Изменить этот мир - читать онлайн книгу. Автор: Артём Патрикеев cтр.№ 31

Без привычных орудий, оставшихся на месте преступления, я попробовал дома потренироваться кухонными ножами, но это было не очень весело, хотя большой тесак, которым мама редко пользовалась, но который висел на видном месте, мне очень даже понравился. Недаром зомби из различных фильмов частенько стараются заполучить большой тесак, это уже их визитная карточка. Несмотря на свою привлекательность, тесак оказался крайне неудобным оружием, особенно после хорошего ножа. Так что я решил просто продолжать тренировать руки бубликом экспандера и гантелями, а уж когда появится нож, тогда и появится.

На работе меня радостно встретили и поинтересовались, почему я без вина и тортика по поводу выздоровления. Отшутившись невозможностью добраться до денежного хранилища сберкассы, я пообещал проставиться позднее. Хорошие люди все-таки работают с детьми. Они сами почти как дети – наверное, как и я сам. С кем поведешься, как говорится… Веселые, отзывчивые, даже собирались ко мне домой заскочить, пока я болел, но мой категорический отказ, с трудом, но все же их остановил.

…Только в субботу я добрался до сберкассы. Теперь очереди не было, и получение денег заняло не более пяти минут.

– Как же это хорошо, когда правильно используешь свое время, – подумал я и поехал на вещевой рынок Коньково, там я еще одежду себе не покупал.

В метро народу было немного, но жара стояла будь здоров, так что я уже пожалел, что надел куртку. Вообще-то я люблю ездить в метро. Там всегда можно встать и почитать книгу, чего точно нельзя сделать в машине, сидя за рулем (за редким исключением, но мне редко так везло). Сегодня же нашелся другой повод для раздражения. На Рязанском проспекте в вагон ввалились четыре женщины средних лет и начали что-то страстно и очень громко обсуждать. Читать стало заметно тяжелее. После провалившихся трех-четырех попыток я убрал книгу и задумался.

Вот сейчас вводят ограничение на места, где людям можно курить – дескать, курение в общественных местах может повредить здоровью некурящих. Так что курильщикам теперь придется туго. А если мне вредит вот такой шум и гомон, который устраивают некультурные люди – они, видимо, полагают, что едут одни в вагоне, или думают, что всем интересны их обычно «очень интеллектуальные» беседы? Они портят мне нервы, к тому же не дают читать, затормаживая мое интеллектуальное развитие. Вот в будущем наверняка введут запрет на громкие разговоры, а может, еще и на неприятные запахи. Или сделают специальные колпаки со звукоизоляцией для тех, кто хочет поговорить. В этих колпаках они будут слышать друг друга, но никто из посторонних их слышать не сможет. А тем, кто не шумит, колпаки не понадобятся – нельзя отключаться от внешних шумов, ведь мы живем не в Стране глухих. Хотя здесь тоже главное – не переборщить, а то потом пойдут запреты на плохую одежду, которая будет негативно влиять на эстетов, портя им нервные клетки, на уродливые лица и тому подобное. Кто же тогда в метро ездить будет? Или все будут ездить в одинаковых костюмах, одеваемых при входе и снимаемых на выходе, закрывающих человека полностью, убирающих все запахи и звуки. Костюмы, конечно же, будут одобрены Минздравом, так что их ношение будет обязательным и удобным.

Так, рассуждая, я наконец-то добрался до Китай-города и пересел на другую линию. Здесь уже все было чинно и спокойно, так что книга опять заняла свое место в моих руках, и дальше мы доехали без посторонних мыслей.

Рынок был напичкан всяким барахлом, в котором разобраться было непросто, но, хорошенько оглядевшись, я отыскал нужные мне вещи. На этот раз брать пришлось черный костюм, потому что все серые были слишком подозрительные и доверия не вызывали. Против черного костюма я ничего не имел, тем более что кроссовки под него найти было намного легче. Теперь я решил всегда брать обувь на пару размеров побольше – вдруг это поможет при запутывании следов.

Со шмотками особых проблем, как всегда, не возникло: кроссовки, хоть и однотипные, лежали кучами, рюкзаков разных модификаций и расцветок тоже было море, только перчатки не сразу подобрались, а в остальном все шло как надо. Теперь оставалась самая трудная часть – оружие. С прошлого раза у меня остались ножны, прикрепляющиеся к ноге, так что нужно было найти оружие под эти ножны. Памятуя о том, как долго пришлось искать предыдущий нож, я понял, что теперь придется быть менее разборчивым. Время идет, и небесные часики отсчитывают как наше время, отведенное прожить на земле, так и времена года, которые иногда сменяются с ужасающей частотой.

В специальном оружейном магазине покупать нож не хотелось (там могли и запомнить покупателя). Самое удобное место – это палатки в переходах. Там трудно разглядеть лицо, хотя и товар там похуже. Но лучше купить пару раз в переходе и остаться незамеченным, чем один раз в оружейном магазине и запомниться на всю жизнь. Тем более что эксперты наверняка сумеют узнать, в каком магазине мог быть куплен тот или иной нож.

Конечно, неудачно я поступил во втором деле, когда прятал вещи в Кусковском пруду, но впредь надо быть умнее, придется учиться на своих ошибках. Для того и живем, хотя лучше все же учиться на чужих ошибках, только где же их взять?

После массового убийства я был очень доволен собой. Ни в одном из репортажей не упоминалось то, что орудия убийства нашли, а значит и вещи тоже. К тому же меня самого поразило то хладнокровие и расчетливость, которые не покидали меня весь тот день. Ведь трудно было сказать, почему я зашел на чужую могилу, как сумел так запросто расправиться с девятью молодыми парнями. Конечно, получилось не совсем «запросто», но могло быть намного хуже.

К сожалению, различные варианты развития ситуаций, которые могли бы произойти, очень часто приходило ко мне как во сне, так и наяву. Временами страх за содеянное, точнее, за то, как это было сделано, был просто невыносим. Возможно, так выражался мой страх смерти, а может быть, это был страх за дело моей жизни, но здесь у меня были серьезные сомнения. Дело, конечно, очень важно для меня, но представлять себя пойманным, находящимся под следствием, выступающим в суде, идущим за решетку, а главное – наблюдающим все это время перед собой лицо мамы и Насти – было невыносимо. Да это даже сейчас было невыносимо. Стоило только подумать о провале, и я уже был сам не свой. Обдумывая все это, я приходил к неутешительному выводу, что слишком боюсь смерти и разоблачения, и даже осознание того, что я выступаю за правое дело, совершенно не грело.

…В таких мучениях я провел больше недели, когда, наконец, наткнулся на приемлемый для меня нож. Он был чуть длиннее предыдущих, с коричневой, слегка изогнутой рукояткой и желобком для стекания крови. Жаль, что нельзя было оставить прежние ножи, к этому необходимо было приспосабливаться. Я сначала даже и не думал его брать, но, хорошенько приглядевшись и убедившись, что в ножны он наверняка влезет (приходилось мерить на глаз, не мог же я достать на всеобщее обозрение всю свою амуницию), а конструкция ножа хоть и была нестандартной, но выглядела крепкой и надежной (такой нож не должен был подвести в трудной ситуации).

В общем, теперь у меня появилось оружие. Уколы закончены, ребра практически здоровы. Можно продолжить очищение нашего бедного мира от ереси. Я редко вспоминал в последнее время данное самому себе прозвище, но теперь слово «ИНКВИЗИТОР» звучало для меня как музыка, как труба или барабан, зовущие армию в бой. Газеты были неправы – никакой я не мститель, я скорее изгоняющий дьявола, изгоняющий ересь.