Ошибка Лео Понтекорво - читать онлайн книгу. Автор: Алессандро Пиперно cтр.№ 41

Конечно, та девица смутила его своей яркой внешностью. А также своим воинственным голосом и сильным трентинским акцентом. Он едва сдерживался от смеха, наблюдая за гномом рядом с валькирией. Настоящий цирк. Но Лео был абсолютно уверен, что он ни разу не рассмеялся. Он ничем не выдал мыслей, которые могли бы задеть Эрреру. Он вел себя прекрасно. Разве что слегка перебрал спиртного. Ну и слишком много говорил. Да, он помнил даже это. И взгляд Валерии. Она внимала каждому его слову, а Эррера сидел в углу и молчал.

Чувство неполноценности. Ощущение, что он не может соперничать с другом, таким красивым, таким красноречивым, таким светским. Вот в чем было дело?

Вот почему сейчас Эррера гонит его взашей, как служанку, попавшуюся на воровстве? Конечно, речь шла именно об этом. Лео вдруг вспомнил неопределенное чувство вины, которое охватило его в конце вечера, незадолго до прощания, когда он, под воздействием спиртного и непринужденной болтовни, рассказал Валерии глупую и ненужную историю. Он рассказал ей о том, как покупал сигареты Эррере, а продавщица в табачном киоске принялась упрекать его: «Как вам не стыдно покупать сигареты своему сыну?» Боже, как Валерия смеялась! Ужасно. Боже, как не смешно было Эррере. Не менее ужасно. Кто тянул его за язык? Зачем было рассказывать эту паскудную историю? Да, было забавно вспоминать ее среди друзей. Но рассказывать ее девушке Эрреры, первой девушке Эрреры, — это было непростительно. Лицо Эрреры в тот момент! Как ему было стыдно. На нем выражалось такое унижение и недоумение.

Об этом лице Лео вспомнил только сейчас, после того как Эррера сказал ему: «Знаешь, позавчера вечером… это было ужасно…»

В тот же момент Лео понял, почему Эррера наедине с ним был всегда таким забавным, полным участия, и напротив, с другими (особенно с представительницами прекрасного пола) упорно прятался в раковину своей неуклюжести. Это объяснялось стыдом. Он стыдился самого себя. Стыд преследовал его повсюду. Возможно ли, что Лео понял это только в тот момент? Почему тогда он удивлялся, что друг пожелал исключить его из своей жизни без объяснений? В этом не было ничего удивительного. И объяснять здесь было нечего. Все это копилось годами. Нужен был только подходящий случай. Присутствие такого очаровательного приятеля усугубляло стыд Эрреры дель Монте.

Как он не подумал об этом раньше? Должно быть, очень тяжело, просто ужасно жить в стыде. С тех пор Лео потерял покой. До этого не было ни одного человека на планете, который посмотрел бы на него глазами, полными недоверия и горькой иронии.

С тех пор, с того самого воскресенья, за исключением официальных случаев или светских раутов, бывшие друзья никогда больше не встречались. Так, на приеме у зубного врача, увидев фотографию Эрреры в женском журнальчике, увидев своего друга постаревшим, но еще воинственным, Лео улыбнулся почти с нежностью. Он совсем не изменился, подумал Лео: как всегда — смесь стыда и реваншизма. Увидев, с какой яростью Эррера отгонял фотографов, он также подумал: нет, ты все такой же, мой друг. И ты всегда получал что желал! Ты богат как Крез. Ты самый успешный и сомнительный юрист в Италии. Ты можешь трахаться со всеми валькириями, которых захочешь. Но этот стыд — стыд быть Эррерой дель Монте, — увы, он неискореним.

Таким образом, было естественно, что Лео в самый трудный момент своей жизни подумал об Эррере. Эррера — вот в ком он нуждался. Он не только смог бы помочь ему справиться с бедой, но был единственным человеком, который смог бы понять состояние души Лео. Настоящий спец по стыду. Просто эксперт мирового уровня.

Все оставили Лео. Но Эррера должен был поддержать его. Потому что он знал, что значит не сметь поднять глаз, страшась встретить в глазах других отвращение, которое порождает в них твой вид.

В общем, Лео давно обдумывал идею навестить Эрреру. Попросить его о помощи. И если он не сделал этого сразу, виновата была его хандра, усиленная ощущением ничтожества, в которое он постепенно скатывался. Теперь, когда Рахиль перестала поддерживать его, сейчас, когда она оставила его, когда вела себя так, будто его не существовало, а он жил в этом подобии бункера, забитом дисками, книгами и воспоминаниями, в профессоре Понтекорво что-то стало меняться.

Если бы дело не приняло угрожающий оборот, Лео не стал бы звонить в контору дель Монте, он не назначил бы встречу с Эррерой, он не решился бы сесть в машину и доехать до его бункера на мрачноватой и бурной виа Венето.

И именно в то утро отец Камиллы явился к воротам дома Понтекорво. В компании жены и своей любимой винтовки 9-го калибра, приобретенной для охраны своих магазинов. Он намеревался выпустить весь заряд в башку этого козла. И сделать это как можно более театрально. В первых лучах зари, дабы придать эпичности своей мести. Преднамеренное убийство? Тюрьма? Пожизненное заключение? Застрелить безоружного человека? Убить его на основании неясных и общих обвинений, которые нужно было еще доказать? А затем сдаться представителям охраны правопорядка? Или же, в духе некоторых детективных сериалов, лишить себя жизни с криком: «Я не сдамся вам!» Почему нет? Есть вещи и похуже в нашей жизни. Оставить эту свинью безнаказанной, например. Его даже не арестовали еще. Что за дерьмовая страна! Один человек намекнул ему, что Лео не выходил из дому. Прекрасная крепость, наверное, здорово сидеть там, закрывшись в своих владениях!

Раньше разъяренный отец Камиллы ходил и говорил всем вокруг, что эта свинья Понтекорво за все заплатит. В нем будто поселилось заносчивое и немного эксгибиционистское негодование, характерное для малообразованных и излишне мужественных людей. Это заставляло разбрасываться его легкомысленными и мелодраматическими фразами вроде: «Я желаю видеть его мертвым!», «Я подвесил бы его на крюке, как кусок говядины!», «Некоторые преступления можно искупить только электрическим стулом», «Самый страшный грех — это предать доверившегося тебе!», «Это же извращение!», «Как только подумаю о моей крошке…». И так далее. Правда заключалась в том, что отцу Камиллы не терпелось распустить хвост перед обожаемой дочуркой, которая уже давно отвергала и презирала его.

Итак, вот он здесь, чтобы устроить свое дурацкое представление. Сначала он осаждал домофон, а потом принялся орать:

«Выходи, козел! Ну-ка выходи! Я тебя жду, я заставлю тебя выйти!»

А Лео, не менее склонный в те дни к мелодраматическим жестам, не заставил себя долго ждать. После очередной бессонной ночи не оставалось ничего лучшего, как совершить какой-нибудь бессмысленный и отчаянный поступок. Так что он предстал в майке и трусах перед тем, кто собирался его убить.

Вот такая неприличная сценка была уготована приличнейшим зрителям из числа соседей: сильно загорелый мужчина с длинными рыжими волосами и с пушкой в руках и изменившийся до неузнаваемости профессор Понтекорво в нижнем белье.

Бросающаяся в глаза худоба и неаккуратная поросль на подбородке заставляли последнего казаться еще более истощенным и похожим на кающегося грешника с картин Эль Греко. На его лице было написано: «Стреляй. Прошу тебя. Стреляй. Чего ты ждешь? Это то, чего все хотят. Это то, чего хотим мы оба». И для пущей ясности Лео становится на колени. Но вовсе не для того, чтобы попросить о помиловании. Его движения напоминают движения смирившегося и нетерпеливого смертника, который просит быстрее исполнить приговор. Изящный и непримиримый жест того, кто готов принять мученичество.