимала ничего. Дюпен, видя это, достал объемистый том и раскрыл его там, где торчала закладка.

— «Всякое действие, всякий сговор с врагами Франции, предполагающий: облегчить им вторжение на территорию французского государства или сдать им города, крепости, порты, суда, склады или арсеналы, принадлежащие Франции, или предоставить им помощь войсками, деньгами, продовольствием или амуницией, или способствовать любым способом успеху их оружия на территории Франции…». Вы меня слушаете?

— Да.

Депутат с усилием ткнул пальцем в страницу.

— Способствовать любым способом успеху их оружия на территории Франции! Любым способом! Вы поняли?

— Нет.

Депутат с грохотом захлопнул том.

— Ваш муж отказался сообщить нам, где лежит недостающая папка с рецептами порохов и способами добычи и очистки селитры. Это и есть помощь врагам Франции!

Мария-Анна замерла. Антуан прекрасно знал, что эта папка у нее. Не зря же он написал ей из тюрьмы: «Ты права во всем». Антуан мог бы восстановить каждый рецепт по памяти, но не стал этого делать. Он определенно признал, что Мария-Анна еще может и должна спасти своего сына, единственного человека, которого она теперь может выручить.

— Вы же судите откупщиков за воровство, — напомнила она. — При чем здесь наука?

Депутат побагровел.

— В вашем положении, гражданка Лавуазье, юлить не стоит. — Он перешел на крик: — У тебя муж и отец стоят в очереди на гильотину! В твоем положении надо милости у меня просить! На коленях! Ты поняла?!

Мария-Анна горько усмехнулась и вдруг осознала, что благодарна монастырю, научившему ее всегда держать спину прямо, как бы трудно это ни было.

— Я пришла сюда лишь потому, что хочу добиться справедливости. Вы лучше меня знаете, что если моего мужа и отца осудят, то они умрут невиновными. Теперь насчет милости. Я не знаю большего унижения, чем просить ее у тех людей, которые все равно убьют, но сначала ограбят. Я говорю о вас, якобинцах.

— Вон!

Мария-Анна встала, развернулась и ровной походкой монахини вышла в двери.

Однажды решив покончить с этим, Адриан двигался к цели с прямотой пули. Из должников, поименованных в списке, во Франции не жил теперь ни один. Поэтому он через Ниццу, занятую республиканской армией, прорвался на земли Генуи и двинулся в точности по вчерашней линии фронта — с той стороны.

Везде, в общем-то, повторялось одно и то же.

Адриан входил в кабинет, выкладывал вексель на стол, смотрел, как менялся цвет лица должника, и озвучивал свои требования:

— Вы получаете этот вексель и выходите из игры.

— Это невозможно, — выдавливал, как правило, должник.

— Возможно, — не соглашался Адриан. — Для вас не реально только одно: расплатиться.

Иногда ему приходилось давить, даже угрожать, но лучше всего действовал главный аргумент. Мол, вы рискуете стать единственным идиотом, который не воспользовался таким уникальным шансом. Иногда Адриан даже показывал должникам издали полный список всех тех, кому такая возможность представилась. Он почти всегда упоминал, что никто никого не торопит. Достаточно делать вид, что ты этой бумаги не видел в глаза. Пожалуй, этот последний аргумент и оказывался самым соблазнительным.

Адриан был в Парме и Модене, Тоскане и Ферраре, посетил Венецию и Милан, Богемию и Пруссию, Баварию и Польшу, и все — в считаные недели. Он прекрасно понимал, что кто-то из должников не выдержит, сведения просочатся, а потому его спасает лишь скорость. Он ел и спал в экипаже, умывался и менял рубашки лишь перед визитом.

Январь сменился февралем, а тот — мартом. В начале этого месяца, уже в Швеции, в Адриана стреляли, едва он подъехал по нужному адресу.

Это нападение, подготовленное из рук вон плохо, его, пожалуй, и спасло. Адриан резко изменил маршрут, а затем и способ передачи бумаг: почтовый конверт, короткая записка и серебряная монета в руку лакея, швейцара, а то и первого встречного мальчишки. Из Санкт-Петербурга он отправил с нарочными несколько писем в Америку, из Архангельска — в Британию.