Ошибка Лео Понтекорво - читать онлайн книгу. Автор: Алессандро Пиперно cтр.№ 12

Именно в тот момент, когда Рахиль терзалась мыслью о неизбежном прибытии свекрови, она услышала, как ее спрашивают: «А не заказать ли нам ужин в номер? Мне совсем не хочется выходить».

«У нас же нет ни гроша!»

«Сейчас нет, но послезавтра деньги будут. Нас же не заставят платить немедленно. О чем ты беспокоишься?»

«Но ведь…»

«Ведь что? Да ладно, я возьму креветок, бокал вина и чудесный крем-брюле. А ты?»

«Ничего, дорогой, я не голодна… разве что кофе с молоком», — ответила она, зажав в кулачке оставшуюся мелочь.

«Может быть, хоть бриошь? Ты уверена?»

«Достаточно кофе с молоком, спасибо. Я правда не голодна».

Но на самом деле, рассказывала она своим сыновьям, ей очень хотелось есть. Спустя несколько минут ее муж, закутавшись в гостиничное полотенце, уже ел креветок, обмакивая их в розовый соус. И снова спросил ее: «Ты точно ничего не хочешь? Ты же ничего не ела с самого утра!» А она, глядя в окно на знаменитых жительниц Монако (в ее романтичном воображении они ассоциировались с героинями «Охотников за шедеврами»), терзаемая голодом, продолжала повторять: «Ничего, я действительно ничего не хочу».

Но в тот раз прав был Лео. Щепетильность Рахили оказалась излишней. Спустя пару дней прибыли дядюшка Эней и его сестрица с кучей денег. Но никто не обещал, что дела всегда будут идти так замечательно. Никто не сказал, что всегда будет выскакивать волшебный джинн из лампы и улаживать все проблемы.

Представим наши дни, например, когда почта работает в тысячу раз быстрей. Когда у супругов Понтекорво нет никаких неоплаченных счетов и никаких неловких ситуаций. До сих пор их жизнь и жизнь Самуэля и Филиппо была достаточно надежной. Но это ничего не значило. Конечно, бывают избранные пары, которые спокойно доживают до самой старости, наслаждаясь благосостоянием. И на некоторое время Рахиль поверила и стала надеяться, что и их когда-нибудь причислят к этому клубу избранных. Что и они вышли сухими из воды.

Но все обернулось иначе. Все эти обвинения были особенно тяжкими для такой уважаемой семьи, а для профессии Лео репутация имела особое значение. Вот почему это дело требовало особой осторожности. Не исключено, что Лео был прав: многие были на его стороне и были готовы защищать его. Но как он мог быть настолько уверенным, что ничего не изменится? Было ясно, что чиновники, которые занимаются его делом, хотят уничтожить его. Также было очевидно, что Лео при всех своих могущественных и не очень знакомствах едва ли мог рассчитывать на благосклонность прессы и простого народа. И в этом случае вмешательства какого-нибудь дядюшки Энея (который, кстати, скончался несколько лет назад) было бы недостаточно, чтобы закрыть счет. Назревала серьезная угроза. Каким бы невероятным это ни казалось, но именно госслужащие были заинтересованы в том, чтобы выставить Лео негодяем. Людишки, которым платили за то, чтобы они вогнали его в гроб. Псы, которые только и мечтали впиться ему в горло и не отпускать добычу. Вампиры! Они желали высосать из него всю кровь, превратить в прах репутацию, годами приобретаемую ценой стольких жертв. Проклятые софисты, жаждущие извратить истину, чтобы навредить Лео. Против этих коварных врагов оптимизм Лео был не лучшим орудием, если вообще не помехой.

А если Рахиль ошибалась и на этот раз? Если за преувеличенным оптимизмом Лео скрывался, напротив, преувеличенный пессимизм? Очень часто она замечала, что за легкомысленным поведением мужа, за показной доверчивостью угадывалось скрытое, как норка крота в цветущем саду, чувство, называемое страхом.

Кто бы мог это объяснить? Страх? Ее муж жил в страхе? Возможно, как все люди, не привыкшие к трудностям, избалованные с детства, Лео не умел бороться со страхом. Потому что для этого он должен был признать его.

Может быть, это страх парализовал его? Именно страх не давал ему заниматься днем и ночью процессом? Человек, не такой напуганный, как он, целыми днями копался бы в делах, касающихся его. Лео же все откладывал. Перепоручал другим. Это у него получалось прекрасно: отдалить момент решения проблем и в конце концов переложить их на плечи других. Его доверие к адвокату, который обслуживал больницу, неоднократно проявившую себя не с лучшей стороны по отношению к Лео, в чьих интересах было бы переложить всю ответственность на врача и его помощников, казалось настоящим профессиональным самоубийством.

Но это был способ перепоручить дело, с которым он не мог справиться сам. Лео все больше походил на ипохондриков, которые только и делают, что подпитывают в себе беспокойные фантазии о самых невероятных и безнадежных болезнях и тем не менее не могут отказаться от дурных привычек, вроде курения и алкоголя. При появлении тревожных симптомов эти люди также не имеют мужества показаться специалисту или пройти тщательный осмотр. Они как будто предпочитают беспокойство неведения беспощадной правде. Да, такой тип мнимых или реальных больных предпочитает жить в неведении.

Именно так, неделями, Лео жил в страхе. Рахиль распознавала его несомненные признаки: отсутствие аппетита, сменявшееся зверским голодом. Бессонница, за которой следовал сон допоздна. Мучительные и докучливые перепады настроения.

На самом деле ее Лео был столь ранимым человеком, что достаточно было какого-нибудь пустяка, чтобы выбить его из колеи!

Рахиль вспомнила один случай, когда они получили письмо из редакции «Коррьере делла Сера», газеты, в которой Лео вел свою знаменитую колонку «Предупредить болезнь лучше, чем ее лечить». Против своего обыкновения, в одном из последних выпусков Лео не стал развлекать читателей ни описанием специфических патологий, ни советами относительно здорового образа жизни. Движимый в очередной раз одним из своих идеалистических побуждений, он принял решение. Он обличил «коварное бойкотирование» католической церковью некоторых научных организаций, занимающихся исследованиями в области генетики. Лео написал (с осторожностью, к которой его обязывали положение в обществе и природная мягкость характера), что понтифику следовало бы проявить больше снисходительности по отношению к увлеченным исследователям, которые работают, чтобы нести добро, а не зло человечеству.

Последняя фраза — прямое обращение к высшему церковному лицу — разъярила какого-то читателя и подвигла его послать Лео записку (аналогичная записка была выслана и директору «Коррьере»), в которой последний выплеснул всю накопившуюся в нем желчь.

Вот заключительные строки того письма:

Как осмеливается профессор Понтекорво комментировать действия Его Святейшества? Знает ли вообще профессор Понтекорво, кому он осмелился дать свои ценные советы? А Вы, глубокоувжаемый директор, как Вы можете позволить, чтобы этот так называемый профессор, этот ученый шарлатан, этот неверный в белом халате набрался наглости так публично оскорблять Его Святейшество? Возможно, профессору Понтекорво стоило бы подумать о недостатках своей религии и преступлениях своих единоверцев, совершенных на Святой земле, вместо того чтобы заниматься вещами, которые его не касаются?

Вместо подписи стояло: ваш бывший читатель.