Конец - читать онлайн книгу. Автор: Давид Монтеагудо cтр.№ 64

Вокруг не заметно ничего необычного. Панорама широкая, хорошо видно до самого горизонта, природа дышит покоем, нет и ничего подозрительного, ничего, что велосипедисты не наблюдали бы на протяжении последних километров. Но «это» звучит близко, «это» должно находиться где-то совсем рядом.

Велосипеды вот-вот остановятся. Жалобные вопли делаются невыносимыми, и беда не столько в громкости, сколько в кошмарных отголосках. Правда, теперь можно хотя бы прикинуть, откуда именно они несутся — это место находится слева от дороги. Все со страхом поворачивают голову в ту сторону. Но там ничего нет — поля, и только поля, редкие деревья, строение продолговатой формы и полное безлюдье, нигде никакого движения.

Велосипеды замирают. Ноги тотчас машинально опускаются на землю; сердца бешено колотятся в груди; рты напряженно приоткрыты; глаза панически вытаращены. Ньевес вот-вот потеряет сознание, она сама готова орать во всю глотку, лишь бы заглушить нарастающий шум.

— Это ферма! Ферма! — вдруг догадывается Мария. — Там… там животные, это они!

— Какая ферма? Где ты видишь ферму?

— Да вон она! Это коровы, точно коровы… Их несколько дней никто не кормил, они голодные!

Неожиданно все получает свое объяснение. Вытянутое строение и вправду похоже на ферму, и звуки, напоминающие мычание, действительно, скорее всего, идут оттуда. И скорее всего, то, что они приняли за силосную башню, — место, где хранится корм для скота. Но вот уже сорок часов, как мотор, подающий корм коровам, не работает и некому распределять пищу и воду по стойлам.

Кажется, что мычание делается еще громче. Путники смотрят в сторону фермы, теперь им приходится кричать, чтобы расслышать друг друга.

— Они почти двое суток ничего не ели! — повторяет Мария.

— И орут еще пуще — видать, услыхали нас, — бросает Ампаро.

— Или учуяли…

— Бедные! — добавляет Ньевес. — Наверняка решили, что наконец-то явился скотник.

— Никогда бы не подумала, что коровы способны так мычать! — кричит Ампаро. — Ведь это похоже, похоже…

— А вот мне доводилось несколько раз слышать подобное, — говорит Ньевес, — конечно, не такое громкое мычание, но… И как я только не догадалась!

— Виной всему страх, детка, страх! — перебивает ее Ампаро. — Все мы… Эй, осторожней!

Руль Ньевес, который уже и раньше задевал Ампаро, теперь сильно ткнул ее в бедро. Ньевес находилась по правую сторону от Ампаро, когда велосипеды остановились. Поэтому Ньевес оказалась, если здесь уместно такое выражение, в последнем ряду зрителей, разглядывающих ферму.

Ампаро собирается сделать выговор Ньевес, так как руль причиняет ей боль, но когда она оборачивается, Ньевес рядом нет: остался один лишь велосипед, который продолжает стоять, правда только за счет того, что опирается на бедро Ампаро. Ампаро вскрикивает. Хинес смотрит в ту же сторону и мгновенно понимает, что случилось.

— Ну вот! — выдыхает он как раз в тот миг, когда Мария оборачивается, а велосипед Ньевес, отпихнутый Ампаро, падает на землю.

Хинес, Мария и Ампаро сидят на заправочной станции, они прячутся под навесом от солнца и заняли стулья в таком месте, в каком в обычное время никому не пришло бы в голову расположиться, — именно там, где подъезжают для заправки и останавливаются машины. Прямо перед путниками стоят прислоненные к колонкам велосипеды, два из них — уже не те, что были раньше, эти снабжены корзинками, где лежат бутылки с водой и дорожная аптечка. За спинами отдыхающих стоит невысокое здание с кассой и магазинчиком. Большое прямоугольное витринное стекло валяется на земле — оно разбито вдребезги, а из рамы кое-где по краям торчат острые осколки.

По всей видимости, заправочная станция работала, когда прекратилась подача электричества, и всякую деятельность пришлось тотчас прекратить. Нашим героям не удалось открыть дверь в магазинчик, которая действовала автоматически, и не долго думая они решили попросту выбить стекло. Правда, именно благодаря тому, что дверь оставалась закрытой, продукты сохранились в целости и в приемлемом состоянии. За минувший день путники не раз видели, во что превращали собаки и другие животные любую лавку со съестными припасами, если туда можно было попасть. Воспоминания эти заставили их и здесь выбрать из весьма небогатого ассортимента самые надежные упаковки — несколько треугольных бутербродов в фабричных пластмассовых коробочках, выставленных на безупречно белой полке витрины-холодильника, теперь уже успевшей нагреться.

Солнечные лучи падают косо, но воздух все еще жаркий, даже в тени, и свет, яркий и сияющий, пока не начал желтеть. Чуть поодаль, за границей тенистого квадрата, видны урны, ограда, залитый маслом асфальт и клумбы с высохшими стеблями. Взору надо улететь довольно далеко, почти к самому горизонту, чтобы различить синеву далеких горных цепей, затянутых сероватой летней дымкой.

Мария и Хинес тщательно и недоверчиво обнюхивают бутерброды, извлеченные из пластиковой упаковки, и только потом молча принимаются их жевать. Они едят без малейшего аппетита, с угрюмым и подавленным видом, погруженные в собственные мысли, взгляд их блуждает где-то совсем в ином месте.

Ампаро тоже поглощает доставшийся ей бутерброд безо всякой охоты, но на лице ее застыло выражение тупого безразличия, вернее какой-то бездумной рассеянности, которая маскирует истинное состояние души. Вяло пережевывая сухие куски, Ампаро поглядывает то в одну, то в другую сторону, на серые урны, на навес, в тени которого они сидят, и время от времени в глазах ее вспыхивают искры беззаботного любопытства, словно у ребенка, которого перевели в новый класс. Но внезапно, словно вспомнив о каком-то важном и спешном деле, она начинает рыться в карманах брюк, пока рука не выныривает оттуда, сжимая неведомый маленький предмет.

Мария искоса, стараясь делать это незаметно, следит за движениями Ампаро и досадливо морщится, разобрав, что в руке у той мобильник — точнее, в обеих руках, потому что она уже успела положить свой бутерброд прямо на землю. Марии хочется увидеть ее лицо, увидеть, какие эмоции вызывает в ней возня с телефоном, но Ампаро сидит, низко опустив и слегка наклонив набок голову, так что выражения глаз ее не угадать, глаза ее устремлены на телефон, кнопки которого она начинает нажимать с лихорадочным упорством.

Мария вроде бы собирается что-то сказать Ампаро и даже приоткрывает рот, но закрывает снова. Она издает некое подобие вздоха, тело ее слегка обмякает, и тревожный, задумчивый и невидящий взгляд упирается в велосипед, стоящий перед ней на расстоянии примерно четырех метров.

Хинес — он сидит с другой стороны, слева от Марии, — не заметил этих едва уловимых движений. Он поставил рядом с ножкой своего стула уже ополовиненную бутылку сока и с отсутствующим видом приканчивает бутерброд. Если судить по взгляду Хинеса, он напряженно о чем-то думает. Но вдруг течение его мыслей обрывается, взгляд становится напряженным, а движение челюстей замедляется, пока и вовсе не замирает. Теперь Хинес сидит не шелохнувшись — с полным ртом и с бутербродом, зажатым в двух руках на уровне груди.