Два дня назад Гвен и Шей отбыли в круиз, и, несмотря на все свои отговорки, Лиззи все-таки сожалела о том, что не поехала с ними. Она представила на своем лице лучи по-настоящему палящего солнца, запах кокосового лосьона для загара на теплой, расслабленной коже… Лиззи постаралась выбросить из головы мысли об отпуске и стала думать о предстоящей свадьбе.
Дебра вскользь заметила, что отец хотел бы пригласить Сабину на второй день свадьбы, на неформальный прием после официального торжества. Но конечно, только если Лиззи не против.
Лиззи судорожно искала ответ, но на первое место, как обычно, у нее вышли материнские чувства.
– А ты сама не против? – спросила она, встревожившись, что появление среди родных чужого человека может испортить самый знаменательный день в жизни дочери. Ведь Дебра, так переживавшая их развод, могла посчитать предательством появление Майлса с другой женщиной.
– Нет, я не возражаю против ее присутствия. Ничего особенного она собой не представляет, – небрежным тоном ответила Дебра, для которой самым главным было то, что новая подружка отца не затмит на свадьбе невесту. – Невзрачная, рыжеватые волосы, белесые ресницы, она даже губной помадой не пользуется. Папа показал мне ее фотографию. И потом, она старая. Ей хорошо за сорок.
Лиззи с грустью восприняла эту информацию. Значит, Сабина явно не красавица, и если она тихонько появится на второй день свадьбы, никто не разинет рот при виде новой подружки Майлса Шанахана. Наверное, многие даже порадуются, что старина Майлс нашел себе кого-то.
Единственная проблема заключалась в том, что после этого гости начнут осознавать, что Лиззи-то по-прежнему одна. Значит, цивилизованное сосуществование Лиззи и Майлса, пережившее даже такое потрясение, как развод, закончилось. Майлс начал новую жизнь, а Лиззи – нет.
Лиззи не хотелось, чтобы люди обсуждали ее, и уж тем более чтобы жалели. Вот почему ей было неприятно присутствие Сабины на свадьбе.
Возле клиники Лиззи заметила Тигра, ленивого полосатого кота Клэр Морган. Он прохаживался вдоль садовой ограды, выискивая местечко, где можно было бы полежать и погреться на солнышке.
– Привет, Тигр, прекрасно выглядишь! – крикнула Лиззи.
Тигр перепрыгнул через ограду, Лиззи повернула голову, чтобы проследить за ним, и увидела мистера Грэма, адвоката, контора которого примыкала к зданию клиники. Мистер Грэм стоял у ограды, открыв рот, и теребил в руке ключи от машины. Лиззи, не заметившая его раньше, густо покраснела. Ведь мистер Грэм мог подумать, что это его она назвала Тигром. Он был высоким, плотным, у него дурно пахло изо рта. При этом мистер Грэм почему-то полагал, что пользуется большим успехом у женщин.
– Простите… я окликнула кота… – пробормотала Лиззи и, испытывая огромное смущение, торопливо юркнула в дверь клиники.
О Господи, как же такое могло случиться? Теперь мистер Грэм будет заигрывать с ней, приставать с разговорами, когда она будет выходить в обеденный перерыв в сад, и станет подмигивать ей при каждой возможности. Он пытался заигрывать с Клэр, но она быстро «отмазала» его. Вся беда заключалась в том, что Лиззи не умела отказывать даже торговцам билетами, которые стучались в дверь дома, и не имело значения, что это за билеты и были ли у нее лишние деньги. Так как же ей сказать «нет» мистеру Грэму?
Другим событием этого прекрасного утра было то, что в приемной не оказалось пациентов. Лиззи всегда удивлял тот факт, что количество пациентов, желавших попасть на прием, находилось в прямой зависимости от погоды. Возможно, жуткий грипп, угрожавший жизни в дождливую погоду, магическим образом превращался в легкий насморк, как только появлялось солнце.
Лиззи разбирала бумаги, когда зазвонил телефон.
– Клиника на Корк-роуд, – любезно ответила она.
– Лиззи, это Салли Ричардсон. Я, наверное, звоню не вовремя?
– Нет, Салли, у меня тут спокойно. Что-то случилось с тобой или с мальчиками? – Лиззи автоматически раскрыла книгу записи пациентов.
– Нет, слава Богу, мальчикам не нужна медицинская помощь. Я звоню по другому поводу, хочу пригласить тебя на завтрашнюю вечеринку. Прости, что не предупредила заранее, хотела позвонить тебе еще на прошлой неделе, но закрутилась и забыла.
– Спасибо, – искренне поблагодарила Лиззи. Она уже очень давно нигде не была. – А по какому поводу вечеринка?
– Во-первых, это будет нечто вроде приема в честь замечательных людей, которые недавно приехали в наш город, а во-вторых, мы просто давно ничего не устраивали.
– С удовольствием приду, – пообещала Лиззи.
– Отлично. Приходи к восьми, форма одежды произвольная, надевай что хочешь, по настроению. Можешь взять с собой кого захочешь. Ну все, до встречи.
Лиззи открыла свой ежедневник и пометила завтрашний день большой звездочкой. Молодец Салли, вот она умеет сказать совершенно обычным тоном «можешь взять с собой кого захочешь», тогда как все их с Майлсом старые друзья либо что-то бормотали, либо очень смущались, когда разговор заходил на эту тему.
Салли и Стив не были знакомы с Майлсом, и для них было естественным воспринимать Лиззи как одинокую женщину. В отличие от других они не лезли с соболезнованиями, не пытались познакомить ее с холостыми мужчинами, которые все как один были настолько странными, что становилось ясно, почему они до сих пор холостые. Их с Майлсом старые друзья никогда не приглашали ее на вечеринки, только изредка на ужин, да и то если за столом присутствовал свободный мужчина, словно боялись, что иначе Лиззи охмурит какого-нибудь нестойкого мужа. И не имело смысла объяснять им, что ее не интересуют мужчины, ни женатые, ни холостые. Замужние женщины не верили ей, они предпочитали, подобно средневековым феодалам, охранять свои замки, опасаясь набега завоевателей, и были готовы в любой момент поднять мост, перекинутый через ров.
Лиззи не расширяла круга своих друзей, не знакомилась с другими разведенными женщинами, за исключением одного случая. Лиллиан, бывшая их пациенткой, как-то пригласила Лиззи на девичник, устроенный разведенными женщинами, которые создали нечто вроде своего общества, именно его Клэр Морган и называла «Ведьмы».
Девичник оказался не таким интересным, как ожидала Лиззи. Много еды, много выпивки, безобидный флирт с официантами да угнетающие разговоры о том, «как он теперь без нее».
Особенно много яда выливалось на того из бывших мужей, кто наслаждался жизнью. Ездил в отпуск, покупал новую машину, а что еще хуже – развлекался с женщинами. Это было самым тяжким преступлением. Лиззи шокировала атмосфера этого сборища. Она ожидала разумных разговоров об одиночестве, а не ушатов ненависти и грязи. Ее потрясла та злоба, с которой женщины говорили о своих бывших мужьях, и то злорадство, с которым они радовались каждой их неудаче. Майлс никогда не был той свиньей, о которой говорили эти женщины, а если бы даже и был, Лиззи не стала бы призывать на его голову все напасти, как это делали «ведьмы».