Воровская правда - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сухов cтр.№ 5

— Ворует, — негромко подтвердил Беспалый-младший, — только это какое-то странное воровство. Крадет на виду у толпы кошелек с мелочью, а когда его ловят за руку, то даже не делает попытки скрыться и безропотно дает увести себя в милицию.

— Вижу, что тебя это смущает, — усмехнулся Тимофей Егорович. — Так вот я тебе скажу, что Заки Зайдулла такой вор, какие рождаются только раз в сто лет. Даже мне, а я в этом деле достиг наивысшего мастерства, — Беспалый-младший вновь услышал в его голосе скрытую гордость, — и то до него далеко. Неужели ты думаешь, что он не сумел бы избавиться от этого кошелька? Значит, так нужно! А воровал он на глазах свидетелей для того, чтобы снова угодить на зону. Он вор в законе, и для него тюрьма родной дом. Насколько я знаю, у него и детей-то нет? — вопросительно посмотрел он на сына.

— Нам ничего не известно.

— Ну, вот видишь! Воровская семья для него все. Такие, как Заки Зайдулла, отдают себя воровскому братству без остатка. И если потребуется, то они сожгут себя, чтобы остальным ворам жилось легче. Такие, как Мулла, — апостолы, на них равняются, им подражают. Ты знаешь, как Сталин предлагал поступать с ворами в законе? — неожиданно спросил Тимофей Егорович.

— И как же?

— Расстреливать! Без суда и следствия… По собственному опыту знаю, что это вряд ли помогло бы. И знаешь почему?

Александр скинул с себя китель, аккуратно повесил его на спинку стула. Он почти с раздражением посмотрел на две больших звезды на погонах. Его отец в это время уже пять лет, как был полковником! Да-с… И теперь, когда отец чуток приоткрыл завесу над своей таинственной биографией, он еще больше удивился его стремительному росту.

Звание полковника Александру Беспалому обещали дать еще в прошлом году, после того как он по достоинству сумел принять московскую комиссию. Высокому начальству он организовал такую небывалую охоту, какой они не видели даже в своих цивильных заповедниках: каждый из них увез по центнеру лосиного мяса. Среди них был один генерал-лейтенант — любитель остренького, — который пожелал поохотиться на медведя. Пришлось внять и этой прихоти. Медведя сначала изловили, после чего поместили в клетку, а потом под командой лихого прапорщика целая рота солдат гнала зверя прямо к вышке, на которой устроился генерал.

В результате общих усилий генерал привез в Москву медвежью шкуру.

Имелась и еще одна причина, которая заставляла Беспалого с оптимизмом думать о полковничьих погонах, — в колонии, где он барствовал, сидел племянник того самого генерала-медвежатника. Срок у парня был немалый — шесть лет. Вместе со своими приятелями он избил случайного прохожего, который вскоре скончался в больнице.

Год он успел отсидеть на малолетке, а потом его перевели во «взросляк». Александр Беспалый обещал не теснить парня и оформить ему условно-досрочное освобождение. Помня о высоком покровителе молодого заключенного, Беспалый не однажды закрывал глаза на его вспыльчивый характер и очень серьезные нарушения: однажды на одного из зэков был опрокинут штабель леса, и тот едва не погиб. Александр Беспалый через своих людей узнал, что в этом деле замешан племянничек генерала. В другой раз тот ткнул заточкой заключенного во время спора (видите ли, аргументов не нашел!), и только немедленное вмешательство врачей сумело уберечь раненого от летального исхода.

Подполковник Беспалый подумал, что нужно будет поздравить генерал-лейтенанта с грядущим юбилеем, и если он не поймет намека, тогда придется существенно добавить срок его родственничку, который тот давно заслужил.

— Почему, отец?

— Есть в христианстве такое понятие, как великомученики, это те люди, которые погибли за веру. Так вот, если перестрелять всех воров в законе, так они сразу приобретут ореол мучеников. И во всех зонах России у них мгновенно отыщутся тысячи последователей. Поверь мне, я слишком хорошо знаю породу этих людей.

— Отец, ответь мне еще на один вопрос.

— Спрашивай!

— Когда ты потерял пальцы на левой руке?

Тимофей Егорович нахмурился, он даже не пытался скрыть, что вопрос ему неприятен. Сын невольно затронул одну из самых чувствительных струн его души, которая болезненно зазвенела.

— Мулла тебе велел о пальце спросить?

Александр не стал лукавить:

— Да.

— Ты мне можешь сделать одолжение?

— Для тебя все, что угодно, отец.

— Я хочу поговорить с Муллой. Устрой мне встречу с ним.

— Понимаю… Сделаю!

Тимофей Егорович Беспалый проработал в Печорской колонии без малого пятнадцать лет. При нем строились новые бараки, вышки, ограда, при нем зона превратилась в крепкую цитадель, способную выдержать многомесячную осаду. На ее территории ему были знакомы каждый столб, каждая доска, даже колючая проволока была протянута в том месте, где он указал. Беспалый-старший никогда не думал, что ему придется входить в зону в качестве посетителя.

— Пойдем ко мне в кабинет. Там ты почувствуешь себя увереннее. — Александр повел отца по длинному коридору, по которому гулко раскатывалось эхо шагов. — Насколько мне известно, это был и твой кабинет. — Он распахнул перед Тимофеем Егоровичем тяжелую металлическую дверь.

Беспалый-старший на мгновение остановился на пороге.

— Нет… Мой кабинет находился через комнату, — отозвался он каким-то глухим голосом.

Но и это помещение ему было хорошо знакомо. Три года подряд он являлся сюда каждый месяц в первый понедельник. Садился за стол и терпеливо дожидался, когда из коридора смертников приведут очередного заключенного.

Ждать приходилось, как правило, недолго: ровно в двенадцать часов дверь открывалась, и в сопровождении трех сверхсрочников и офицера сюда приводили «полосатика». Тимофей Егорович был палачом и приводил в исполнение смертные приговоры. Его всегда поражало, что смертники уходили покорно, без борьбы. Только через много лет он осознал, что в этом не было ничего странного. Каждый из них уже давно смирился с грядущей вечностью и исполнение приговора воспринимал как освобождение.

* * *

…Последний свой выстрел Тимофей Егорович помнил так отчетливо, как будто он был произведен не много лет назад, а вчерашним вечером. По случаю предстоящего увольнения он тогда облачился в парадную форму и прикрутил ордена на парадный китель.

Смертников в его колонию привозили со всего Союза. Среди заключенных она пользовалась дурной славой. И прежде чем переступить порог казенного заведения, кто-то трижды крестился, а кто-то тихо читал молитву, стараясь уберечься от беды. Некоторым это помогало.

Смертники занимали длинную вереницу камер в подвале административного корпуса, где всегда царила неестественная глухая тишина. Присутствие близкой смерти действовало на всех угнетающе, и даже контролеры, которые, казалось, должны были бы привыкнуть к еженедельным казням, общались между собой вполголоса.