Княжий удел - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сухов cтр.№ 36

— Пойдем за мной, святой человек, — предложил свою помощь один из бояр. — Да не оступись, темно здесь.

Ярко полыхали факелы, и их кровавый свет заставлял отступать темноту, освещая дорогу игумену. Старик шел осторожно, подобрав длинную рясу, а впереди островерхим шеломом уже высился шатер Василия Косого.

Василий Юрьевич вышел навстречу гостю, поклонился и провел в шатер.

Игумен всматривался в лица воинов. Его окружали бородатые мужи и безбородые отроки. Они походили на тех, которые остались на другом берегу Волги. Игумен с грустью подумал, что многих ему уже не суждено увидеть, если он не склонит Василия Юрьевича к миру. Возможно, завтра суждено им сойтись в битве с дружиной Московского князя, и будет много пролито крови, много людей останется на поле брани.

— Я пришел от Василия Васильевича Московского просить мира, — начал игумен, войдя в шатер.

Василий Косой смиренно ждал, когда старик присядет на табурет, и только после этого решился сесть сам. Сундук под его тяжестью испустил протяжный стон и смирился с ношей.

— Продолжай, святой старец, — глухо отозвался Василий.

Игумена Ипатьевского монастыря, отца Фотия, князь знал давно. Монах часто бывал у него в Звенигороде, а еще раньше появлялся в уделе отца в Угличе. Юрий Дмитриевич не однажды звал старца на свою землю, сулил златые горы, обещал епископство, но старик отказывался от всего, объясняя свое упрямство так:

«Народу в Галиче много, отвлекать меня от молитв станут. А мне о Боге нужно думать, у мирян же только одна забота — поесть и попить всласть. А нам, монахам, многого не надо: была бы крыша над головой и крест на груди. Я бы дальше на север ушел, да братией связан, не могу бросить! А молитва до Бога лучше доходит в одиночестве».

Фотий был из тех людей, чье призвание — служить Богу. Едва исполнилось отроку четырнадцать годков, как оставил он отчий дом и подался в монахи. Поначалу всю Русь исходил босиком с посохом в руках. И только через десяток лет понял: служить Богу нужно не на дорогах, а в маленькой келье посреди пустыни. Так Фотий сделался пустынником.

В полном одиночестве он провел пятнадцать лет. Потом близ кельи поселился еще один монах, через год их было пятеро, а через несколько лет на этом месте вырос крепкий монастырь.

И вновь вспомнил Фотий о своем призвании пустынника. Шумно стало на прежнем месте, теряется сила молитвы в пустословии да злословии, только абсолютная немота и приятна Богу.

Скоро Фотий ушел дальше на север, в земли, которые были заселены язычниками. Недоверчиво поначалу встретили они проповедника, однако не трогали и келью монаха обходили стороной.

На благодатной почве и зерно приносит обильный урожай, и через несколько лет язычники признали Фотия и с благодарностью приняли Христову веру. И вновь Фотий был не один, вокруг него, как и прежде, стали собираться монахи. Так вырос монастырь, где Фотий стал игуменом.

Дальше бы ему идти, искать одиночество, но вдруг почувствовал себя Фотий старым и усталым и решил остаться в этих местах навсегда.

— Люди сказывают, что ты насильно собирал рать супротив великого князя Московского, — продолжал строго Фотий. — Кто не желал идти воевать господина твоего, так того наказывал! По-божески ли это?

— Клевещут на меня, святой отец! — осерчал Косой. — А что на Ваську Московского хотел идти, так это правда! И собирал я рать со своих уделов.

— Ошибаешься, князь. Эти земли принадлежат московскому князю.

— Нет! Эти земли принадлежат моему отцу Юрию Дмитриевичу, который сам был на Москве князем, я же его наследник по праву.

— Не боишься ты Божьей кары, Василий! — строго сказал Фотий. — Видно, случится худшее, рать не пойдет за тобой. А тебя я оставлю без благословения.

Фотий поднялся, чтобы уйти, и тут Василий вскочил, загородил дорогу старцу.

— Прости, святой отец, не прав я, прости! Чего же хочет от меня Василий Васильевич?

— Он хочет, чтобы ты признал его старшим братом, — отвечал старик.

Нахмурился Василий Косой, но сдержал себя:

— Сначала мой отец был для него младшим братом, теперь он того же и от нас требует. А ведь я старше его на четыре года.

— Разве в годах дело? — удивился старик. — За кем стольный город, тот старшим братом и будет.

— Что еще хочет Васька Московский?

— Василий Васильевич дает тебе в удел Дмитров. И говорит, чтобы ты вернул всю казну, вывезенную из Москвы, и чтобы никогда не зарился на великое княжение, даже если того захотят ордынцы. А людей, которые развели крамолу на великого московского князя, к себе не принимать повелел.

— А не многого ли требует великий князь? — насупился Василий Косой, и глаз его беспокойно забегал.

— Это не воля московского князя, — смиренно возражал старик, — это Господь глаголет его устами.

— А ведь Василий боится меня, — неожиданно повеселел Василий Юрьевич. — Потому что не дает мне обратно звенигородский удел. Оторвать меня хочет от горожан, с которыми я сроднился. Привыкли они ко мне и господином почитают. В Дмитрове все сызнова начинать придется.

Промолчал игумен Фотий. Была в словах Василия Косого правда. Повелось так из старины, что не задерживались удельные князья на одном месте, чтобы не успели полюбиться жителям.

— С корнями меня рвет князь. Только дерево без корней сохнет, а я еще поживу!

— Так что же мне передать великому князю? Согласен ли ты с ним или за войну стоишь?

Душно стало в шатре. Пахло расплавленным воском и ладаном, запона у самой шеи мертвой петлей перехватила горло. Трудно стало Василию дышать. Отстегнул он ее, и плащ медленно сполз на земляной пол.

— Хорошо… Поезжай к Василию и скажи, что я признаю его старшим братом.

На Афанасия Афонского в Москве появился волк. Огромный, с оскаленной пастью, он ранним утром бегал по улицам и кидался на всех, кто попадался навстречу. Трудно было понять, как оказался он в городе: мосты на ночь поднимали, а ворота закрывали наглухо. Но самое странное — зверь был совершенно без шерсти, и если существует дьявол, то, видно, он имеет такое же обличье. Волка мужики закололи у дворца великого князя и бросили бродячим псам, которые с неистовым воем разодрали труп, оставив на земле только багровые спекшиеся пятна.

Народ перешептывался на базаре, что облик волка принял священник Благовещенского собора, на которого наложили епитимью. Были даже слухи, что его уличили в волховстве, да вот сгинул неделю назад, чтобы сейчас предстать в таком виде.

Другие утверждали, что это сам дьявол, посланный Василием Косым загрызть великого князя. Так это было или иначе, никто точно не знал, но все соглашались: примета скверная, а значит, нужно ждать неприятностей.

Еще в народе говорили, что в Переяславле вода в озере три дня была красного цвета, а молодухи, которые из того озера осмелились пить, обросли бородой.