Захват Московии - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Гиголашвили cтр.№ 83

Я ошалело молчал. Язык провалился в глотку, ушел в песок, а мою оболочку, как бочку, носило по волнам, пока опять не прибило к её груди, но Алка сказала:

— Хватит! Хорошего понемножку! — и движениями плеч и локтей уместила груди на место; стерла салфеткой сперму, «чтоб Стоян не пиздел», вытащила пакетик с травой и начала делать какие-то заварочки:

— Забьем косячишко…

— Да, ишко… юшка… — Я хотел погладить её душистое пушистое ухо, но она мотнула головой:

— Щекотно! Дурь рассыплю… Я до щекотки ужасно трусливая.

— Тогда тебе надо в Китай.

— Почему?

Возвращаясь с неба и застегивая штаны, я пояснил, что самой страшной пыткой у древних китайцев была пытка щекоткой, когда ноги жертвы закрепляли специальным образом, на подошвы сыпали соль, а стада овец целый день лизали их.

— Чего только гады не придумают! — Алка сделала большие глаза: — Житья от китайцев нет! Да и других чурок полно, по улицам ходить страшно… Вот, говорят, недавно девку одну хорошую китайцы украли, а потом… суки… — она всхлипнула, — на мясо распродали, они же всё жрут, и собак, и кошек, и даже тараканов жарят… — А я подумал: «Эту историю, видно, все знают. Капитан рассказывал… На утку порубили…»

Мы помолчали. Мимо прошла мамаша с мальчиком, который нёс в клетушке хомячка, высунувшего нос между прутьев, и канючил:

— Ма, ну давай ему сразу и корма купим здесь… Ма…

Мама тянула его за руку:

— Нет, я сказала, купим у нас в ларьке, тут дорого.

— Когда ты купишь? Да он подохнет до этого!

— Не подохнет, листиков дадим.

— Ну, ма…

— Нет, я сказала!

Может, нам лучше пойти в зоопарк и выпить там кофе, а то уже скоро вечер?

— А где мы, не в зоопарке? — возразила Алка.

— Это лабораториум…

— Тут спокойно. А в зоопарке — шум и гам… детей навалом, с бабушками… — Алка ловко завернула и облизала «джойнт». — И вход дорогой.

— А мне, как иностранцы, и вообще… подавись… — вспомнил я против воли.

— Вот именно. Вот, тут тоже звери! — указала она закуренным «джойнтом» на облупленную стену, где был изображен верблюд. — Любуйся!

О, верблюд! Я в Израиле близко видел… такие странные… Арабы смеялись, нам через гида объясняли, что верблюды — единственные существа в мире, которые трахают самку вкруговую, не ссорясь, не бодаясь, не кусаясь, а просто сидят на земле и терпеливо ждут своей очереди: но вначале за самкой бежит, ловит и покрывает её самый шустрый и крепкий верблюд, другие же просто трусят следом, а потом сядут и ждут, когда придёт их очередь. И трахаются не как все копытные, стоя, а сидя. Видно, жизнь в пустыне заставляет ценить секунды счастья.

— Во умные, мужикам бы поучиться! — И Алка рассказала, что на одну её подружку Инку верблюд в Дубаях так харкнул, словно сотня мужиков разом кончила: — Она в шортах была и с менструацией, видно, не понравилось ему, — а потом сообщила, со слов дядь-Коли, что у лисы вагина точно размером с бабью и что в сталинское время зэки часто ловили лису в ловушку, привязывали к трубе или батарее, чтоб не царапалась, и пялили её до упаду, а лиса озиралась, как баба, жмурилась, мурлыкала… Ну, курнёшь?

— Я — нет, хватит. И так… шило в мыло… — Но она сунула мне «джойнт», и я взял, хотя брать не хотел, вспомнив сержанта и его песнь о водке: «Любишь?» — «Нет». — «Будешь?» — «Буду».

А, пусть!.. Папа говорит — не пей, помни о Йогги. А что о нём помнить? Прекрасно себя чувствует. Провёл в Киеве лучший год своей жизни, получал от Германии 600 евро в месяц на карманные расходы и оплаченную комнату, а от Украины — ежедневый борщ, сало и девочек, чего еще?.. Я же за руль не сажусь и по стройкам не того… И даже не пью сегодня, как ни странно.

После нескольких затяжек меня стала привлекать задумчивая и очень раздутая, как с двумя флюсами, змея на камне… Дедушка Людвиг говорил как-то, что в мире только три вещи не оставляют следов: «Schiff auf dem Wasser, Schlange am Stein und ein Mann auf einer Frau» [62] … Интересно, знает ли Алка, что змея — это животное Будды?..

— Это которого? Что ноги поджав сидит? Их царь? — уточнила Алка, зажимая «джойнт» между ладонями и втягивая в себя много дыма.

— Да, так почти… Будда пил яд, кожа стала синяя… Однажды демон Мара сделал бурю, бурягу… Ветер, дождь…

А великая кобра вокруг Будды так… так… — Я покрутил рукой, не зная, как сказать: — Вики, вики…

— Обвилась, что ли?

— Да… обвилась семь раз… и спасла… защита…

Потом мы обсудили вопросы, которые волновали её с детства: может ли слон сам себе дрочить хоботом?.. И как дрочит змея?.. Кузнечик наяривает лапкой, мышка трётся о травинку, жук спускает в личинку, даже дикобраз умудряется как-то выворачиваться, а слон? Достает ли хоботом до члена или членом до хобота?

Тут показался Стоян. Он с трудом тащил, обхватив с двух сторон, картонный ящик, на котором были нарисованы бабочки и было много дырочек. Он донес ящик до капота:

— Не влиза в багажника. Ще трябва в купето. [63]

Алка пересела вперёд, а ко мне был вдвинут уже изрядно потным Стояном шуршащий ящик. Я сидел, лишившись Алки, прижатый холодноватым картоном, набитым шорохами. Приложил ухо к стенке — шелест, хруст, шруст… Заглянул в дырочку — и отшатнулся: показалось, что изнутри смотрит укоризненный глаз. Ящик стал пугать: что-то мёртвое, но начинено живым, шуршащим, шепуршащим!..

— Сколько их там?

— Кур ги знае… Хиляда… не знам. [64]

— Кур? Вы их потом курам даете? — спросил я.

Стоян гордо расправил плечи:

— Не, кур при нас значи член. [65]

— По-ихнему «кур» — это хуй, — пояснила Алка и цапнула-царапнула меня за ширинку.

«Кур — член?» — удивился я (это что же получается: если сказать болгарину: «дай курить!» — то чего надо ожидать — сигареты или члена? Или на пачке написано:

«кур-ение вредит здоровью…» — это как понимать?..). Алка засмеялась:

— А ты спроси у него, как манда будет по-ихнему? Вообще умора! Он мне каждый день говорит: «Покажи путку!»…

Как? «Пут-ка»? Что-то очень знакомый корень… Тут чтоб не попасть, как тот Незнайкин… Поэтому я осторожно спросил у Стояна:

— А это… От чего? От «путь»? Типа «идти по пути»… вдвоем?.. Или как?