Медвежатник - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сухов cтр.№ 13

— Покорнейше благодарю, — опешил от барской щедрости молодчина. — Рад был услужить. Ежели пожелаете, ваше сиятельство, с ветерком прокатиться, так я всегда на Страстной площади стою. Мишуткой меня кличут.

— Непременно разыщу, Мишутка, — ответил Григорий Васильевич и, взмахнув тростью, преодолел первую ступень высокого крыльца.

— Грабю-ю-ют! — заорал извозчик, и запряжка, громыхая железными ободами о булыжник, скрылась за углом.

Этот день для Григория Васильевича выдался сложным.

Утром ему позвонила приятельница, вдовая дворянка, с которой он очень весело провел последний год. И, назвав его ничтожеством и волокитой, заявила, что между ними все кончено. Со злорадством она заметила, что ее руки добивается один богатый промышленник, который обещает устроить свадебное путешествие по Европе. Слушая ее злобный выговор, невозможно было поверить, что две последние ночи он провел в ее теплой постели и что расставались они трогательно, как голубь с голубкой.

В обед он был на совещании у директора департамента, а это обстоятельство тоже не прибавило настроения. Господин Ракитов всегда говорил тихо, но его реплики могли прозвучать так зловеще, что окружающий воздух заряжался электричеством, и порой казалось, что достаточно всего лишь неосторожно моргнуть, чтобы пространство комнаты разорвалось грозовыми молниями.

Всю неделю Григорий Васильевич думал о последнем ограблении. Многое в этом деле ему показалось странным: в первую очередь, непонятная потасовка, которую организовал нищий на глазах у городового, а потом исчезновение барышни, с которой банкир обедал в продолжение полутора часов.

Именно в это время и произошло ограбление!

Ясно одно, что неизвестный необычайно изобретателен и обладает удивительными руками. Это нужно знаться с нечистой силой и быть гением, чтобы в несколько минут справиться не только с сигнализацией, но и отомкнуть замок сложнейшего сейфа.

Очень интересно было бы встретиться с подобным экземпляром человеческой породы.

Григорий Васильевич имел широкую агентурную сеть, среди его агентов были не только обыкновенные домушники, выторговывающие у крепкой власти некоторые поблажки на случай возможного отступления за черту закона, но также и светские дамы, которые готовы были давать любую информацию о своих посетителях, лишь бы их тайные любовные привязанности не стали достоянием газетчиков, а ревнивый муж по-прежнему пребывал бы в состоянии приятного неведения. Особенно ценились агенты-проститутки, по той простой причине, что в публичные дома захаживали не только беглые каторжане, но и благородные судьи. Но более всего Григорий Васильевич Аристов ценил осведомителя по кличке Никанор. Этот агент обладал талантом перевоплощения, он одинаково правдоподобно смотрелся как в стоптанных башмаках, так и в смокинге английского покроя. Три недели назад он сумел прибиться к группе нищих, которые проживали в одной из богаделен Хитровки. По запискам Никанора, которые Аристов получал через посыльного, следовало, что он вышел на верный след. За два десятка лет совместной работы он не ошибся ни разу, и его предположения были точны, как приговор присяжных. Никанор писал, что через несколько дней он подаст медвежатника к столу его сиятельства и уж затем Григорию Васильевичу решать, как следует откушать этого сукиного сына. А еще через неделю посыльный передал ему неприятную новость: Никанор исчез в трущобах Хитровки, словно камень, брошенный в воду, и найти его можно только в нечистотах Неглинки.

Интуиция опытного сыщика подсказывала Григорию Васильевичу, что тайна скрывается именно в темных переулках Хитрова рынка. Возможно, притоны сумели родить тонкий изобретательный преступный мозг, который способен преподнести еще немало неприятных сюрпризов.

Григорий Аристов небрежно скинул на руки швейцару пальто, и старик, признав в госте начальника розыскного отдела, так низко поклонился, будто в его руках был не потертый драп, а чаевые в несколько тысяч рублей.

Гостиная была переполнена: дамы были в вечерних декольтированных платьях, мужчины в смокингах, на двух гостях он увидел мундир штатского генерала благотворительного общества и, присмотревшись, узнал в них хозяев известных публичных домов. Господа так мило улыбнулись Аристову, будто признали в нем одного из своих постоянных клиентов.

— Боже мой, кто к нам пожаловал! Как мы вам рады, Григорий Васильевич, — вышла навстречу Аристову хозяйка дома. — Я так по вас соскучилась, — кокетливо опустила она густые ресницы. — Дайте слово, что не оставите меня сегодня.

Аристов справедливо решил, что близок к тому, чтобы одержать новую победу.

Анне Викторовне было почти тридцать — возраст, когда женщина теряет девичьи черты и с тоской смотрит в зеркало, отмечая, что кожа на лице уже не так свежа, а у глаз тоненькими трещинками разбегаются морщины. Однако это то самое время, когда природа наделяет женщину настоящим совершенством, а прежняя угловатость приобретает грацию, придавая ее фигуре плавность очертаний. Она была умной и умелой хозяйкой, и каждый гость в ее присутствии ощущал теплоту камина. В свете поговаривали о том, что до замужества она пережила два бурных романа, последний из которых едва не закончился ее побегом за границу с юным корнетом.

Престарелый князь Петр Гагарин потерял интерес к супруге, едва священник освятил их брак, и молодая женщина научилась развлекаться самостоятельно. Она устраивала балы, о которых потом говорила вся Москва, организовывала представления, а карточная игра в ее салоне шла настолько серьезная, что по накалу не уступала первоклассным казино.

Князь не любил шумных сборищ, и, когда супруга организовывала очередной банкет, он вежливо откланивался и съезжал к старой приятельнице, и в вечерней тишине давние любовники предавались милым воспоминаниям о бурной молодости. Это обстоятельство давало возможность Анне Викторовне чувствовать себя свободнее, и она, совсем не скрывая душевных привязанностей, кокетничала с молодыми людьми и, случалось, назначала им свидания.

Поговаривали, что число любовников у нее значительно превышает количество бриллиантов в ее любимом колье.

Григорий Васильевич посмотрел на выпуклую грудь княгини и понял, что ему не удастся сосчитать бриллианты на огромном колье даже за неделю. Он наклонился к белой ручке и едва коснулся губами кончиков пальцев.

— Как же я могу отказать вам, княгиня?

Аристов подумал, что ему суждено быть всего лишь махоньким тусклым камешком в ее богатейшей коллекции.

Наконец игровая комната была приготовлена, и мужчины, подавляя нетерпение, проследовали к столам. Григорий Васильевич был противником устоявшихся компаний, чаще всего он предпочитал обыгрывать людей малознакомых, и потому, когда на свободное место попросился молодой мужчина с аккуратной коротенькой бородкой, он возражать не стал.

— Савелий Николаевич Родионов, — коротко представился игрок.

Откинув обеими руками полы фрака, он с грациозностью опытного пианиста опустился на стул.

В первую же игру Григорий Васильевич проиграл пятьсот рублей, потом еще тысячу, однако неприятность не мешала ему улыбаться с любезностью мецената, пожертвовавшего огромную сумму в богоугодное заведение. В кармане у него лежало еще пятнадцать тысяч, и это обстоятельство позволяло Аристову чувствовать себя вполне спокойно.