Отец Кристины-Альберты - читать онлайн книгу. Автор: Герберт Уэллс cтр.№ 72

Синие глаза смотрели куда-то внутрь.

— Сомнений, что я Саргон, нет, — сказал он внезапно и внимательно посмотрел на Бобби.

— Другим именем я вас не называю, — сказал Бобби.

Мгновение осознания миновало.

— Этот человек, Примби, спал непробудным сном… и даже снов о жизни почти не видел. Но мне было дано узреть! Я смотрел на мир с высоты. И из мрака тоже… Саргон. Саргон — другой человек… Но так трудно…

Он умолк.

Бобби чувствовал, что они топчутся на месте. Свидание это представлялось ему иначе: говорил он, а Саргон слушал. И подслушать их было некому. А теперь — неожиданность за неожиданностью. Но изложить свой план он должен. Саргону необходимо объяснить, что от него требуется. Он опасливо покосился на ближайшие к ним группы.

— Среди нас, — заговорил он тихо и быстро, — есть те, кто хочет вас освободить. Мне надо вам сказать… — Внезапно его осенило: иносказание! — Когда я заговорю о Центральной Азии, то буду подразумевать это место, приют. Вы поняли?

— Это место… Центральная Азия. Если я Саргон… Тогда все, вполне возможно, что-нибудь еще. Но тем не менее мы по-прежнему в Англии.

— В реальности. Но я хочу вам объяснить…

— Да-да, объясните.

— Я буду говорить о великих открытиях в Центральной Азии. А иметь в виду это.

Но понял ли он?!

— Спасение! — прошипел Бобби на ухо Саргону, покосился на санитара, встретил его взгляд и осекся.

— Расскажите мне об открытиях, — сказал Саргон после паузы, будто не слышал этого решающего слова.

— Обозначение этого места, — сказал Бобби.

На лице Саргона отразилось недоумение, а санитар теперь смотрел прямо на них. Может быть, уже заподозрил что-то? Бобби жарко покраснел и без паузы принялся описывать открытия поразительного русского, которого он назвал Бобинским. Бобинский обнаружил обнесенный стенами город, не имеющий выхода.

— Да? — с интересом спросил Саргон, а санитар уже отвел глаза.

— Вроде этого места, — сказал Бобби и добавил выразительно: — Я говорю об этом месте.

Через город, запертый в стенах, протекала река и выбегала наружу в нижней его части. И там ждал тот, кто хотел помочь. Спасители. Место, где они ждут. Он понимает? Там росли три дерева, а река вытекала из-под стены. Там они ждали. Там они будут ждать, пока пленный царь не выйдет к ним.

— Любопытная история, — сказал Саргон. — А кто этот пленный царь?

— Подразумеваетесь вы.

— Видимо, вы говорите об Евфрате, — сказал Саргон. — Евфрат мне снится.

Он ничего не понял! Задумался о своем. Евфрат! Какое отношение Евфрат имеет к Центральной Азии? Или к приюту? Ну какое?

— Ах, ты! — сказал Бобби. — То есть… я говорю о реке поменьше, о ручье. Прямо тут. Неужели вы не понимаете?

Высокая женщина с худым острым лицом в шляпке из жесткой черной соломы направилась к ним и села почти рядом. Говоря, Бобби следил за ней краешком глаза. Родственница пациента или же… что она тут делает?

— Я говорю аллегорически, — сказал Бобби, все еще следя за женщиной и размышляя о ней. — Этот город — ваша тюрьма. — Он заметил, как женщина обменялась многозначительным взглядом с санитаром, который перешел ближе к середине комнаты. Они знают друг друга! Значит, она здесь тоже, чтобы следить!

— Мне другой тюрьмы не нужно, — сказал Саргон, видимо, совершенно запутавшись. — Одной тюрьмы вполне достаточно.

— Я не о том, — сказал Бобби. — Вы ходите здесь свободно?

— Нет, — сказал Саргон. — Не свободно.

— Не могли бы вы выйти на прогулку? Завтра.

Женщина повернула в его сторону острый лисий нос и уставилась на него довольно глупыми зелено-голубыми глазами.

Нервы Бобби окончательно сдали. Женщин он всегда боялся больше, чем мужчин. Эта чопорная остроносая женщина, которая явно подслушивала все, что он говорил, причем с явной враждебностью, окончательно его доконала. Он попытался придумать историю о забытых и вновь открытых городах, которая была бы абсолютно ясна Саргону и абсолютно непонятна слушающей. Но его изобретательность спасовала перед столь трудной задачей. Где река вытекает из города, повторил он. И начал повторять так и эдак: где деревья и плющ на стене, где ждут верные. Какой час благоприятен Учителю, чтобы выйти к ним? Все готово. Так когда же? Обрывочно, перемежая их всякими не идущими к делу подробностями, Бобби пытался втолковать смысл своих намеков Саргону. То он выражался почти ясно, то, вновь пугаясь подслушивания, возвращался к бессвязным иносказаниям. Ему как будто удалось вызвать у Саргона ощущение тайны и чего-то зреющего, это он видел, но этим все и ограничивалось. А время шло. Бобби готов был задушить эту чертову перечницу. Она все больше и больше прислушивалась к его беспорядочным попыткам. И он вернулся к исходному пункту, к Бобинскому.

— Никакого Бобинского нет, — сказал он вдруг.

— Но тогда как же он мог находить города? — спросил Саргон, все более очевидно запутываясь в чуши, которую порол Бобби.

— Он мертв, — сказал Бобби. — Он был просто маской.

— Да, такие люди бывают.

— Забудьте Бобинского. Сможете вы пробраться к стене туда? Нет-нет. Она смотрит. Не отвечайте!.. Теперь можно: ответьте!

— Не понимаю, — сказал Саргон.

Бобби почувствовал, что только все больше сбивает Саргона с толку. Но что ему оставалось? Он готов был надавать себе пинков — почему он не принес краткое изложение своего плана, аккуратно написанное на листочке, который незаметно всунул бы в руку Саргона или в его карман? Было бы так просто! Он мог бы начертить карту, снабдить ее рисунком. Но поздно!

Бобби охватило отчаяние. Все пошло не так. Он встал, но тут же сел, чтобы попробовать еще раз. Он ненавидел эту мымру, ненавидел себя, ненавидел даже непонятливого маленького Саргона.

— Вы так добры, что приехали меня навестить, — сказал Саргон. — А зачем вы приехали?.. Выдумаете, мне можно помочь?.. Вы повидаете Кристину-Альберту? Когда я вас увидел, то подумал, что у вас есть, что мне сказать, что-то важное. Здесь только такими надеждами и живут. Здесь, когда нет посетителей, ничего не происходит… ничего приятного. И так грустно… Конечно, эти города в Центральной Азии меня интересуют, но не совсем понятно… Вы приехали ради них? Или просто повидать меня? Приезжайте снова. Даже спуститься сюда, в эту гостиную, уже событие.

И быстрым шепотом он добавил:

— Еда тут ужасная. Так скверно приготовлена. Она мне вредна…

— Эта женщина, — сказал Бобби, направляясь к двери. — Она все испортила. Так бы и убил ее.

— Эта женщина? — повторил Саргон и проследил взгляд Бобби. — Бедняжка, — сказал он. — Она глухонемая. Приезжает навестить брата. У них в семье все либо такие, либо сумасшедшие.