Вероника желает воскреснуть - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Норд cтр.№ 42

– Я вообще-то хотел купить «Киевский», – обиженно говорил незнакомый Веронике потраченный молью мужичок лет пятидесяти, семеня за величавой толстухой в плаще цвета фуксии. – Я знаю, где продают замечательные «Киевские» торты, за которые любой киевлянин родину продаст…

– Не надо мне такого счастья! – отмахнулась толстуха. – Я не киевлянка и родиной не торгую, а места, где продаются торты и пирожные, знаю не хуже твоего. А почему ты цветы не купил? Мы, кажется, договорились?..

Вероника в минуты душевных терзаний и хандры цветы не жаловала. Они раздражали ее своей мимолетной красотой, которая быстро сменяется увяданием. Смотришь, как осыпаются увядшие лепестки, и ощущаешь, что сама тоже не вечна, что юность давно позади… Цветы, торты… «Киевский» он хотел купить! А чем тебе «Сказка» не угодила?

Это был пик раздражения, момент, когда не мил весь белый свет и хочется беспричинно цепляться к незнакомым людям. Апофеозом могла стать образцово-показательная истерика во дворе, такое маленькое камерное шоу для избранной публики, причем абсолютно бесплатное. Повод? Да поводов вокруг куча, выбирай – не хочу. Старухи со своей лавочки неодобрительно-сосредоточенно косятся на Веронику и тихо шушукаются. Это же они о ней судачат, вороны бескрылые, косточки нежные перемывают. Вот подойти бы к ним и сказать! По-простому сказать, как вот есть – так и сказать! Чтоб их… ветром сдуло, к такой-то матери!

А дворник-узбек сегодня подозрительно улыбчив. Он вообще улыбчив, а сегодня в особенности. И улыбается так хитро, с выподвывертом, сразу видно – это он не улыбается, а смеется над Вероникой, у которой нет ничего, что положено иметь уважающей себя женщине, – ни красоты, ни мужа, ни детей… Отвернулся и метлой задвигал быстрее – это от смущения. Догадался, что его подлые мысли прочитаны.

А чего эта малявка на велосипеде пялится? Знаменитых актрис не видела? Небось ждет, когда Вероника отвернется, чтобы язык ей в спину показать… Малявки нынче пошли вреднющие и наглые-пренаглые. Слова им не скажи! Права свои назубок знают, а про правила поведения и обязанности слыхом не слыхивали…

Следовало поспешить, чтобы ненароком ни на кого не сорваться. Несмотря на многолюдье, приличных людей, могущих составить компанию одинокой истерзанной душе, во дворе не было. Таких людей вообще немного – раз-два и обчелся. Что ж, придется заливать душевные раны в одиночестве…

Для радости – вино, потому что оно сладкое. Для горя – водка, недаром же ее «горькой» называют. Не водка горчит, у обычной водки нет никакого вкуса, это горе горчит, которое водкой заливают.

Закуской Вероника пренебрегла. В более веселые дни обходилась практически без закуски, а сегодня – тем более. Надо скорее тушить пламя, бушующее в душе, пока оно не вырвалось наружу…

Пройдясь взад-вперед по алкогольному ряду супермаркета, Вероника с удивлением поняла, что пить ей как-то не хочется. То есть запить горе стопочкой, может, и хотелось, но стопочкой дело не закончится (и двумя не закончится, и тремя), а скатываться в долгий пьяный угар не хотелось. Неприятно, мерзко, да и на послеоперационном периоде может отразиться. Удивляясь самой себе, Вероника ушла из супермаркета с пустыми руками, зачем только, спрашивается, надо было туда идти.

А затем, что при ходьбе вместе с калориями сжигается и негатив. Километр прошел – немного успокоился, два прошел – в себя пришел. Вероника намотала по переулочкам-закоулочкам (гулять же приятнее там, где машин поменьше и воздух почище) километров пять, если не шесть. Шла не свойственным ей размашистым шагом, ничего общего не имевшим с обычной грациозной походкой, по сторонам не смотрела, ни о чем не думала. И ничего – домой вернулась в ровном настроении. С оттенком меланхолии было настроение, совсем от меланхолии так вот сразу не избавишься, но в целом – нормально. Рвать-метать и цепляться к людям не хотелось, жалеть себя тоже как-то не тянуло. Вероника немножко поплакала (не без этого) и села смотреть телевизор. Если постоянно перепрыгивать с канала на канал, ни во что особо не всматриваясь, то просмотр телевизора становится чем-то вроде медитации. Кому-то для медитаций четки требуются, а кому-то и пульта с кнопками достаточно.

Если добропорядочный обыватель, совершенно не связанный ни с криминалом, ни с терроризмом, чтущий Уголовный и Гражданский кодексы и понятия не имеющий о кодексе Уголовно-процессуальном, вдруг обнаруживает за собой слежку, то это, мягко говоря, озадачивает и напрягает. Если же за рулем автомобиля, «приклеившегося» к заду твоего «Приуса» (или не «Приуса»), сидит твоя подруга, то появляется повод срочно задуматься. Как о смысле бытия, так и о многих других вещах.

Алену Александр узнал «в два этапа», точнее даже в три. Этап первый – обратил внимание на едущую следом красную «Мазду», которая в точности повторяла все маневры Александра и соблюдала ту же скорость. Этап второй – отметил, что девушка за рулем «Мазды» похожа на Алену. Этап третий – узнал Алену, несмотря на то что она изменила прическу (стянула волосы в узел) и надела большие очки с затемненными стеклами, в которых стала похожа на черепаху. Алена Тортиловна Черпашко. Что-что, а память на лица у Александра была хорошей, можно сказать – профессиональной, и таким же профессиональным было умение «складывать» в уме лицо из частей, заменяя одну часть на другую. Своеобразный фейс-конструктор, программа для умственного моделирования.

Жизнь, как известно, полна сюрпризов. Ты можешь планировать провести вечер с подругой, но если директор клиники попросит срочно написать статью для глянцевого журнала (реклама никогда не бывает лишней, а тут представилась возможность разместить статью вполцены), то встречу с подругой лучше перенести на другой день. Точнее – встречу с Аленой лучше перенести на другой день, потому что она не выносит, когда в ее присутствии Александр чем-то занят. «Раз уж ты со мной, то все твое время принадлежит мне!» – вот ее принцип. А статью надо отправить завтра утром, до одиннадцати часов, иначе она не попадет в номер. Алена сначала станет дуться, а потом дело дойдет до открытого высказывания недовольства. В итоге статью не напишешь, а вот настроение испортится. И весь вечер пойдет псу под хвост.

Оборачиваться и махать ручкой Александр не стал. Останавливаться и мигать фарами тоже. Если Алена, изменив внешность, следует за ним на чужой машине, то это «ж-ж-ж», как говорил Винни-Пух, неспроста. Алена следит за ним, и мотив у нее ясно какой – ревность. Раз уж сказал, что занят в пятницу вечером, значит, что-то скрывает. Надо было сказать, чем именно занят, чтобы Алена не напрягалась. Мало ли что она себе надумает…

«А пусть напрягается!» – неожиданно разозлился Александр. Пора заканчивать. Пора расходиться в разные стороны, пока ревность Алены не начала создавать серьезных проблем. Она, чего доброго, может и в клинику явиться, чтобы устроить там скандал, с нее станется. И вообще – неприятно, когда тебя подозревают в том, чего ты не делаешь. Сколько можно терпеть? Сколько можно объяснять? Получается, как в поговорке – чем дальше в лес, тем больше дров! Все! Пора ставить точку! Позвонить прямо сейчас и…