Взрослые игры - читать онлайн книгу. Автор: Елена Колина cтр.№ 32

Наверное, эта клиника рядом с моим домом — очень хорошая клиника, потому что дорогая. Но я же все равно скоро получу гонорар за кино.

Клиника называется «Тара». Какое приятное название, как будто мы не на Невском, а в Джорджии.

— Зачем вы меня привязываете? — подозрительно спросила я.

— У вас очень сложный зуб, — уклончиво сказала врач, милая молодая женщина. — Я вас просто фиксирую.

Сложный зуб, хм… звучит романтично. У кого-то сложная личная жизнь, а у меня сложный зуб. Я преисполнилась важности. Вот какой я интеллигентный человек, в моем внутреннем мире все такое сложное — и мысли, и чувства, и зубы…

Но зачем меня привязали, то есть зафиксировали, зачем? Неужели я со своим сложным внутренним миром произвожу впечатление человека, способного покусать эту милую молодую женщину почем зря?..

…Все-таки правильно сделали, что меня привязали, — действительно очень сложный зуб. Оказалось, что у меня есть индивидуальная особенность организма — я закрываю рот при приближении ко мне щипцов и зеркала. Особенно бормашины.

Наркоз на меня не подействовал. Невозможно описать словами, что я испытала в этом кресле — жуткую боль и одновременно восхищение профессиональным мужеством этой милой женщины! Я пыталась отпихнуть ее ногой. Думаю, что всякий человек, защищая себя от бормашины, может рефлекторно напасть на врача.

Мой врач, удивительно отзывчивая и нежная, все время приговаривала: «Потерпите, миленькая, хорошая, не кусайтесь, совсем немного осталось».

Когда все закончилось, я посмотрела на себя в зеркало. Вылитая собака Баскервилей с окровавленной пастью…

Врач дала мне номер своего мобильного телефона, на всякий случай. Я удивилась. Неужели этот милый занятой человек хочет сказать, что будет волноваться о моем зубе в нерабочее время? Это было так трогательно, что я посчитала невежливым покинуть кабинет сразу же после окончания лечения и осталась немного поболтать.

Я рассказала врачу одну капиталистическую быль, уверена, что ей было интересно.

Эта быль произошла с моей безработной подругой в Нью-Йорке. Она приехала к стоматологу с острой болью и распухшей щекой. Ей сделали рентген и отправили домой, с острой болью и распухшей щекой. На следующий день она опять приехала со своей острой болью, распухшей щекой и с ребенком, — ей просто некуда было его девать. Ей опять сделали рентген и отправили домой. Да и ребенку тоже заодно сделали рентген. И уже совсем скоро, через неделю, собралась комиссия — решать, заслуживает ли она, чтобы ей вылечили зуб, или же достаточно ограничиться рентгеном.

Когда я закончила свою капиталистическую быль и собиралась рассказать кое-что еще, в кресле уже сидел следующий пациент с открытым ртом.

— Было очень интересно, до свидания, — сказала врач. — Зуб может поболеть, так что звоните, не стесняйтесь. Все-таки у вас очень сложный зуб, а я с ним уже знакома.

Вот тут-то и произошло невероятное, неописуемое событие…

Никогда не думала, что такое может случиться со мной прямо в стоматологической клинике в соседнем доме, да еще после всего, что я только что пережила, беспомощная и привязанная к креслу, как невинное жертвенное животное, например ягненок.

Дело в том, что я не особенно приглядывалась к врачу, — сначала мне было страшно, потом я кусалась, потом рассказывала капиталистическую быль… И только на прощание я впервые внимательно на нее посмотрела. И что же я увидела?..

Я увидела молодую женщину, вылитую Аленку с шоколадки «Аленка». На переднем зубе крошечный блестящий камешек, очень красиво, я тоже такой хочу, а на груди бейдж — Екатерина Андреевна.

Так вот, эта Екатерина Андреевна была не врач. То есть, конечно, она была врач, а не оборотень, но…

В общем, это была та самая блондинка, которую я когда-то сквозь слезы рассматривала из проходного двора. Это была она, подруга Андрея.

И тут я мгновенно поняла, что никогда не нужно никого осуждать! Я имею в виду создателей сериалов. Там у них в сериалах всё время все друг друга встречают. Как будто ошалевшие персонажи специально рыщут по городу, чтобы застать мужа с любовницей в самых неподходящих местах, например в собственной спальне, куда ни один нормальный человек ни за что не приведет любовницу, учитывая, что жена домохозяйка и всегда дома. Или, например, героиня провожает любовника на поезд, а ее муж там же встречает с поезда любовницу. Так они вчетвером и стоят на Московском вокзале, там, где раньше стоял памятник Ленину, и смотрят друг на друга с таким же хитрым прищуром, как памятник.

Я была к ним несправедлива, считала создателей сериалов примитивными глупышами за эту их манеру сводить персонажей в ситуациях, удобных для самих создателей сериалов. А вот теперь я поняла — в сериалах всё как в жизни.

Если бы мы с Екатериной Андреевной были персонажами сериала, я бы тут же бросила на нее испепеляющий взгляд, а она бы сказала: «Я не случайно вас привязала, ха-ха-ха». А я бы ей на это ответила: «А я не зря вас укусила». Вот такой у нас бы пошел конструктивный диалог…

Я бы разорвала мою соперницу на кусочки, я бы ущипнула ее, я бы поцарапала ее… но я не могла: во мне совсем не было злости, а только умиротворение от того, что боль ушла, и еще я немного отупела от наркоза, поэтому я только сказала:

— До свидания, Екатерина Андреевна, спасибо вам большое. Не беспокойтесь. У меня дочь врач. Если что, она меня вылечит.

Это было единственное, что я себе позволила, — выразила свое подсознательное желание никогда больше не приходить в этот кабинет.

И я покинула этот кабинет навсегда.

На улице я опять порадовалась названию клиники — «Тара». Тогда чур я Скарлетт, а Екатерина Андреевна пусть будет моя Мамушка — не зря же я доверила ей свой сложный зуб… это я шучу, на самом деле Екатерина Андреевна — старый Джеральд.

Вечером позвонила Ольга.

— У меня болит зуб, наркоз отходит… — с трудом сказала я, — я не могу говорить…

— Очень хорошо, и не надо. Я сама буду говорить, — сказала Ольга и вздохнула. — У меня раскрылись глаза на мир, конкретно на одного человека… Знаешь что?! Олег хочет, чтобы мы вместе ездили за продуктами в супермаркет и на рынок тоже. Иначе он отказывается готовить. Но я же не могу, просто не в силах, понимаешь?! В супермаркетах на меня нападает страшнейшая экзистенциальная тоска… Знаешь, все эти мысли о смысле бытия, о свободе, об идентичности… Я уже не говорю про рынок.

— Это все?

— Нет, не все. Ездили в «Метро». У прилавка с красной рыбой я думала о своей биологической и социальной судьбе, а около креветок — о своем жутком экзистенциальном одиночестве. Представь, каково мне. Представила? Пока.

— Пока.

4 декабря, пятница

Зуб заболел ровно в одиннадцать ночи. Я не понимаю одного — как он может болеть, если его только что вылечили, и что теперь делать?