– Ну, это еще как посмотреть. Кроме того, послушайте, Стрейнджуэйз, вы же сами выдвинули версию, что Освальда убедил или заставил исчезнуть человек, который знал его тайну, знал о каком-то преступлении, которое ему до этого времени удавалось скрывать. Ведь это вы говорили?
– Ну я.
– Значит, так. Вы говорите, что Роберт Ситон просто Дон Кихот во плоти. Да и у меня тоже сложилось впечатление после сегодняшней беседы с ним, что, невзирая ни на что, он сохранил к Освальду братские чувства, что существовало что-то, что их связывало. Вы не думаете, что Роберт мог просто помочь брату инсценировать самоубийство – не потому, что сам от этого выигрывал, а, наоборот, чтобы спасти Освальда, скажем, от тюрьмы, разорения, бесчестья?
– Да… Думаю, это вполне вероятный вариант, – медленно проговорил Найджел.
– И это объясняет, почему он содержит Торренсов. Реннел Торренс в то время находился в Куантоксе и вполне мог разнюхать, чем там пахнет. Он утверждает, что в последний раз видел Освальда вечером в дюнах. Но что ему мешало последовать за ним до самого берега, а потом увидеть, как он переходит на другую лодку? Во всяком случае, начиная с 1945 года Торренсы живут себе здесь припеваючи. И чем еще можно объяснить тот факт, что Ситоны терпят рядом с собой этого бездельника, кроме как тем, что не раскрыл тайну так называемого «самоубийства» Освальда и с тех пор тихо шантажирует Роберта? Или, может, вы объясните это каким-то иным способом?
Найджел задумался. Он выпустил изо рта дым, посмотрел на небо и наконец ответил:
– А что, и объясню.
– Да что вы говорите? Будете спорить сами с собой?
Найджел не обратил внимание на ехидство суперинтенданта – они были старыми приятелями.
– Я попробую. Хотя не уверен, что не ошибаюсь… – Он помолчал. – Понимаете, Блаунт, тут все далеко не так просто и однозначно. Это дело намного сложнее, чем вам кажется; по-моему, тут и в самом деле замешано много людей.
– Как прикажете вас понимать? Опять новая версия?
– Как вам сказать… Мне кажется, дело здесь не только в плате за молчание. По крайней мере не в плате кому-то одному.
– Кому именно?
– Я сам об этом думаю… Знаете, мне нужно еще раз поговорить с Марой. Я и так слишком долго откладывал этот разговор.
Но в тот день разговору этому не суждено было состояться. В шесть часов вечера, как раз когда Найджел направлялся через двор к амбару, с улицы донесся цокот копыт и во двор вихрем ворвалась Ванесса верхом на Китти. Поравнявшись с Найджелом, она остановила лошадь и торжественно объявила:
– Я нашла Финни!
Рассказ Финни Блэка
Взяв лошадь под уздцы, Найджел отвел ее – вместе с очаровательной наездницей – подальше от дома, где их не могли подслушать. Ванесса слезла, а вернее сказать, неуклюже сползла с седла; она была увешана неимоверным количеством всевозможного снаряжения, среди которого были: сумка для провизии, бинокль, термос, фотоаппарат, патронташ, скатка из плаща или одеяла, – и напоминала неустрашимую жительницу Дикого Запада времен ковбоев и крытых фургонов.
– Ты мне лучше сразу все расскажи, пока расседлываешь Китти, – попросил Найджел.
– Он в церкви, на колокольне. Я увидела его с холма. Вы думаете, он попросил святого убежища, да? Какие теперь насчет этого правила? Может полиция вытащить его из церкви, или полицейские должны сначала попросить разрешения у викария? Как вы думаете?
– Минуточку-минуточку, не так быстро. Расскажи все по порядку, с самого начала. Можешь снимать с лошади седло, пока рассказываешь. Видишь, она вспотела?
– Еще бы! Мы с ней галопом неслись, чтобы скорее приехать сюда. Джанет с ума сойдет и убьет меня, если только узнает. Вы ведь не скажете ей, не скажете? Правда?
– Конечно, не скажу. Но она наверняка тебя слышала: ты подняла такой шум, как целая шайка разбойников. Итак, где находится этот холм?
– Вон там. – Ванесса ткнула рукой в сторону паутины, свисавшей с потолка конюшни. – Он называется Мелдон-Хилл. Я видела Финни в бинокль. Он там.
– А зачем тебя понесло на тот холм?
– Я занималась развитием инициативы. Лейтенант говорит, что выслеживание – один из самых лучших способов развития инициативы. Она говорит, что матери будущего должны быть бесстрашными и независимыми, ну и, конечно, по-настоящему женственными. Знаете? Крепкие, как сталь, и прямые, как шпага – вот какими англичане хотят видеть своих спутниц жизни. Правильно я говорю?
– Есть такие, это правда, – несколько уклончиво ответил Найджел. – Но…
– По правде говоря, я не совсем понимаю, как выслеживание может сделать человека прямым, как шпага, если все время ходишь согнувшись… А, чертова застежка! Так о чем это я? На чем я остановилась?
– На Мелдон-Хилле.
– А, да. Сказать по правде, я выслеживала Финни с того самого момента, как он исчез. В свободное время. Сначала я подумала, что это гаргойл.
– Что-что? Гаргойл?..
– Ну да. А вы что, не знаете, что ли? Гаргойл – это водосточная труба из камня, а на конце уродливая морда – вода стекает у нее изо рта. На колокольне на каждом углу по такому гаргойлу. Значит, так. Я стояла и обозревала в свой мощный бинокль окрестности и вдруг увидела его голову – она как будто лежала на парапете церковной колокольни. Я сначала подумала, что это гаргойл. Бедный Финни. Он такой некрасивый, правда?
– Он шевелился? Я имею в виду…
– Да нет, он живой. Я подъехала поближе и посмотрела.
– Так, значит, ты там была?
– Да, проскакала галопом вниз по склону холма и потом по винтовой лестнице на колокольню – Китти, конечно, я оставила внизу. Но его там уже не было. Я думаю, он услышал, что я еду. А зато догадайтесь, что я нашла!
– Не имею ни малейшего представления.
– Крошки! – объявила Ванесса леденящим кровь шепотом. – Ой, помогите мне стащить с себя это снаряжение… Благодарю вас. От всей души. Я их положила в один из кармашков патронташа, знаете? Детективы всегда носят при себе конверты, чтобы складывать туда вещественные доказательства, но ведь у меня нет конвертов… а, вот они. – Она выудила из кармашка несколько малюсеньких кусочков пирога. – Узнаёте? – торжествующим тоном проговорила она.
– Ну, как тебе сказать. Честно говоря…
– А я узнаю. Готова поклясться, что это остатки того пирога, который я на днях помогала печь миссис Фитч. Я уверена, что Финни ночью пробирался в дом и брал всякие вещи в кладовке. Ну, что вы теперь скажете? И что вы теперь будете делать?
– В церкви больше никаких следов не осталось?
– Только эти крошки. А в каком смешном месте я их нашла! Вы ни за что не догадаетесь.
– У священника в кармане сутаны.