Рука, что впервые держала мою - читать онлайн книгу. Автор: Мэгги О'Фаррелл cтр.№ 47

— Помнишь Джимми? — спросила из-за ее спины Дафна.

— Какого Джимми?

— Высокого, рыжего, из «Дейли курьер». У него был роман с Амелией, давным-давно.

— Гм. — Лекси взяла в руки пепельницу и тут же вернула на место. — Припоминаю.

— Мы виделись вчера во «Французском пабе». У него есть для тебя работа.

Лекси обернулась.

— Работа? — эхом отозвалась она.

— Да, работа. За деньги, все как положено. Будешь выходить в свет. — Дафна стряхнула в каминную решетку пепел. — Все договорено. Ты выходишь с понедельника.

Лекси нахмурилась, подыскивая предлог, чтобы отказаться, но так ничего и не придумала.

— Что за работа? — спросила она.

— Нужен сотрудник в отдел объявлений.

— Объявлений?

— Да. — Дафна досадливо вздохнула. — Ну, знаешь — рождения, смерти, браки. Ничего интересного, для тебя раз плюнуть, но все-таки лучше, чем вот так.

— Рождения, смерти, браки, — повторила Лекси.

— Да. Все самое главное в жизни.

— Почему сама не хочешь?

Дафна передернула плечами:

— Это не совсем мое — Флит-стрит и все такое.

— Может, и не мое.

Дафна встала, одернула пальто.

— Твое, — сказала она. — Или станет твоим. Как ни крути, все-таки лучше, чем чахнуть от тоски. Итак, в понедельник, ровно к девяти. Не опаздывай. — Она вскочила, схватила Лекси за руку. — Пошли, одевайся!

— Куда?

— В город. Тебя нужно накормить хорошенько. Я стрельнула у Джимми десятку, так что гуляем! Пошли!

В «Дейли курьер» Лекси указали на стол, втиснутый между столом побольше и книжной полкой. Комната была тесная, в конце длинного коридора; потолок низкий, пол неровный, а за мутными стеклами — надземный переход между Нэш-Корт и Флит-стрит. В редакции было безлюдно, тихо. Не рановато ли она пришла?

Лекси села на свое место, сумочку поставила под ноги. Стул был зеленый, облупленный, хромой. На столе — пишущая машинка, блок промокательной бумаги и ржавые ножницы. Лекси взяла ножницы, раскрыла, закрыла. Работают, и то хорошо. Кипа бумаг с соседнего стола сползла на ее стол. Лекси сдвинула бумаги, сложила опрятной стопкой. Взяла со стола кружку, заглянула в черное нутро. В нос ударил запах кофе. Лекси отставила кружку. Возле пишущей машинки лежала записка: «Спросите Джонса по нов. раб. на 2 нед.».

Услышав снизу шаги и голоса, Лекси посмотрела в окно. С Флит-стрит шли по мосту пешеходы. Лекси смотрела сверху на затылки, макушки и думала, до чего хрупки люди.

Перед самым обедом в дверь ворвался человек — седой, растрепанный, в плаще нараспашку. Что-то бормоча под нос, он плюхнул на стол пухлый портфель, уселся в кресло и снял телефонную трубку.

— Пять-шесть-девять-один, — бубнил он, набирая номер. И лишь потом заметил Лекси. — О. — Он вздрогнул и бросил трубку на рычаг. — Вы кто?

— Я Лекси Синклер, новая сотрудница отдела объявлений. Мне сказали…

Но ее собеседник, закрыв лицо руками, затараторил:

— О боже, боже, боже, почему меня не слушают? Говорил же я им, говорил, только не еще одна… Не в обиду вам будь сказано, дорогуша, но, честное слово, так не пойдет. Сейчас позвоню Карузерсу. — Он схватил трубку. — Нет, не буду. — И положил трубку на рычаг. — Что же мне делать? — Он будто спрашивал у Лекси совета. — Карузерса наверняка нет на месте. Симпсон? Вдруг он поможет?

Лекси встала, пригладила волосы.

— Я не знала, с чего начать, — сказала она, — но мне принесли корректуру для сегодняшнего номера, и я внесла правку. Вот. — Лекси протянула ему листы, он с недоверием выхватил их. — Я пока не знаю, как у вас принято, — продолжала Лекси, — и все, в чем не уверена на сто процентов, пометила знаками вопроса.

Ее собеседник сдвинул очки на макушку и поднес листы к глазам. Просмотрел один, другой, третий.

— Гм, — мычал он под нос, — угм. — Пробежав глазами третью страницу, он уронил листы на стол, запрокинул голову. — В «Курьере» не выделяют курсивом названия стихотворений, — сказал он, глядя в потолок.

— Буду иметь в виду.

— Названия книг — да, а названия отдельных стихотворений или эссе в сборнике — нет.

— Учту.

— Где вы научились так читать корректуру?

— На… прежней работе.

— Гм, — сказал он снова. — Печатать умеете?

— Да.

— А урезать тексты до нужного объема?

— Да.

— А редактировать?

— Умею.

— Где вы работали раньше?

— Я работала… — Лекси запнулась, — в журнале.

— Гм. — Он бросил листы ей на стол: — Подпишите их, а то затеряются. — Потом переложил бумаги на своем столе, достал из вазочки карандаш, вставил за ухо. — Нечего сидеть сложа руки, милочка, — сказал он с внезапной досадой и замахал на Лекси руками. — Отнесите корректуру. Позвоните Джонсу. Спросите, когда он сдает текст. И узнайте, готов ли кроссворд. А объявления ваши надо набрать. Сегодня нужно сделать работу хотя бы на три дня вперед. И «Сельские заметки» тоже. Живо, живо, у нас ни минуты.

Несколько месяцев Лекси набирала объявления о рождениях, свадьбах, даты жизни, списки родственников покойных, адреса погребальных контор. Научилась добывать материалы у несговорчивого Джонса, успокаивать своего шефа, Эндрю Фуллера, когда для «Сельских заметок» не хватало материала и он выходил из себя, передавать сообщения от миссис Фуллер, в котором часу в Кеннингтоне будет готов ужин. Научилась она и отражать атаки здешних свободных мужчин — а иногда и несвободных. У нее появились верные способы отказывать на приглашение пообедать, выпить пива, сходить в театр. Фуллер был на ее стороне. Не дело это, когда его помощницу отвлекают от работы. «Нечего тут ошиваться! — кричал он на парня, который с надеждой размахивал, стоя в дверях, билетами то ли в театр, то ли на концерт. — Дайте человеку работать!» За Лекси закрепилась репутация надменной недотроги. Один из несостоявшихся ухажеров назвал ее «синим чулком», — и единственный раз за все время Лекси вспылила, наговорила грубостей. В обеденный перерыв она ходила в паб с Фуллером, или с редактором женской рубрики, или с Джимми. Одно время поговаривали, будто у нее роман с Джимми, и Джимми слухов не опровергал; никто из коллег не подозревал, что во время совместных обедов Лекси давала Джимми советы, как вести себя с любимой девушкой, которая была помолвлена с другим. Работа в ежедневной газете, с ее бешеным, изматывающим ритмом, стала для Лекси утешением, спасением — ненасытная машина, в которую знай да подбрасывай; едва окончена работа за день, пора приступать к завтрашней. Ни минуты свободной, ни передышки, некогда расслабиться, подумать — работай, и все. На единственной фотографии тех лет Лекси в песочного цвета юбке, сидя на письменном столе, хмурится, глядя в камеру; волосы коротко острижены, на шее — тот самый кашемировый шарф.