Весы - читать онлайн книгу. Автор: Дон Делилло cтр.№ 52

Товарищи, начнет он, я должен открыть вам один секрет. Широкая улыбка, взмах рукой. У нас находится пилот обыкновенного метеорологического самолета, о котором все вы слышали. У нас есть обломки самолета. Он сбит нашими ракетами над советской территорией в двух тысячах километров от границы. Тень в небе. Ее послали фотографировать военные и производственные объекты. У нас есть фотоаппарат и бобины с пленкой. Будет размахивать шпионскими фотографиями, отпускать шуточки на предмет проб воздуха, которые самолет якобы послан собирать. Да, да, Фрэнсис Гари Пауэрс жив и здоров, несмотря на модуль уничтожения, несмотря на яд, который должен был оборвать его жизнь, пистолет с глушителем и длинный нож. Сделает паузу, чтобы отхлебнуть воды. Семь тысяч советских рублей. Может быть, его послали обменять старые рубли на новые?

Смех, аплодисменты.

Алик с нетерпением ждал спектакля, в который Хрущев превратит историю с «У-2». Встреча в верхах должна была состояться в Париже через две недели. Все моральное превосходство Эйзенхауэра превратится в пшик.

Но когда допрос растянулся на долгие часы, а затем и дни, он начал нервничать. Люди в форме, ГРУ, все время возвращались к вопросу о высоте. Они что, не знали, на какой высоте летел самолет, когда его сбили? Может, это было случайное попадание забарахлившей ракеты? Может, пилот сбавил высоту, чтобы попытаться заново завести двигатель? Может, они подбили его в этот момент? Ходили слухи, что его вообще никто не подбивал. Может, этот самолет — акция ЦРУ для срыва встречи в верхах?

Фрэнсис Гэри Пауэрс упорно заявлял, что летел на максимальной высоте, когда почувствовал толчок и увидел пламя. Шестьдесят восемь тысяч футов. Похоже, ГРУ считали это враньем. Они полагали, что «У-2» летает значительно выше, и знали, что советские ракеты не достигают такой высоты.

Почему они считают, что самолет летел выше, чем заявляет пилот?

Потому что так сказал Освальд? Определенно, у них есть подтверждение из других надежных источников. В любом случае эта история, по всей видимости, укрепила парня в его претензиях на авторитет. Он, очевидно, был прав, говоря о максимальной высоте, которой может достичь этот самолет. Он также единственный человек в СССР, знающий работу «У-2» не понаслышке, он американец, как и Пауэрс, он может оценить ответы своего земляка, интонации, которые того выдадут, подтвердить или опровергнуть слова о наземном персонале, системе безопасности базы и прочем.

Ли X. Освальд приобретал в глазах Кириленко очертания этакого Чарли Чаплина, скользящего по кромке великих и опасных событий.

Не зная, зная лишь отчасти, зная, но не говоря, этот мальчик обладал удивительным качеством: он оставлял за собой хаос, он служил причиной бедствий и разрушений, сам того не замечая, он превращал свою жизнь в загадку, а всех нас, возможно, — в дураков.

Алик никогда не был в Соединенных Штатах. Все, что он знал об этой стране, заставляло опасаться ее импульсивности, ее пустой самоуверенности. Это ясли культуры, испуганные, слюнявые, беззаботные в сравнении с тем, что у нас здесь — с громоздкими сокровищами истории, обременяющими людские души.

Сигареты делали его патриотом. Он снова начал курить после того, как шесть лет грыз всякую мелочь.

По крайней мере, Освальд выглядел как американец. Фрэнсис Гэри Пауэрс в конце концов окажется на скамье подсудимых под люстрами Колонного Зала, со своей идиотской прической и в смешной одежде, которая ему велика, похожий на балканского дровосека.

Гражданин Освальд прибыл в город в темном галстуке, кашемировом свитере и сером фланелевом костюме. Хорошо было снова оказаться в Москве.

Его завели в комнату через несколько минут после начала допроса. С блокнотом и карандашом он сел у стены, в пятнадцати футах за спиной заключенного, рядом охранник в штатском.

Новость, разумеется, разнеслась повсюду, просочилась в прессу и в эфир. «У-2» стал величайшей сенсацией за много лет. Грандиозный ажиотаж, праведный гнев Советов, историческая ложь американцев, испорченные отношения. Он слушал, как Фрэнсис Гэри Пауэрс пытается ответить на вопросы Романа Руденко, одного из главных прокуроров нацистских военных преступников на Нюрнбергском Процессе. Он подумал, что обвинитель нацистов — это чересчур драматический жест для такой мелкой сошки, как Фрэнсис Гэри Пауэрс. Заключенный, судя по речи, обычный парень. Сын шахтера из какой-нибудь глуши. Ему платили за то, что он летает на самолете.

Битых три часа вопросов и ответов Освальд смотрел на затылок Фрэнсиса Гэри Пауэрса.

Затем он отправился в шахматный павильон в Парке Горького, где выставили обломки фюзеляжа и хвостовой части самолета. Крылья установили в центре павильона. Высотный костюм пилота, личные вещи и подписанное признание находились в стеклянном ящике. Фотографии пилота под табличкой с надписью: «ПАУЭРС ФРАНСИС ГАРИ, ПИЛОТ СБИТОГО АМЕРИКАНСКОГО САМОЛЕТА». У толпы праздничное настроение. Интересно, играет ли Пауэрс в шахматы. Хорошо бы Алик пустил его в камеру, сыграть партию в шахматы с Фрэнсисом Гэри Пауэрсом.

Сопровождающий в штатском отвел его обратно на Лубянку. Алик и охранник в штатском проводили его в тюремный корпус. На полу лежал ковер. Камера Пауэрса располагалась на нижнем этаже. Охранник отодвинул заслонку с дверного глазка. Освальд заглянул в камеру. Заключенный сидел за маленьким столиком и чертил линии на бумажке. Освальд подумал, что он, видимо, рисует календарь. Люди в маленьких комнатах, в изоляции. Камера — это основа. Тебя помещают в комнату и запирают дверь. Просто до гениальности. Таков конечный размер всех окружающих нас сил. Восемь на пятнадцать.

В Пауэрсе была какая-то мягкость. С людьми такого типа Освальд легко уживался в бараках. Он поднял голову и посмотрел прямо на глазок, будто почувствовал, что за ним наблюдают. Ему платили за то, чтобы он летал на самолете, и, в частности, чтобы он убил себя, если миссия провалится. Но мы же не всегда подчиняемся приказам, да? Некоторые надо обдумать, ха-ха. Он хотел сказать заключенному через дверь: «Ты был прав, тебе так лучше, не подчиняйся». На Пауэрсе была рубашка в клетку, застегнутая на все пуговицы. Он отогнал муху и вернулся к своему листу бумаги. Казалось, что черчение линий дается ему с большим трудом. Как по-русски называется расстрельная команда?

Алик отвел Освальда в комнату, где проводился допрос. Они уселись в одиночестве, в комнате едва заметно воняло затушенными окурками.

— Теперь вы видели его близко, как только возможно. Скажите, он вам знаком?

— Нет.

— Вы знаете его по Ацуги?

— Они носят шлемы с лицевыми панелями. Вокруг них все время вооруженные охранники. Мне ни разу не удалось взглянуть на пилота.

— Но, может быть, знаете по барам, ночным клубам?

— Нет, я совершенно его не помню.

— Вы знали, что они совершают перелеты из Пешавара?

— Где это?

— В Пакистане. Оттуда вылетел и этот самолет.

— Нет.