Лиса в капкане - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Хедли Чейз cтр.№ 3

— Они такие вкусные… — промурлыкала дама, приветливо улыбаясь. — Ешьте, у меня их достаточно… — Маленькие черные глазки ее блестели. — Думаю, не следует ограничивать себя, хотя это так нелегко в наши дни. Столько простаиваешь в очередях, просто ужас…

Эллис сочувственно покачал головой, твердо вознамерившись не разжимать губ. Он медленно пережевывал свежий хлеб, сыр и пикули. «Ничтожества всегда хорошо устраиваются, — подумал он с горечью. — Сыр и пикули под нос человеку, ожидавшему смерти».

Судья читал показания заключенного:

— «Я действовал не в корыстных целях, а исключительно в силу политических убеждений…»

Эллису стало совсем не по себе. Он бы не мог сказать такого о себе, поступая всегда исключительно по расчету, что легко можно было бы доказать. Но ведь это естественно для человека, у которого нет ни малейшего шанса пробиться в жизни и которому страна не открывает никаких перспектив! Невозможно заработать больше десяти фунтов в месяц, если нет серьезного образования и надежных рекомендаций. Интеллект ничего не значит, достаточно вечерних курсов. Всегда одни и те же вопросы: «Кто ваш отец? Какую школу вы окончили?» И при этом изучают фасон вашего костюма.

До вступления в союз британских фашистов Кашмен в должности клерка у одного мелкого агента по продаже недвижимого имущества зарабатывал тридцать пять шиллингов в неделю. Пробовал подыскать что-нибудь получше, но безуспешно. В конце концов нанимателям удалось выведать, что его отец отбыл двадцать лет принудительных работ за убийство дочери. Его ли в этом вина? Да он бы и сам скрутил голову сестре, если б отец не опередил. Она им говорила, что работает в ночном кафе в дамской гардеробной, а он своими глазами увидел, как сестра мела подолом тротуары Пикадилли, и рассказал об этом отцу. Тогда тот — ему навсегда запомнилось ужасное выражение его глаз — выследил дочь, прошел за ней в роскошное гнездышко на Олд-Берлингтон-стрит и отбил ей почки, бросив на нее стол. Так ей и надо, шлюхе! Судья и присяжные из сострадания к отцу смягчили приговор. А презрение пало на сына. В него тыкали пальцем, обзывали «отродьем убийцы». Вот тогда он и облачился в черную рубашку, и все прикусили языки. Его стали бояться. Знали, что стоит ему кликнуть Скреггера, и тот примчится.

Спрашивал себя: что же случилось со Скреггером? Этот добрый старина Скреггер не боялся самого черта. Быть может, слегка чокнутый, но преданный душой и телом тем, кого любил. «А меня он любил, — признался себе Эллис. — Быть может, потому, что был таким могучим и сильным, а я — таким тщедушным и хилым».

…Голос судьи заставил Эллиса очнуться. Продолжалось чтение показаний обвиняемого, чьим желанием было принять немецкое гражданство и сделать все для того, чтобы взаимопонимание объединило оба народа.

Эллис презирал все эти сентиментальности. Единственное, что его всегда интересовало, — так это собственное благополучие. Он получал пять фунтов в неделю за то, что носил черную рубашку. Они его ценили, они! И он старался отрабатывать их отношение к себе. Никто не мог назвать его ленивым, он готов был взяться за что угодно, лишь бы ему предоставили возможность. Фашисты оказались единственными, кто не плюнул ему в глаза из-за отцовского преступления. Они поступали с ним по справедливости: поощряли его учебу, благодаря им он научился вести светские разговоры. И эти подонки капиталисты уже не смели указывать на него пальцем.

Но война застала его врасплох. Ему предложили бежать в Германию, однако это не очень привлекало его. Он слышал много всякой всячины о нацистах и был не настолько глуп, чтобы добровольно попасть к ним в когти. В Англии возможно было болтать о чем угодно, и это не причиняло вам хлопот. В Германии к языку следовало привесить замок. Не очень-то обрадовала его и мобилизация, но не хватило мужества идти на новые осложнения. Стать офицером ему не улыбалось («Мой дорогой, его отец отбыл срок… Джордж Кашмен. Помните? Убийца своей дочери… Ужасная драма. Вы можете представить в нашем обществе человека из такой семьи?..»). И его послали на кухню. Для них он только и годился на то, чтобы изо дня в день чистить картошку, обдирая себе ногти. Как-то его направили во Францию сопровождать мешки с картофелем, и во всеобщей суматохе отступления он оказался в Дюнкерке. Хотя газеты писали, что английские части героически сражались с врагом, а повара полевых кухонь — даже голыми руками, он, Эдвин Кашмен, не мог сказать этого о себе. Ему надоела английская армия, и он сдался в плен немцам.

«Я член союза британских фашистов», — заявил он. Ставка была сделана, и он не испытывал смущения от тех текстов, которые давали ему читать на радио. Получал он сто марок ежедневно, находясь на общем армейском довольствии. К тому же возможность разговаривать с миллионами земляков давала ощущение необычайной силы, собственной исключительности. И было не так-то просто, даже для сына убийцы, добиться такой высоты.

…Пока его мысли блуждали в прошлом, присяжные уже удалились на совещание. Теперь суд вернулся в зал заседаний, а заключенный — на скамью подсудимых, однако Эллис не отважился смотреть на него.

Присяжные единогласно объявили арестованного виновным, судья огласил смертный приговор. Эллис наклонился вперед, пот заливал ему лицо, губы кривились в гримасе ужаса.

— Так ему и надо, — молвила полная дама, ободряюще хлопнув Эллиса по руке. — Это изменник.

— Аминь, — завершил молитву священник.

Эллис стиснул зубы. Попадись он им, его бы тоже повесили. Но он не был предателем! Его унижали, и он отомстил. И все-таки если б его послушались англичане, то Лондон не подвергался бы бомбежкам. Сколько раз он предлагал им избавиться от Черчилля, заключить мир с Германией. Но они не вняли, болваны, и Лондон разрушен, а его обвиняют в измене.

Суд покинул зал заседаний, и, подхваченный толпой, Эллис продвигался за дамой. И вдруг на него что-то нашло.

— Это преступно! — закричал Эллис. — Они не дали ему объясниться!

Потеряв над собой контроль, он заговорил нормально. Толстая дама недоуменно оглянулась. Агент, услышавший Эллиса, подпрыгнул. Он готов был поклясться, что это голос Кашмена. Но как отыскать его в этой толпе? Тем временем человек в коричневом, пролагая себе путь локтями, быстро удалялся по коридору.

После душной улицы дом казался прохладным и темным, он был тихий, грязный, запущенный. Наверх поднимались без лифта, и табло на стене, где значились фирмы-квартиросъемщики и этажи, на три четверти пустовало.

Эллис обратил внимание на ноги девушки, поднимавшейся по лестнице впереди него. Еще на первом этаже он услышал стук каблучков по каменным маршам второго. Перевесившись через перила, успел заметить ноги в простых чулках и под серой плиссированной юбкой — кайму белой нижней сорочки.

Он ускорил шаги: ему хотелось рассмотреть юную особу. Казалось, что во всем доме их только двое: тишину нарушало лишь цоканье деревянных каблучков.

На площадке третьего этажа девушка мелькнула за поворотом. На ней была фланелевая юбка и голубая блузка, а ее бесформенная шляпка годилась разве что для мусорного ящика. И хотя он увидел ее только мельком, он сразу понял, что эта девушка — из очень бедных.