Русская комедия - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Князев cтр.№ 21

— Приветствую вас, мои первые заместители, верные соратники и надежные сподвижники! — величаво произнес он.

Такие слова произвели на нас глубокое и особое впечатление.

— Еремей Васильевич, — обратились мы к говорящему монументу. — Судя по всему, вам дали еще одну, совершенно особую инвалидность?

И что, вы думаете, мы услышали?

— Здесь и сейчас нет Еремея Васильевича. В цитадели колдыбанского духа в момент истины находится второй Геракл — народный герой Самарской Луки, бесстрашный и благородный Лука Самарыч.

Вот те раз и вот те два, а равно — три!

На счет «раз» нам пришлось припомнить, что на предыдущем своем сборище мы действительно назначили ночного сторожа Е. В. Хлюпикова временно исполняющим обязанности героя Самарской Луки — Луки Самарыча.

Ну и что? Неужели врио хочет продолжить игру. Ох, не туда несет добра молодца, ох, прямо на мель, а еще хуже — на бешеную волну!

Так мы помыслили на счет «два». И призадумались. Но ненадолго. В «Утесе» долго не думают, а то, гляди, опоздаешь к барной стойке. К тому же на Самарской Луке все и всяк, кому хочется загнуть, имеют на это полное право. Пусть загибает. Да покруче. Пусть несет его хоть на мель, хоть на бешеную волну, а хоть и на глубокое дно. Посмотрим, что получится.

— Бесстрашный и благородный Лука Самарыч! — по-майорски выкрикнул Самосудов. — Прошу всех встать!

Прогремел такой табуреточный салют, что столичную Красную площадь бросило бы в озноб. Но наше пузатое чучело… пардон, супергерой Лука Самарыч не вздрогнул и не бросился прочь. Он величественно прошествовал прямо к источнику истины, то есть к барной стойке.

Брови-елки вытянулись, как гвардейцы на смотре. На лоб гордо легла складка, абсолютно точно копирующая Самарскую Луку. Багор врио держал в правой руке так, что напоминал уже не Деда Мороза с посохом, а скорее — Ивана Грозного со скипетром.

— Сегодня ранним утром, — начал он голосом партийного трибуна, зачитывающего доклад о своей титанической деятельности, — ваш вожак-предводитель стоял на крутом берегу и, купаясь в лучах восходящего солнца, говорил с Волгой-матушкой…

Эх, как сразу загибает! Ну гусь, он же орел. Ну карась, он же кит.

— Ваш вожак-предводитель доложил Волге об исторических решениях, принятых ее верными сынами — истинными колдыбанцами, — продолжил пузатый трибун. — Матушка Волга одобряет их. Поздравляю вас, мои соратники и сподвижники!

— Спасибо, — невольно брякнули мы. — Но… о чем, собственно, речь?

— Забыли! — тут же закричал обличающе бармен Подстаканников. — А еще голосовали! Единогласно!

Вожак-трибун остановил его царственным взмахом своего скипетра-багра.

— Собрание истинных колдыбанцев постановило, — взялся он вразумить нас лично, — что бесстрашный и благородный Лука Самарыч своей легендарной славой должен превзойти героя всех времен и народов Геракла и тем самым спасти нашу родную эпоху от забвения.

Неужели мы и правда так постановили? Видать, крепко нас приперло. Перед третьим-то стаканом.

— Помним, помним, — поспешно заверили мы. — Очень правильное постановление.

— Выполняя решение коллектива, а равно волю матушки Волги, — невозмутимо пел гусь-орел, он же карась-кит, — я, герой Самарской Луки, бесстрашный и благородный Лука Самарыч, готов принять на свои плечи нелегкое бремя легендарной славы буквально сию минуту!

Ха! Интересная постановка вопроса, не так ли?

— Сочувствуем… в смысле завидуем, — отвечали мы. — За чем же дело стало?

— Дело за вами! — снова обвиняюще выкрикнул из-за барной стойки Подстаканников.

— При чем тут мы? — искренне удивились обвиняемые.

— Забыли! А еще говорили про демократическое голосование! — захлебнулся от гнева обвинитель-бармен. — Вот она, ваша лжедемократия!

Монумент снова дал стоп-сигнал крикуну.

— Ответственность за создание легендарной славы Луки Самарыча историческое решение возлагает на вас, — вразумил своих непонятливых заместителей второй Геракл номер один. — Надо немедленно обдумать, какие славные деяния и подвиги лягут в основу красивых и поучительных легенд о Луке Самарыче. Дерзайте, мои лихие сподвижники!

Во поворот! Мы чуть не попадали с сиденьев, хотя вцепились в них, как в последнюю десятку, которую отбирает жена.

«Да он, наверное, белены объелся, ваш трибун-вожак, — предположил бы столичный аналитик. — Или еще хуже: колдыбанских пряников вкусил».

«Попросите его постучать себя по голове, — посоветовал бы скептик, — на месте ли она?»

«Нет, конечно, — заявил бы циник. — Вместо головы у этого колдыбанского чучела — тыква. Причем кормовая».

Если откровенно, то в нас тогда тоже шевельнулись кое-какие подозрения насчет головы нашего предводителя. Но мы надеялись, что бесстрашный врио, если уж он всерьез решил стать нашим вожаком, затеял бесстрашную игру с самыми благородными целями. Чтобы привести нас к барной стойке. Разумеется, под кредит. В таком случае, зачем проявлять нездоровый интерес: что там у него с головой? Вот уж совершенно излишние подробности.

Если мы правильно понимаем все происходящее, то нашему доморощенному предводителю захотелось послушать легенды и былины. И не какие-нибудь, а про себя. Ну что ж: какие могут быть проблемы! Думается, в такой ситуации не то что Гомер и Гюго, но даже горе-говоруны со столичного телевидения не растерялись бы. Что уж толковать об истинных колдыбанцах!

— Разрешите доложить, — козырнул по-военному Самосудов. — Мы обдумали не только деяния, но уже и сами легенды.

— Считайте, что Лука Самарыч уже легендарный, — заверил Безмочалкин.

— Буквально без пяти минут, — поддержал Молекулов.

— Если буквально, то уже без четырех минут, — поправил, взглянув на часы, Профанов. — Поскольку речь идет о деяниях не обычных, а героических, может быть, даже ратных, то сначала мы предоставим слово человеку с пистолетом, во всяком случае — с кобурой. Слушаем вас, старший лейтенант Самосудов. Я вижу, вы хотите рассказать героическую легенду. Выражаясь по-волжски — былину.

Демьян Иванович уже рвался в бой. Он приосанился, прокашлялся, закрыл глаза и стал похож если не на Гомера, то, по крайней мере, на вдохновенного уличного певца с Жигулевской, который раньше, до того как стал хроническим алкоголиком, пел в хоре областной филармонии.

— Хочу поведать вам историю, которую внуки и правнуки будут слушать с восторгом и ликованием, — с классическим подходом начал участковый. — Эта история произошла с Лукой Самарычем в Москве.

В Москве? Интригует. Зал весь обратился в слух.

— Однажды оказался Лука Самарыч в первопрестольной нашей столице и зашел в ГУМ. В обувной отдел. Болотные сапоги присмотреть. И тут вдруг… — рассказчик сделал театральную паузу, — схватило вдруг у Луки Самарыча живот. Что делать? Ведь не в Жигулевском заповеднике или на колдыбанской набережной, где можно присесть под куст, а в столичном ГУМе. Прямо беда…