Слово Варяга - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сухов cтр.№ 26

— Сделаем! — пообещал Чертанов.

— Нужно будет установить наблюдение в местах захоронения. Я уверен, преступник туда непременно явится.

— С чего вы это взяли? — удивился Чертанов.

Дмитрий Степанович только повел плечами:

— Такова их звериная природа. Они просто ничего не могут поделать с собой. Возможно, им и хотелось бы пойти куда-нибудь на премьеру в театр, но уродливая мания, которая заложена в их натуре, заставляет их идти к страшному месту.

— А если он узнает о том, что за местом захоронения ведется наблюдение?

Дмитрий Степанович невесело улыбнулся:

— Серийный убийца явится туда даже в том случае, если ему будет угрожать смертельная опасность.

— Вот оно как! Что ж, это можно будет организовать, — задумался Чертанов. — Жаль, что сейчас не грибной сезон. В этом случае задачу было бы легче решить. Вы говорили о саморазрушении личности. А возможен ли такой вариант, что этот маньяк покончит самоубийством?

Дмитрий Степанович отрицательно покачал головой:

— Насколько я знаком с психологией серийных убийц, этого в ближайшее время не произойдет. Это может случиться совсем не скоро. До саморазрушения ему еще очень далеко. Сейчас маньяк находится как бы на стадии формирования.

— В чем это проявляется?

— Попытаюсь объяснить… Вы обратили внимание, что предпоследняя жертва не была изрезана ножом?

— У нее был отрублен палец, — мягко напомнил Чертанов.

Шатров раздраженно отмахнулся:

— Это совсем другое. Для преступника такого типа отрубленный палец всего лишь элемент своеобразного ритуала. А я говорю о зверствах, которыми сопровождается каждое насилие.

— И что с того?

— А то, что у последней жертвы уже был изрезан живот. У следующего трупа таких порезов может оказаться еще больше. Маньяк будет отрубать руки, ноги, голову, если хотите! Будет вспарывать живот и вырезать внутренности, — с жаром перечислял Шатров. — Сексуальные фантазии у него могут быть самые разные. Большинство из них возбуждает только мертвая плоть. Некоторые берут в квартиру фрагменты тел для сексуального возбуждения и мастурбируют перед ними. — На лице Чертанова невольно отобразилась брезгливая мука. — Вижу, что вам неприятно, однако это факт!

— Никогда не думал, что подобное возможно.

Шатров сдержанно согласился:

— Все верно, для нормального человека подобные вещи — дикость, которая не вписывается ни в какие нормы поведения. Для их же мира это естественное состояние. Вы никогда не сталкивались с подобными отклонениями человеческой природы, а для меня это ежедневная работа. — Помолчав, доктор продолжал: — Так вот, хочу вам сказать, что есть одна правда жизни, но имеется еще и другая, так сказать, изнаночная. А она, как известно, самая страшная. Все свои зверства маньяк осуществляет для того, чтобы получить сексуальную разрядку. Для того чтобы получить оргазм, этому маньяку еще прошлой осенью нужно было всего лишь почувствовать беспомощность своей жертвы. Затем в какой-то момент этого ему стало маловато. Тогда он начал понемногу поднимать планку. Начал резать очередную жертву. И его зверства от жертвы к жертве становятся все ужаснее и все изощреннее. В каком-то плане его можно сравнить с наркоманом, который, привыкая к дозе, начинает ее увеличивать, чтобы получить еще большее удовольствие. В обоих случаях рано или поздно наступает разрушение личности и как итог — смерть! Мне кажется, что между предпоследней и последней жертвами этого маньяка уже наблюдается значительная разница.

— С чего вы взяли?

— Я делаю вывод по характеру ран, которые были обнаружены на трупах. Вспомните фотографии! На последнем трупе раны глубокие, рука, которая их нанесла, была уже очень умелой. Дилетантом его не назовешь. Здесь имеется еще одна странность, прежде мне не приходилось сталкиваться с такими вещами, — Шатров неожиданно замолчал.

— Какая же? — поторопил его Чертанов.

— Из этих ран вырисовывается даже некий рисунок. Если присмотреться, то его можно принять за некоторый символ, — задумчиво произнес Дмитрий Степанович. — Точнее, он напоминает набросок летучей мыши.

— Вот как! — не сумел сдержать своего удивления Михаил.

— Представьте себе! Позавчера я немного покопался в литературе. Так вот, я вам могу сказать, что эта летучая мышь ассоциируется со смертью, а в некоторых случаях с сумасшествием! Взгляните на гравюру Гойи «Сон разума» и сразу все поймете. В Перу, в доколумбовую эпоху, летучую мышь ассоциировали с колдовством.

— Но я не заметил на теле рисунка, — возразил Чертанов.

— Присмотритесь повнимательнее. Рисунок очень отчетливый. Очень хорошо намечены крылья, огромные глаза, торчащие уши. Это летучая мышь! Ее не спутаешь ни с одним животным. По моему мнению, должны быть еще трупы, на которых маньяк, так сказать, оттачивал свои художества, — голос Шатрова понизился едва ли не до шепота.

По спине Чертанова пробежали неприятные мурашки.

Понемногу светало. Утро освобождало из плена огромный город. Уже отчетливо проступали очертания зданий. Чертанов посмотрел в дальний угол двора и заметил под липами какое-то шевеление. В предрассветный час там мог затаиться только демон ночи. Услаждая свое любопытство, он мог подслушивать разговор смертных.

Чертанов едва сдержал вздох облегчения, когда кусты колыхнулись, и из них вышел бомж. Волоча в каждой руке какие-то мятые сумки, он нетвердой шаркающей походкой затопал со двора. Чего только не померещится на усталую голову!

— Хорошо, завтра же я отдам распоряжение прочесать тот уголок леса, — согласился Чертанов, продолжая созерцать удаляющуюся фигуру бомжа.

— Вот и все, что я хотел рассказать вам, — с облегчением произнес Шатров. — Ощущение такое, будто камень с души скинул. Исповедался, что ли… А знаете, я боялся, что вы меня не станете слушать.

— Вы напрасно переживали… Да-а, задали вы мне задачу, — с тоской протянул Чертанов.

Дмитрий Степанович улыбнулся:

— Это не я.

— Хм… Ну разумеется! А вы не могли бы сказать, почему в свое время ушли из клиники?

Шатров помрачнел. Его нервозность выдавали нервные пальцы.

— Я не сработался с заведующим.

— И все-таки, какова причина?

— Сначала мы расходились в научном плане, а потом начались личные конфликты. Вы когда-нибудь интересовались психологией? — Дмитрий Степанович в упор посмотрел на Чертанова.

— Разве что в общих чертах, — несколько смущенно признался Михаил.

— Заведующий кафедрой стоял на старых позициях, а я нет, вот в этом вся и разница.

— А не могли бы сказать, в чем была суть ваших разно-гласий?

— Хм, суть… Считается, что человек рождается на белый свет чистым, как листок бумаги. Только потом жизнь выводит на нем свои «рисунки» и делает из него или полезного члена общества, или закоренелого преступника. У меня же совершенно противоположная точка зрения. По моим понятиям, у некоторых индивидуумов предрасположенность к жестокости врожденное свойство. Она закладывается еще при зачатии или в период внутриутробного развития. Не хочется обременять вас научными терминами, но хочу сказать, что мне даже удалось выделить ген преступности!