Мао II - читать онлайн книгу. Автор: Дон Делилло cтр.№ 16

— И тогда ты поехал автостопом.

Да. Он голосовал на обочинах федеральных шоссе, яростно рвущих пространство, и дело это было такое рискованное, что, шатаясь под выхлопами громыхающих дизельных фур, он чувствовал себя невесомой фитюлькой. На носу у него были зеркальные очки, в кармане — нестареющий восточный трактат, он рассказывал водителям, что разыскивает знаменитого писателя. Некоторые в ответ признавались, с кем из знаменитостей хотели бы познакомиться. Забавно, как редко звучали имена еще живущих людей. Все знаменитые перемерли или, по крайней мере, вышли в тираж. На западной окраине Форт-Уэйна пикап, подвозивший Скотта, загорелся, и это показалось совершенно нормальным, так и надо, без крайностей жизнь — не жизнь. Скотт чувствовал за спиной крылья, накрутил себя до ликующего экстаза, взлетел над низменной вонью будней. На подъезде к Толидо у водителя начались боли в груди, Скотт пересел за руль и повез его в больницу. По дороге Скотта пробрал словесный понос — он говорил и говорил, пересказал больному сюжет фильма, виденного на прошлой неделе. Машина покорно слушалась руля, и Скотт, пока ехал, плавно вписываясь в повороты, поднялся на следующую ступень бытия. Я рад, что нам посчастливилось пообщаться, — с этими словами он бежал рядом с каталкой, на которой санитары увозили водителя к прямоугольнику белого света в конце коридора. Три дня спустя Скотт устроился работать в экспедицию издательства, которое выпускало книги Билла Грея.

Как он обзавелся друзьями. Как узнал, что письма, которые Билл присылает для отправления адресатам, приходят в конверте девять на двенадцать дюймов на имя заведующего экспедицией Джо Дохэни, добродушного рохли, бывшего бойца ИРА, — тот распечатывает конверт и поступает с письмами согласно инструкции. Скотт ждал, жил в пансионе "Ассоциации молодых христиан' [13] , ел стоя за столиками-полками в угловых забегаловках, чтобы наблюдать за парадом лиц и патологий, за людьми, которые проходят через весь город в состоянии транса или в маниакальном танце, за демонстрацией рас, статей, увечий; на этих злых улицах даже у тех, кто хорошо одет и физически крепок, был нездоровый вид. Потому что они все глубже увязали в пучине своей жизни. Потому что знали: будущее их отторгнет. Потому что отказывались смирять себя необходимыми ограничениями, повиноваться своему тайному призванию. Спустя несколько недель Скотту попался на глаза большой конверт, на котором убористым почерком Билла было выведено имя Джо Дохэни. Обратный адрес, разумеется, отсутствовал, но Скотт посмотрел на штемпель, а потом пошел в библиотеку, обложился атласами и обнаружил, что искомый город — Брите он его названия не открыл — лежит примерно в двухстах милях от приютившей Скотта средневековой крепости. Его не очень-то обрадовало, что от Нью-Йорка до Билла всего несколько часов езды. Он с легкостью отправился бы в Чад, в Гималаи, на Борнео — чем дольше путь, тем выше поднимаешься от небытия к бытию.

Часть расстояния он преодолел на автобусе, а дальше, по местным дорогам, добирался автостопом. При себе имел спальный мешок и прочие нужные вещи. Шатался по городу, наблюдал за торговым центром и почтой — и так пять уикэндов подряд, и все безрезультатно. Впрочем, его это не обескураживало. Главное, что он больше не тратил жизнь попусту. Он включился в одну сеть с Биллом, дышал тем же воздухом, видел то же, что и Билл. Он не выспрашивал, знает ли кто-нибудь Билла. Стал праздным туристом, старающимся не привлекать к себе внимания. После пятого уик-энда Скотт не вернулся на работу — поселился в кемпинге неподалеку; и однажды увидел, как некий человек — Билл, кто же еще, — вылезает из машины у хозяйственного магазина; было это всего через восемь дней после того, как Скотт окончательно порвал с Нью-Йорком.

— Почему "Билл, кто же еще"?

— Кто же еще? Стопроцентно он. Как фотограф может задавать такие вопросы? Разве его творчество, его жизнь не написаны у него на лице? Разве в этом крохотном фермерском городке есть другие люди, по которым было бы видно, что они создали такое? Нет, это был он, кто же еще? Плотно сложен. Приглаживает волосы рукой. Направляется в мою сторону. Идет по улице. С каждым шагом выглядит все более знакомым. Билл, кто же еще? Идет прямо на меня, а мне словно кислород перекрыли. Основные органы тела объявили забастовку.

Как он подошел к Биллу и объяснил ему, кто он такой — настырный бомбардир, засыпающий любимого автора горами писем; Скотт принуждал себя говорить медленно и отчетливо, полными предложениями, чувствуя, как пересыхает во рту, как, тихо позванивая, слетают с языка ничего не значащие слова. Различал шум сердца, глухое стаккато в груди, которое до того слышал лишь единожды — когда долго-долго лазал по горам в небывалый зной. Звук крови, текущей по аорте, сотрясающей стенки сердца. Как он сумел пролепетать, пока глаза Билла щурились, превращались в амбразуры, что, может быть, писателю нужен секретарь, должен же кто-то разбирать почту, — опыт, кстати, есть, — печатать на машинке, заботиться об архиве, он человек тихий, не назойливый, при необходимости может даже обед сготовить, постарается уберечь писателя от докучливой орды поклонников (тут губы Билла невольно искривились в горькой усмешке). А затем инстинктивно умолк, дал Биллу переварить свое предложение, а сам стоял перед ним с видом серьезного и надежного помощника. Смотрел, как у Билла постепенно меняется выражение лица. Как перестали биться жилки на шее, как ушла из глаз тревога. Лицо великого человека отражает красоту его творений.

В спальне Карен рассматривала подарок, привезенный Скоттом из города, — репродукцию карандашного рисунка под названием "Мао II". Карен положила ее на кровать, придавила чем попало углы, чтобы не заворачивались. Начала рассматривать, размышляя, чем рисунок интересен, почему Скотт решил, что он ей понравится. Лицо Мао Цзэдуна. Имя ей нравилось определенно. Странно: несколько карандашных штрихов — и вот он, Мао, небрежно проработанные тени, шея и брови едва намечены. Автор — знаменитый художник, имя у нее вылетело из головы, но что знаменитый — точно, он уже умер, белая маска лица, слепящая белизна волос. Или он не умер, а просто так про него говорят? Скотт сказал: невозможно поверить в смерть того, кто никогда не казался живым. Энди. Ага, Энди.

Скотт мыл чашки.

Вошел Билл, спросил: — Чем занимаешься?

Скотт, неотрывно глядя в раковину, тер чашку с внутренней стороны губкой.

— Можно подняться к фабрике. День сегодня неплохой.

— Тебе нужно работать, — сказал Скотт.

— Я поработал.

— Еще рано. Вернись в кабинет и поработай еще.

— Сегодня я времени даром не терял.

— Брехня. Ты фотографировался.

— Я потом наверстал. Ну, будет-будет. Позовем женщин и смотаемся к фабрике.

— Иди обратно наверх.

— Неохота.

— Не заводись. Я сегодня не в том настроении.

— Пойдем позовем женщин, — сказал Билл.

— Рано еще. Ты же все утро фотографировался. Вернись наверх и доделай работу.