Кремлевская пуля - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов, Алексей Макеев cтр.№ 75

– Заберите Шило и перевяжите его! – строго приказал капитан.

Когда спецназовцы ушли, придерживая под руки Шило, командир подошел к Тайсону, посмотрел ему в глаза и спросил:

– Что с тобой, сержант?

– Все нормально, товарищ капитан, – глядя на трупы, ответил Тайсон. – Работал так, как учили. Они чуть Шило не прирезали. Я еле успел.

– Давай-ка сядем. – Баюкая раненую руку и морщась от боли, капитан опустился на кирпичи, приглашая сержанта устроиться рядом. – Ты помнишь хоть что-то из того, что здесь произошло?

Тайсон вопросительно посмотрел на командира и ответил:

– Помню, конечно. Дрались мы. Точнее, я против двоих. Справился, как видите. – Сержант поднял нож перед собой лезвием вниз и отпустил.

Нож упал и легко со стуком вошел в землю. Только теперь парень увидел свои руки и грудь, забрызганные чужой кровью.

– А третий? – капитан кивнул на другой изуродованный труп.

– Этот? – Тайсон нахмурился, как будто припоминал что-то. – Он был ранен, я его очередью зацепил. Потом, когда я с этими разделался, бандит за автомат схватился. Ну… вот.

– Иди к реке, – поднимаясь, сказал капитан. – Вымойся. Сполосни одежду, как уж сможешь. Не надо перед молодежью этим бравировать.

Но главный разговор произошел только вечером. Тайсон пришел по вызову в медпункт, где капитан Садчиков ждал отправки в госпиталь. Теперь сержант предстал перед ним в чистом обмундировании, с отмытыми руками и лицом.

Правда, выражение этого лица за день не изменилось. Была в нем какая-то отрешенность.

– Сядь, – приказал капитан. – Вот теперь и расскажи мне, что с тобой происходит. День ты думал, переваривал, теперь можешь мне сказать.

Тайсон заговорил, пусть и не сразу. Он рассказал, как прошел все три стадии солдата на войне. Первую, когда было страшно. Недолго, всего три или четыре месяца.

Потом парень привык, и у него появилось бесшабашное ощущение. Какой-то пофигизм. В него стреляли, он отвечал тем же, грузил и отправлял раненых и мертвых товарищей. Много чего было.

А месяц назад навалилась третья, последняя, стадия. Он вдруг снова стал бояться. До окончания службы по контракту оставалось чуть больше месяца, и ему стало страшно. Почему? Наверное, потому, что устал служить, захотел мирной жизни без крови, криков раненых и умирающих, без стрельбы и постоянных опасностей.

Сержант принял решение, что этот срок контракта был у него последний, и стал бояться. Он не хотел погибнуть, настроился на мирную жизнь.

Тайсон долго молчал, а потом поднял тоскливые глаза на командира, и тот увидел в них какую-то затаенную надежду, что-то живое. Оно боялось умереть, хотело жить, имело какую-то цель, очень глубокую и… больную.

Это понимание поразило офицера до глубины души. Оказывается, у сержанта нашлась мать. Когда-то он попал в интернат, остался без родителей.

Когда он стал взрослым, ему рассказали, что его подобрали на улице, грязного и голодного. Органы социальной защиты отправили его в интернат и очень долго пытались найти родителей, хотя бы свидетелей того, как ребенок остался один, кто его бросил на улице.

А все оказалось очень простым. Были у него отец и мать. Только папаша сильно пил и становился невменяемым, когда надирался. Жили они не расписанные, а в гражданском браке.

Все произошло во время поездки к родственникам отца в деревню. Он, сильно пьяный, на какой-то станции вышел за очередной бутылкой. Мать с сыном за руку выскочила следом, чтобы вернуть мужа, уговорить. Он ударил ее по голове.

Когда она упала и ударилась головой о ступени вагона, он мгновенно со страху протрезвел. Мужик схватил сына на руки и рванул незнамо куда, долго плутал, вышел к какому-то поселку. А потом он, наверное, бросил сына и сбежал от всех, в том числе и от себя самого. Больше его никто не видел и о нем не слышал.

Мать после черепно-мозговой травмы на какое-то время потеряла память. Придя в себя, она несколько лет искала следы сына и наконец-то нашла.

Теперь они должны были встретиться. Ему передали запрос с описанием всей ситуации, и он должен был принять решение. Ведь всегда оставался шанс, что это не его мать, что налицо лишь совпадение обстоятельств.

Но решить проблему просто. Надо всего лишь сделать анализ ДНК, и все станет ясно.

– Только я уже принял решение, товарищ капитан. Никаких анализов ДНК я делать не буду. Пусть она думает, что я ее сын. Я буду знать, что она моя мать, несмотря ни на что. Никаких проверок!..

– Что ж, тебе решать. Может, верно думаешь или же нет. Не могу я судить. Ты мне лучше расскажи, что у тебя в душе было, когда ты тех боевиков искромсал. Ведь в этом не было особой необходимости, да? Особенно с последним. Сорвался?

– Не знаю. Не хочу вас пугать, товарищ капитан, потому что я потом сам испугался. Столько во мне вдруг ненависти оказалось, осатанел буквально. Это когда они к Шилу кинулись. Парень неопытный, необстрелянный еще, вроде как на моем попечении. Да и валяется без сознания. А они его сейчас, как свинью, зарежут. Жалко стало до боли. Ведь не было у них особой нужды его добивать. Вот я и разошелся. Только вы не подумайте, что я в этот момент удовольствие испытывал. Нет… это как удовлетворение от победы, от того, что я оказался сильнее, один положил четверых. Да и ненависть, конечно. Беззащитного человека не ударить, не обидеть, а убить! Подумайте, жизни лишить! Злость меня одолела до такой степени, что вот это и получилось.

– Да, парень!.. – проговорил капитан.

– Хотите сказать, что я ненормальный уже? Война меня искалечила? Так ведь я просто о справедливости тогда думал, а не о жестоком наказании. Так ли все страшно?

Капитан уехал в госпиталь. Там он очень часто долго лежал ночами в темноте и вспоминал сержанта-контрактника из своей роты. Хороший солдат, умелый. Настоящий воин. Только вот чем гордиться ему, командиру роты, другим офицерам, которые воспитывали солдат, учили, водили на операции, бросали в открытый бой? Этим пацанам потом жить среди людей. А сумеют ли они там освоиться? На некоторых из них слишком много чужой крови и боевых орденов. Но гордиться наградами им что-то уже не очень хочется.

Мать у парня нашлась. Это хорошо. У человека должна быть мать. У этой женщины жизнь забрала сына, а потом вернула. Вот и славно.

Только каков теперь этот сын? Хороший солдат – это одно, а вот вся остальная жизнь…

– Я померил по спидометру, – монотонно рассказывал старший лейтенант Кулаков. – Отсюда до места нахождения первого трупа пятьдесят два километра. Если предположить, что обе точки равноудалены от места жительства преступника, то это уже дает приблизительную географию.

Гуров кивнул. Ему хотелось заметить молодому оперативнику, что выводы и прикидки делать пока рано, но полковник сдержался. Парень прибыл на место на полчаса раньше и успел подумать обо всем этом. Кто знает, насколько он может оказаться прав.