— Как так?
— А вот так. Оказались воровками. А Джек из кожи вон лез, хотел меня предупредить. Знал, что они не с добром пришли. Меня-то можно было провести, его — никогда. Знаешь, Милдред, без него в лавке так пусто. Я уж так к нему прикипел, даже не думал, что он умереть может. Вот она жизнь, стоит кого-то полюбить, как его у тебя забирают. Хорошо хоть Пэтси далеко, а то прямо не знаю, чем бы все обернулось.
У Милдред отлегло от сердца. После смерти птицы она изменилась, перестала скрывать от других свои подлинные чувства. А то уйдет человек из жизни и не узнает, как ты к нему на самом деле относилась. Теперь всякий телефонный разговор Милдред заканчивала неизменным «Люблю тебя».
И только потом вешала трубку.
В больнице
Потянулись тревожные дни. У всех отлегло от сердца, только когда Освальд и Френсис вернулись домой с известием, что все три операции прошли благополучно. Пэтси предстояли долгие томительные недели в гипсовом панцире. Чуть ли не каждые выходные Крупные Горошинки отправлялись в Атланту и всем скопом объявлялись у постели больной.
Освальд поехал с ними только раз — хотя ему очень хотелось видеться с Пэтси почаще. Но уж этот один раз… Набитая дамами машина, узенький кусок сиденья между Сибил Андервуд и Бетти Китчен с ее шестью футами росту, разговоры, не смолкающие ни на секунду всю дорогу до Атланты и обратно, — все это оказалось выше его сил. После этой злосчастной поездки он выбирался только с Френсис или старался договориться с Батчем. А порой подсаживался к Рою — выезжали в воскресенье рано утром и возвращались уже затемно.
Пэтси заваливали играми и книжками с картинками, чтобы ей было хоть чуточку веселее. Освальд всегда привозил ей маленькие рисунки — они смешили ее, особенно тот, где Освальд ехал на автомобиле с женщинами. В один прекрасный день Крупные Горошинки с удивлением узнали, что девочку только что посетила целая делегация Горошинок Мелких и вручила подарок — лоскутное одеяло с надписью «ПОПРАВЛЯЙСЯ СКОРЕЕ». Конечно, Крупным было приятно, что вот и Мелкие отметились… но тут Бетти Китчен осмотрела изделие и выдала заключение:
— Прискорбно, девочки. Вы только гляньте, какие мелкие стежки. По части рукоделия мы им в подметки не годимся.
Дотти надела очки, чтобы получше все разглядеть, — и была вынуждена согласиться.
Милдред сказала:
— Так-то оно, может, и так. Только признайте — никто не готовит макароны с сыром лучше Френсис. Не говоря уже о «плавучем острове».
— И еще кое-что, — добавила Сибил. — Спору нет, трезвонить о себе гадко, но не забывайте о помидорном заливном.
— Точно! — хором воскликнули все и повеселели.
Пэтси хихикнула. Френсис пощекотала ей большой палец на ноге.
— Что смешного, юная леди?
— Помидорное заливное, — выговорила Пэтси и снова хихикнула.
И вот наконец настал день, когда гипс сняли. Теперь, как сказал доктор, предстояло самое сложное — долгие месяцы терапии, кропотливой повседневной работы. Это ведь не шутка — научиться двигаться заново, встать на ноги и пойти. Для этого надо перестроить весь мышечный аппарат.
Специалист по физиатрии Амелия Мартинес, красивая темноглазая женщина, была поражена, как мужественно Пэтси переносила долгие мучительные процедуры и упражнения — ни разу не пожаловалась. Однажды, когда девочка принимала лечебные ванны, Амелия отозвала Френсис в сторонку.
— Знаете, миссис Клевердон, в первый раз у меня такая пациентка. Маленькая, а как терпеливо все переносит! Ведь ей так больно… — Она немного помолчала. — Да у меня взрослые мужчины плакали навзрыд от куда меньших нагрузок! Доктор Гликман сказал, что процесс выздоровления идет небывалыми темпами. — Амелия ласково улыбнулась и помахала Пэтси. — Девочка очень хочет поскорее поправиться и вернуться домой.
Посетителей у Пэтси бывало много, а кто не мог прийти, присылал открытку или письмо, которые Амелия зачитывала вслух. Очень скоро она знала едва ли не каждого жителя Затерянного Ручья. Освальд и Френсис не уставали радоваться тому, как быстро крепнет Пэтси, вот только каждый день девочка перво-наперво спрашивала про Джека, и приходилось отвечать, что с птицей все хорошо, и бороться с угрызениями совести. А что еще оставалось делать? Лечение давало результаты, девочка уверенно шла на поправку, преодолевая боль и страдания, все прочее было не так важно. Она уже могла сделать пару шагов без посторонней помощи. Ведь каждый новый шаг приближал ее встречу с Джеком.
ВДОЛЬ РЕКИ
Информационный бюллетень Затерянного Ручья
Вот и настала осень — куда это время так торопится? Кажется, лето наступило совсем недавно, — но, как говорится, «tempus fugit»,
[33]
и День благодарения
[34]
уже не за горами. А ведь нашу общину и вправду есть за что благодарить, из Атланты приходят добрые вести, терапия оказывает свое благотворное действие, и Пэтси поправляется. Умение ждать — одна из добродетелей, но мы уж ждем не дождемся, когда наша маленькая мисс Пэтси вернется домой. Не забудьте про совместный ужин, включите в меню тыквенный пирог и индейку!
Дотти Найвенс
Шли дни, и будущее Пэтси представлялось все лучезарнее. По словам Амелии, перемены к лучшему были налицо. Даже Милдред как-то приободрилась. И тут судьба выкинула новое коленце. Объявился Билли Дженкинс, ее старая неизбывная любовь. Билли написал Милдред письмо, в котором извещал, что овдовел и хотел бы с ней повидаться. Как ни странно, Милдред решила воспользоваться приглашением и отправиться на машине в Чатанугу, о чем и известила Френсис. Та буквально потеряла дар речи, хотя прекрасно знала, что от сестры можно ожидать чего угодно.
Уехала Милдред в пятницу, но наступил уже вторник, а решительно никаких известий от нее не поступало. Френсис места себе не находила. Наконец часов около четырех у дома затормозила машина Милдред.
— Френсис, я вернулась! — Непутевая, не откладывая в долгий ящик, поспешила к сестре.
С первого же взгляда Френсис поняла: случилось нечто важное. Похорошевшая и помолодевшая Милдред так и сияла в своем лавандовом брючном костюме. С радостно пылающим лицом она возвестила:
— У меня новости!
Сердце у Френсис куда-то провалилось.
— Может, мне лучше сесть? — осведомилась она дрожащим голоском.
И села.
Милдред выждала секундочку и выпалила:
— Мы с ним виделись!
— И…
— И я теперь самая счастливая женщина на свете!