Три стильных детектива в одной книге - читать онлайн книгу. Автор: Клод Изнер cтр.№ 69

Тридцать лет рабства!

– Пустяковая ошибка в дозировке, – заявил он начальству.

– Непростительная рассеянность, – жестко ответили ему. – Вы больше не можете занимать эту должность. Не упорствуйте, дорогой мсье Маню, ведь ваше время истекло.

Гнев заставлял его ускорять шаги, пока боль не сковала колени. К счастью, он был уже у моста Шарантон, а там рукой подать до пристани Бато Паризьен. Бенуа Маню едва успел на суденышко, разрисованное рекламой шоколада «Менье» и бульона «Магги». Контролер за десять сантимов вручил ему металлический жетон, который следовало вернуть при выходе.

Маню заметил среди пассажиров несколько знакомых и поприветствовал их. Мужчины покуривали сигары, облокотясь на леер [149] , на скамейках нижней палубы вязали женщины. Он скользнул рукой в карман сюртука, чтобы удостовериться, что медаль на месте. Ничтожная благодарность за годы самозабвения, за творчество, итогом которого стало создание неповторимых ароматов!

– Вы допустили прискорбную оплошность. Но не беспокойтесь, мсье Маню, мы просто отправим вас на пенсию. Случай не будет предан огласке, и ваша репутация не пострадает. С вашими рекомендациями вы сможете даже подыскать новое место работы, – улещивал его заместитель директора мсье Тадорн.

Новое место работы! Это в сорок шесть лет! К тому же из послужного списка видно, что в шестнадцать он нанялся на фирму подручным и обучался ремеслу прямо на месте, не получив при этом специального образования!

Глаза застилали злые слезы, и берег, усыпанный огоньками фонарей, расплывался. Это был уже не прежний берег, а как будто некое чистилище, где его ожидали новые мучения. «Они избавились от меня, как от обузы! Посмотрим, что они запоют, когда их записные гении станут наливать вместо духов кошачью мочу!»

Его мутило, голова кружилась, и он заметил, что судно находится возле набережной Аустрелиц только в тот момент, когда оно уже собиралось отчаливать. Он поспешил на берег и бросился к лавке торговцев сладостями.

– Уже без одной минуты, мсье Маню! – воскликнула немолодая хозяйка в кокетливом кружевном чепце. – Вам как обычно, миндального печенья?

Мост Берси он пересек, жуя на ходу печенье, сладкий вкус которого, скрашивавший его вечера, ничуть не сглаживал душевную боль. Порт де ля Рапе, заваленный штабелями досок и грудами кирпича, производил жалкое впечатление. Бенуа Маню заметил грузчиков и огромное количество бочек с вином, отгороженных от дороги решеткой. Грузчики подтаскивали бочки к подъемникам, подъемники зажимали их металлическим захватом и переносили на повозки, которые развезут их на винные склады. Маню представил, как подъемник захватывает не бочку, а его тело, сжимает своими металлическими челюстями и бросает в черную воду. Поперхнувшись, он выплюнул печенье и завопил:

– Я отомщу! Я никогда не клялся им хранить тайну! Я продам их формулы конкурентам, и эти подонки разорятся, подчистую!

Он воинственно махнул рукой и решительно направился к бистро, намереваясь нарушить сегодня строгую диету и отужинать тушеным мясом или жарким и бокалом красного вина.

1 марта

Лунный луч скользнул между занавесок и нежно коснулся книжного шкафа. В тишине комнаты было слышно только дыхание подруги. Виктор осторожно ворочался, стараясь ее не разбудить. В голове его бешено роились мысли, увлекая в веселый хоровод. Обычно, когда по ночам не спалось, он вставал и закрывался в лаборатории, где с увлечением предавался любимому занятию: ретушировал негативы. Но Таша непременно за ним приходила, скреблась в дверь: «Иди спать, Виктор!». Он подчинялся, возвращался к ней, и тогда, в полусне, она уступала его ласкам, и они вместе уплывали куда-то в ладье счастья.

Вот уже несколько дней он радовался подарку, который преподнесет ей по случаю дня рождения. Надеясь, что общее увлечение еще больше их сблизит, и повинуясь порыву, он купил ей велосипед фирмы «Альсион». Как только она научится на нем ездить, они погрузят велосипеды на поезд и поедут вместе далеко-далеко, гонять по сельским дорогам. Она будет рисовать на пленере, он – заниматься фотографией. Он намерен вести себя благоразумно: больше никаких расследований, с этим покончено.

Он давно мечтал проследовать по пути Роберта Льюиса Стивенсона и его ослицы Модестины [150] … И от одной мысли, что мечта вот-вот осуществится, его охватила радость.

Косой луч покинул книги и добрался до волос Таша.

Приподнявшись на локте, Виктор любовался этим мирным зрелищем, которое навеки запечатлелось в его душе.

Альфонс Баллю колебался, не умея выбрать между желанием надеть обновку – полосатый саржевый костюм – и ошеломить всех, появившись в офицерской форме. В конце концов, поборов искушение, он решил не пачкать новый мундир. Комиссованный из армии по причине слабого здоровья, Баллю сменил службу в Сенегале на должность в военном министерстве, где служил секретарем генерала Барне. Первое время эта работа не вызывала у него ничего, кроме отвращения, но вскоре он уже радовался тому, что в его жизни больше не будет форсированных маршей в непогоду, не говоря уже о том, что теперь, выйдя со службы, он мог себе позволить удовольствие сесть за столик летнего кафе и полюбоваться прелестями проходящих мимо девиц, которые иногда строили ему глазки. Именно так ему удалось соблазнить некую Люси Гремий, которая стригла и помадила его соратников в салоне-парикмахерской на улице Антрепренер. Эта девица, надо признать, оказалась весьма ловкой и умелой: она его буквально преобразила, побрив подбородок, чтобы подчеркнуть роскошные длинные усы, и сделав ему косой пробор.

Когда, налюбовавшись своим отражением в зеркале шифоньера и сделав выбор в пользу полосок, он величественно спустился по лестнице, хозяйка семейного пансиона вдова Симоне воскликнула: «О, вас и не узнать!» – и это доказывало, что он не ошибся в выборе.

– Что вы хотите этим сказать, Арманда?

– Ах, мсье Баллю!.. Я запрещаю вам называть меня по имени! Хватит красоваться, идите завтракать, кофе и яичница остывают!

Мадам Симоне проводила взглядом любимого квартиросъемщика и, терзаемая смутным беспокойством, вернулась на кухню. На самом деле вдовой она не была: ни с кем и никогда мадам Симоне не была связана узами брака. Однако, понимая, что статус незамужней дамы может смутить квартирантов, которым она предлагала кров и пищу, а также желая опередить неприятные расспросы, она придумала себе трагическую биографию. В ней все было как надо: ветреный супруг, измучивший ее изменами, его преждевременная гибель под колесами экипажа и наконец законное наследство.

О своем реальном прошлом Арманда Симоне предпочитала не вспоминать. С юности она жила исключительно за счет своих прелестей, но в конце концов ей повезло: она стала содержанкой у богатого старика, хозяина дома на улице Рамбютто. Длившиеся пять лет отношения не были освящены церковью, но зато он оставил ей неплохое наследство. С годами Арманда располнела, сменила прическу и теперь не боялась, что кто-то из прежних клиентов может ее узнать. Почти все свои средства она вложила в этот дом в зажиточном квартале Гренель, расположенный недалеко от мэрии, церкви и старинного замка, где теперь стояла пожарная часть.