Приданое для Анжелики - читать онлайн книгу. Автор: Франсуа Деко cтр.№ 26

Муж побледнел.

— Нет.

— Подожди!.. — Мария-Анна упреждающе подняла руку. — Не торопись. Сам посуди, с чего он начнет новую жизнь? Деньги? Так они у молодых не держатся. От них только вред! Глянь на Адриана Матье. Он вообще трезвым последние полгода не был! Не хочу, чтоб и мой сын так!.. Пусть у него будет ремесло. Занятие на всю жизнь. Как у тебя.

Антуан криво улыбнулся.

— Нет, Мария-Анна, этого не будет.

— Почему?

Антуан опустил глаза в пол.

— Извини, Мария-Анна, но твой сын — бездарь.

Мария-Анна вспыхнула, перетерпела и покачала головой.

— Это отговорка. Среди состоятельных людей полно бездарей, но жить это им не мешает.

Муж кивнул.

— Верно. Но порох — не ткацкий станок, не табак и даже не ром. Он взрывается. Я не хочу, чтобы Элевтер погиб.

Честно говоря, Мария-Анна тоже боялась такого исхода.

— Он справится. — Она с надеждой заглянула в глаза мужу. — Смог же Элевтер тогда написать эту проклятую исследовательскую работу о порохе!

Антуан развел руками.

— Мария-Анна, это было его единственное успешное исследование. С тех пор что ни урок, что ни эксперимент, так ошибка на ошибке. Вспомни, как едва не погиб Бертолле, в каком виде хоронили мсье Лефора и мадемуазель Шевро. Порох не прощает ошибок.

Мария-Анна попыталась что-нибудь возразить и не смогла.

По большому счету, сентябрьские убийства были нужны в конвенте всем. Да, буржуа бросали обвинения и клеймили, но ведь они тоже махом избавились от застарелых противников, освободили себе широкое пространство для политического маневра. И все-таки эти убийства, явно проводившиеся по плану и совершенно чужеродные французскому духу, произвели на публику настолько гнетущее действие, что конвенту пришлось немедленно выкладывать на игорный стол свежие козыри.

Аббат был к этому готов. Его люди в конвенте резко сменили тактику и быстро провели декрет о разрешении разводов. Немедленно было созвано и национальное собрание, тут же развернувшее дискуссию о новой конституции. Власть короля отменили, приняли давно уже готовую декларацию о республике, но главное, как можно шире объявили об охране личности и собственности граждан.

Тем временем армия получила хлеб и фураж, в которых испытывала жестокую нужду. Бюджет был пополнен золотом из церквей и мальтийской казны. Батальоны, только что отступавшие, вдруг взяли Шамбери. В тылу врага, в Шпейере, важнейшем прусском городе, революционеры неожиданно захватили власть.

Сытые войска быстро и тихо взяли Ниццу и Савой, Базель и Вормс. Конвент не без удовольствия присоединил старинную папскую область Авиньон. Теперь сквозной речной путь из Северного моря в Средиземное, целиком принадлежащий Франции, становился реальностью.

На этом фоне требования расследования чудовищных убийств как-то потускнели. Даже демарш Марата, заявившегося в конвент с пистолетом и пообещавшего тут же, на трибуне, прострелить себе голову, если хоть кто-то посмеет его обвинить, особого впечатления не произвел. Было и прошло.

Все шло именно так, как надо. Недоставало только Анжелики Беро. Охотник впервые прибыл в Париж, не выполнив задание.

— Если она появится здесь, то я вам ее доставлю, — пообещал он.

Аббат покачал головой. Ему не нравилось проигрывать, даже временно.

— Возьмешь в подчинение мою агентуру.

Охотник помрачнел.

— Вы же знаете, я всегда работаю один.

— Знаю, — кивнул Аббат. — Но сейчас не тот случай. Один раз ты уже не справился. Больше я не могу так рисковать.

Анжелика так и ехала в обозе до самой реки Луары. Женщины ее кормили, не попрекая, улыбались и не намеревались что-то выведать. Впрочем, здесь кормили всех. Коммуна, набиравшая батальон, обеспечила крупой и хлебом и солдат, и этих вот женщин-мародерок, незаменимых в военном деле. Пожалуй, люди, впервые получившие возможность участвовать в грабеже врага наравне с командирами, были даже счастливы.

— Это и есть справедливость, — доходчиво объяснили ей женщины. — Раз война общая, значит, и добыча должна быть такая же. Не на маркиза воюем, на себя.

Ей вообще многое объясняли. Нет, поначалу женщины буквально по нескольким ее словам поняли, что она другого круга, и устроили Анжелике настоящий допрос. Они вытягивали из нее слово за словом и узнали, что она нищая бесприданница, обворованная испанской инквизицией, да еще и сирота. Тут вопросы как обрезало. Никто из них не хотел даже прикасаться к такой судьбе, словно несчастье девушки было заразным.

А потом батальон вышел к реке Луаре. Их всех скопом погрузили на баржи и несколько дней везли до Орлеана. Потом снова — под гору в кибитках, в гору пешком. Теперь уже в Париж. Слава богу, коммунары действительно думали над этим походом. Поэтому ей выдали и обмотки, и деревянные башмаки. Анжелика уже научилась ценить подобные простые вещи.

— Может, с нами пойдешь, Анжелика? — весело предложили ей женщины. — Где ты еще на приданое денег наберешь, как не на войне? Мы тебе и парня подыщем!

Анжелика смеялась, отмахивалась, а когда они вошли в Париж, просто испугалась. Город оказался так же сер и огромен, как и шесть лет назад. Она совершенно не помнила адреса семьи Матье, не представляла, как туда добираться. Много ли увидишь, сидя в закрытом экипаже?

Лишь когда командиры стали строить солдат на площади у Арсенала, Анжелика поняла, что знает это здание. Они приезжали сюда в гости один-единственный раз, но это было незабываемо. Такого обилия стеклянных предметов, как у мсье Лавуазье в лаборатории, она не видела больше нигде, даже на приеме у губернатора Мартиники.

— Мне пора, — сказала она своим новым подругам. — Я, кажется, нашла. Вот дом, в котором мы были в гостях.

Женщины обвели величественное здание изумленными взглядами и замерли.

Потом одна из них набралась отваги и спросила:

— Слушай, Анжелика, а твоя семья не королевской крови?

Девушка приподняла подол монашеского балахона, показала деревянные башмаки, полученные от коммуны, невесело рассмеялась и сказала:

— Вот она, моя королевская кровь.

И всем полегчало.

Адриан работал как заведенный. Зерно, закупленное им в провинции, все прибывало и прибывало, а цены в Париже росли и росли. Два миллиарда бумажных ливров, вброшенных правительством, неукоснительно делали свое дело. Конечно же, Адриан не видел смысла останавливаться. Нет, повторить закупки зерна он уже не успевал, сезон ушел, а вот попытаться войти, к примеру, в пороховое дело было вполне можно. Война, как он убеждался все яснее, — лучшая коммерция. В отличие от крестьянина, смерть пожинает свой урожай круглый год.

Сегодня на рынок поступило аннексированное прусское добро. Мародеры исправно поставляли добычу, а у Адриана, увеличившего свое состояние на зерне еще вчетверо, как раз были свободные деньги. Самой большой его удачей было приобретение у некоего интенданта крупной партии селитры. Адриан перепродал ее мгновенно и вдвое дороже. Новые хозяева арсенала, избегая налогов, довольно много пороха проводили мимо бухгалтерских книг. Поэтому они нуждались в такой вот селитре, не числящейся ни в каких документах.