Выйти замуж любой ценой - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Полякова cтр.№ 38

– Хорошо. Буду ждать.

Я перегнулась к Таньке, чтобы ее поцеловать, она дернулась в сторону, словно боялась, что я ее укушу, виновато улыбнулась и сама поцеловала меня.

– Пока, – улыбнулась я и тоже направилась к выходу, оставив на столе купюру за свой кофе. Странное возникло чувство после этого разговора. С какой горячностью она накинулась на Протасова. Я бы решила, что Танька ревнует… Хотя так оно и есть. Считает его предателем, слишком быстро он забыл ее сестру. В тот момент Протасов и у меня добрых чувств не вызывал. В самом деле, морочил Ольге голову, хотя жениться собирался на другой. Впрочем, Ольга та еще штучка.

Припомнив былую врагиню, я с некоторым удивлением подумала, что не только жертвой, но и несчастной возлюбленной представить ее не в состоянии. На эту роль идеально подходила Танька. Отхватила богатого мужа, так и тут своим счастьем распорядиться не смогла, вместо того, чтобы жить в свое удовольствие, страдала и мне по ночам звонила. Правда, теперь Танька вроде бы изменилась. Да и кто бы не изменился, пережив подобное…

Подходя к дому Протасова, я обратила внимание на спортивную машину ярко-желтого цвета, которая замерла в нескольких метрах от подъезда. Вздохнув, я мысленно посетовала, что не скоро мне на такой тачке ездить, а может, и вовсе не доведется, и поспешила на встречу с Платоном Сергеевичем.

Дверь в квартиру была чуть приоткрыта, сам хозяин нарезал круги в холле и, судя по всему, был очень взволнован.

– Где тебя носит? – накинулся он на меня.

– Ты мне три тысячи должен, – в свою очередь осчастливила я.

– За что?

– За уборку. Ивановна явилась, пришлось изображать домработницу. Жизнь в твоей квартире становится обременительной.

– За уборку? – нахмурился Протасов. – В конце концов, ты здесь живешь, готовлю я и вполне естественно, что часть домашней работы…

– Ключевое слово тут «часть», – перебила я. – Мыть пришлось всю квартиру, а приготовленные тобой пельмени оказались несъедобными. Гони деньги, жмот…

Он полез в бумажник и спросил с ехидством:

– Три тысячи – это в рублях или в евро?

– В рублях. Но от премии не откажусь.

Он демонстративно протянул мне пятитысячную купюру, я сунула ее в бюстгальтер и сделала книксен, физиономия Протасова начала нервно подергиваться. «Точно, жмот, – решила я. – Эк его ломает».

Но тут дверь за моей спиной грохнула, и я догадалась повернуться. В квартиру разгневанной фурией влетела Фельдманша.

– Значит, это домработница?

– Я вернулась за деньгами, – пока Платон Сергеевич в себя приходил, ответила я и не придумала ничего умнее, как продемонстрировать полученную купюру.

– Очень щедрое вознаграждение, – заявила Фельдманша, лицо ее кривилось, да так своеобразно, что и не поймешь, чего ждать от девицы: то ли заревет с подвыванием, то ли в драку кинется. – Это за уборку или за ночь любви?

– Прошу меня не оскорблять, – предупредила я. Совать купюру в лифчик я теперь сочла неуместным, а кармана у меня не было. Вот я и стояла с большой денежкой в руке.

– У тебя уборщица с постоянным проживанием? – накинулась подружка на Протасова, пока он открывал рот, не издавая ни звука. – В шкафу женские вещи. Господи! – взвыла Ивановна. – Как ты мог связаться с этой…

– Он со мной не связывался, – рявкнула я. – На фига мне это счастье? У меня парень танкист, мы скоро поженимся.

Теперь Ивановна открывала рот, ничего не произнося, но чувствовалось, эмоции переполняют. Эти самые эмоции и толкнули ее на весьма необдуманный шаг. Фельдманша подскочила ко мне, выхватила из моих рук купюру, разорвала ее и попыталась швырнуть обрывки мне в физиономию. Я воспитана в уважении к деньгам. Особенно к заработанным. А эти я заработала честно, убрав всю квартиру да еще терпя придирки этой чокнутой. В общем, я сгребла ее за шиворот одной рукой, а другую, сжатую в кулак, сунула ей под нос и сказала очень убедительно:

– Гони деньги, крокодилица. Я тебя за мои пять тысяч пришибу без всякого сожаления.

Занесенный кулак произвел впечатление.

– Платон, – взвизгнула она. – Что ты стоишь? Она же меня покалечит.

– Деньги верни, – рявкнула я.

– Сумка в машине… Платон, дай ей денег, пусть убирается отсюда.

Очнувшийся Платон сказал мне «фу», ухватил Ивановну и очень быстро проводил до двери.

– Истеричек мне только не хватало. – Девица оказалась на лестничной клетке, и дверь перед ее носом была захлопнута. – Дурдом, – буркнул под нос Протасов, и я с ним мысленно согласилась, но напомнила:

– Деньги.

Сцепив зубы, он достал из своего портмоне сразу две купюры того же достоинства и сунул мне.

– Теперь мы можем поговорить спокойно?

Одну купюру я вернула, рассудительно заметив:

– Лишнего не надо… – и стала искать свою сумку, чтобы убрать деньги в кошелек. Понемногу успокоилась и сочла нужным сказать: – Извини. Я честно старалась тебя не подвести. Полы вымыла… И ее терпела, сколько могла. Позвони ей. Она в тебя втюхалась по самые уши, простит. Скажешь, что меня уволил. Я баб знаю…

– Какие на хрен бабы? – взревел Протасов, чем, признаться, произвел впечатление. Я моргнула и замерла, а он продолжил: – У нас есть дело. Важное. Ты об этом еще помнишь?

– Помню, – кивнула я и спросила поспешно: – А куда ты утром исчез?

– Утром я как раз нашим делом и занимался, – хмуро ответил он. – Пришла пора побеседовать с Рыжим. Со мной поедешь или предпочитаешь обед готовить?

– Я тебя в ресторане накормлю, – пообещала я и шагнула к двери.

Пока спускались в лифте, он коротко обрисовал ситуацию. Рыжий все это время находился под наблюдением (не зря Платон Сергеевич нанял профессионалов), так вот, сегодня он покинул квартиру лишь однажды, чтобы отправиться на ипподром. Встретился там с типом по кличке Лошадь (откуда такая кличка, Протасов не объяснил, наверное, и сам не знал), Рыжий передал ему пухлый конверт и минут десять весьма заискивающе с ним общался, после чего отправился домой в приподнятом настроении. После его ухода один из сыщиков имел с Лошадью беседу. Тот, кстати, человек хорошо известный в определенных кругах, принимает ставки на бегах, а известен в основном лютой беспощадностью к должникам. Одним из таких должников до недавнего времени был Рыжий. Задолжал ни много ни мало восемь тысяч баксов. На прошлой неделе ему о долге напомнили. Срок дали месяц. И, о чудо, он вернул денежки: в прошлую среду тысячу баксов, а сегодня оставшиеся семь. Да еще триста баксов поставил на лошадку, которая бежит сегодня в первом заезде. Лошадь был этим слегка удивлен, зато появление человека с вопросами удивления уже не вызвало, а вот беспокойство – да. И дядя поспешил заверить, что к делишкам Рыжего никакого отношения не имеет. Характеризовал его как парня несерьезного, но себе на уме, уважение он вряд ли вызывал, и в наличие у него могущественных друзей Лошадь сильно сомневался. Хотя бы потому, что за прошлый долг Рыжему три пальца сломали, торопя с возвратом денег, и никто из друзей не вмешался.