Рождество и красный кардинал - читать онлайн книгу. Автор: Фэнни Флэгг cтр.№ 39

Конечно же, впоследствии явилось множество вопросов. Почему снег шел только на маленьком клочке? Откуда взялось столько кардиналов? С чего это птица подмигнула Пэтси? Разумеется, стопроцентной уверенности насчет реальной подоплеки событий не было ни у кого, однако у Милдред имелась своя теория.

Размеренным шагом вошла она в дом сестры, встала посреди гостиной, подбоченилась и торжественно объявила:

— Френсис, я ей верю. Она видела Джека. Это точно.

— Как же такое возможно, Милдред? Уж нам-то с тобой известно, что он два месяца как умер.

— Неважно, — сказала Милдред. — Полагаю, она его видела. Как так вышло, не знаю. Видела — и все. — Она посмотрела сестре в глаза суровым немигающим взглядом. — Наверное, произошло что-то вроде чуда.

Френсис призадумалась.

— Ну, не знаю. То ли она его в самом деле видела, то ли ей так показалось. Разводить сомнения я не намерена. Она снова ест с аппетитом — больше мне ничего не нужно. Остальное меня не волнует.

Разумеется, если бы нечто подобное произошло на само Рождество, а не на следующий день, многие поверили бы в чудо. А так у всякого нашлось свое объяснение. Пэтси была уверена, что это все Санта-Клаус, только он почему-то на день опоздал. Метеорологи истолковали события с сугубо научной точки зрения. Со стороны Канады накатило внезапное похолодание, и ледяной воздушный поток достиг Северной Флориды, вследствие чего температура упала до 38 [36] градусов. Причиной снегопада могла послужить повышенная влажность воздуха над рекой, а где было посуше, там снег и не выпал. Орнитологи утверждали, что виргинские кардиналы, как известно, в случае наступления холодов сбиваются в большие стаи, каковые, видимо, и сформировались в окрестных лесах, благо кардинал — птица оседлая. Правда, Рой с Батчем были уверены, что птиц привлекли подсолнухи (под покровом ночи они рассыпали по всему поселку фунтов пятьдесят семечек). Рой рассудил, что если в радиусе ста миль есть хоть одна красная птичка, которая, подобно Джеку, обожает подсолнухи, то стоит попробовать. Ну а уж почему какой-то птахе вздумалось вдруг сесть к Пэтси на подоконник — на этот вопрос ни у кого ответа не было.

Время шло — и чередой потянулись события совсем уже поразительные. В тот вечер, когда Рой наведался на тот берег и постучался к Джулиану Лапонду, выяснилось, что со своим мужем Мари давно развелась. И после стольких лет разлуки Мари и Рой опять сошлись. Так закоренелый холостяк из Затерянного Ручья обрел жену и даже детей — у Мари от прежнего брака было двое.

Не один Рой нашел свое счастье. Не прошло и нескольких месяцев после нашествия красных птиц, как Френсис Клевердон приняла судьбоносное решение. Однажды утром она обратилась к Освальду с серьезным разговором: — Вот что. Думать не думала о новом замужестве, но я выйду за тебя, если ты возьмешь меня в жены. Пэтси нужен отец. Ты ей нравишься… и мне тоже.

В первую минуту Освальд был ошеломлен, и только. Но когда Френсис удалилась, Освальд задал самому себе парочку вопросов и понял, что ему нравится эта женщина и все, что с ней связано, — от коллекции соусников до розовой кухни. Каким же он был тупым, что раньше этого не замечал! Мысль о том, что он станет ее мужем и отцом Пэтси, умилила до слез. Но прежде, чем дать ответ, следовало съездить в Чикаго и повидаться с доктором. Френсис должна знать, кого берет в мужья и много ли этому человеку осталось.

Прибыв в Чикаго и набрав нужный номер, Освальд, к огорчению своему, узнал, что его доктор умер. Впрочем, сын старого врача, тоже врач, у которого осталась медицинская карта Освальда, согласился его принять на следующий день. Когда осмотр завершился и результаты исследований были готовы, новый доктор устремил на Освальда взгляд:

— Итак, мистер Кэмпбелл. У меня для вас две новости — хорошая и плохая. Какую вы хотите услышать первой?

Сердце у Освальда екнуло. В душе он все-таки надеялся, что никаких дурных новостей не услышит, одни добрые.

— Пожалуй, плохую, — пробормотал он.

— Пенсия по инвалидности вам больше не полагается.

— А?

— Ну а хорошая новость в том, что со времени последнего осмотра легкие у вас стали куда чище. Вы на верном пути, мистер Кэмпбелл. Так держать!

— Серьезно? И какой срок вы мне отмерите?

— А сколько бы вы хотели? — улыбнулся доктор.

— Жить вечно.

— Значит, так, мистер Кэмпбелл. Вечной жизни я вам обещать не могу. Но вы попробуйте.

— Спасибо, док. Уж я постараюсь.

До отъезда Освальд позвонил своей бывшей жене Хелен и поделился радостью.

Всю дорогу домой, к Пэтси и Френсис, Освальд чувствовал себя счастливейшим из смертных. И ведь всем этим он обязан старине Хорасу П. Данлепу и его выцветшей брошюре. Освальд теперь в Затерянном Ручье не «залетный» гость. Он перешел в категорию «оседлых».

Но радостные перемены на этом не закончились.

Буквально на следующий день после возвращения Освальда из Чикаго случилось еще кое-что. Мисс Альма, матушка Бетти, спустилась поутру из своей комнаты в кухню и заявила, к глубокому потрясению присутствующих:

— Пожалуй, я сегодня что-нибудь испеку.

И испекла. Ее пирожные и птифуры привели всех в такой восторг, что Бетти Китчен принуждена была открыть собственный пансион, где постояльцам подавались матушкины изделия.

После свидания с Джеком Пэтси примирилась с их разлукой, вернулась в больницу и благополучно завершила курс лечения. Не прошло и года, как хромота совершенно пропала. Впрочем, даже когда Пэтси выписали, Батч Маннич не перестал каждые выходные ездить в Атланту, и через полгода меню совместных ужинов в зале приемов пополнилось тамале [37] и энчиладами, [38] которые готовила его невеста, Амелия Мартинес.

Поистине исключительные перемены произошли в жизни Милдред. В лавке у Роя все тем же судьбоносным утром она впервые повстречала Джулиана Лапонда — самого красивого мужчину, какого только ей доводилось видеть. Вдовец Джулиан тоже приметил Милдред и даже спросил у Роя:

— Кто это?

Их представили друг другу, и события понеслись во весь опор. Не успел никто опомниться, как Милдред — ныне платиновая блондинка — уехала вместе с Джулианом в Новый Орлеан, где они живут и сейчас, в радости и согласии.

— Вот оно, бульварное чтиво-то, — заметила Дотти Найвенс и засела за собственное сочинение, каковое и удостоилось первой премии за лучший американский роман. Так сбылась ее мечта. Теперь она была прежде всего писательницей, а уж потом письмоношей.