Тайная жизнь растений - читать онлайн книгу. Автор: Ли Сын У cтр.№ 40

Ее сон продолжался. В Намчхоне ничего не изменится, пока Сунми видит свой сон. Она так хорошо подходит на роль главной героини.

Я зашел в сетевой магазинчик в центре приморской деревни и купил рис, острый салат кимчи, шпинат, соевый творог тофу и мороженую рыбу. Еще хлеба, молока и соус карри быстрого приготовления. Зубную щетку, зубную пасту, мыло и шампунь. Полотенце, две пары носков, лосьон, салфетки. Пакетики растворимого кофе с молоком, бумажные стаканы, сок.

— Обустраиваетесь? — прокомментировала продавщица.

Я вместо ответа спросил, можно ли где-нибудь поблизости купить канистру бензина.

— Нужно ехать в город, а что случилось?

— Моя машина встала на дороге, — честно признался я.

— И как же вы теперь? — заволновалась она, будто это и ее касалось. — Заправка тут есть, но вот продают ли они бензин в канистрах… Я не знаю точно, сходите спросите.

Девушка объяснила мне, куда идти. Я взял в каждую руку по пакету с покупками и отправился в сторону заправки.

Как и предупреждала продавщица, канистры на заправке не продавались. Оглядев меня с ног до головы, хозяин заправки спросил, зачем мне понадобилась канистра бензина. Я объяснил ему, что мне пришлось оставить машину на дороге. Вытирая пот замасленным рукавом робы, хозяин сказал, что попозже поедет в город и, если я не спешу и могу немного подождать, оттуда привезет мне канистру бензина. Меня это устраивало.

— Моя машина стоит под горой. Вы увидите ее по дороге в город.

Я сказал номер машины хозяину магазина. И попросил оставить канистру рядом с автомобилем. Протянул ему деньги.

Сунми была согласна. С тем, чтобы я привез брата в Намчхон. Я надеялся, что здесь ему, возможно, захочется сфотографировать Сунми. Она не будет встречаться с ним в мотеле. Она никогда не была шлюхой и теперь не станет ею. Сложно было представить более подходящее для них двоих место, чем берег моря с возвышающейся над ним пальмой. Потому что это место существовало вне реального мира, и время с его законами не вторгалось сюда. Конечно, это было мое мнение. Однако не потому ли Сунми не возражала, что она думала так же, как я? Пусть будет так.

Сунми спросила, можно ли ей не уезжать в Сеул, а ждать нас с братом здесь. Я не видел причины отказывать ей, только волновался, как она останется тут совсем одна. Она сказала, чтобы я не беспокоился. Ехать к ней на квартиру не намного безопаснее — я вынужден был с ней согласиться. Вот почему я пошел в местный магазин и купил там все необходимое. Сунми не хотелось есть, но я заставил ее съесть булочку и попить молока. Вдобавок оставил ей все, что купил у добросердечной продавщицы.

В доме было чисто. Казалось, кто-то постоянно убирает в комнатах, хотя я знал, что это не так. Раньше за домом следил тот старик. Но теперь, когда его хозяина, о котором он заботился до последнего, не стало, приезжать ему было незачем.

— Все хорошо? — спросил я.

Покончив со всеми делами и приготовлениями к отъезду, я все не решался оставить ее. Не глядя на меня, она кивнула.

— Я вернусь завтра, самое позднее — через два дня, вы справитесь тут одна денек-другой? — спросил я снова.

Я принял решение уехать, и она была согласна остаться, но мне все равно делалось не по себе всякий раз, когда я думал об этом. Скоро наступит ночь. Не испугает ли ее непривычная темнота ночных гор? Только вчера я сам клялся, что буду защищать ее. Казалось, что это было очень-очень давно, но на самом деле не прошло и суток. А я уже должен уехать и оставить ее одну. У меня ныло сердце.

— Здесь… Мне на удивление спокойно. Я как будто уже привыкла к этому месту… — сказала она тихо, по-прежнему избегая моего взгляда.

Я чувствовал себя в чем-то виноватым. Нужно было уходить, а я все стоял на месте. И дело было не только в том, что я волновался за Сунми. Какое-то болезненное ощущение не давало мне сделать ни шагу. Мне было грустно расставаться с ней. Я добровольно решил уехать, однако предчувствие, что я теряю Сунми навсегда, сковывало меня, будучи несравненно сильнее доводов разума.

— Обязательно приготовьте себе что-нибудь поесть. А если не захочется готовить, то идите по этой дороге в сторону моря. В двадцати минутах ходьбы отсюда будет магазин, а рядом с ним вы найдете ресторанчик, — сказал я и, накинув куртку, стал обуваться.

— Кихён, — вдруг позвала она.

Кажется, она впервые в жизни обратилась ко мне по имени. Я будто вдохнул веселящего газа. Медленно выпрямился.

— Спасибо, — сказала она тихо, почти беззвучно, но я все прочел в ее глазах.

Меня будто поразило громом. Я не скрывал больше чувство, которое не давало мне уйти, которое пригвождало к месту. Я не мог больше сдерживать томившее меня желание, которое давно научился искусно скрывать в тайниках души.

— Вы можете выполнить одну мою просьбу? — выпалил я.

Ее ресницы дрогнули.

— Пообещайте, что выполните. Пожалуйста.

Мой голос дрожал от волнения, я не знал, могу ли рассчитывать на ее благосклонность, — но, видя мою искренность, разве она могла отказать?

Сунми едва заметно кивнула. Я воспринял это как согласие. Как мне хотелось, чтобы это был результат ее доверия ко мне, а не моей страстной настойчивости, с которой я буквально вытянул из нее положительный ответ.

— Знаете, когда я сильнее всего ревновал вас к брату? Когда вы пели для него в его комнате. Я пробирался туда, когда никого не было дома, и слушал там ваши кассеты. Одна из них теперь у меня. Я украл ее. Она называется «Ухёну от Сунми». Я все время слушал ее, когда убежал из дома. Слушал так часто, что заездил кассету. Каждый раз, когда я включал ее, мое сердце горело при мысли, что вы так пели бы для меня, только для меня одного во всем мире. Так меня заставляла думать любовь к тебе… простите, про себя я давно говорю с вами на ты… к вам. Пение было воплощением ваших чувств. С тех самых пор, что я в первый раз услышал, как вы поете, моей мечтой было, чтобы вы спели только для меня одного. Вы можете сделать это? Спеть только для меня.

Я на одном дыхании высказал все, что таил в душе. Лицо горело. Со лба струился пот. Она смотрела на меня так, будто сейчас заплачет. Похоже, ей было не по себе, она не знала, что делать. Пусть она откажет, но я не мог сейчас поступить иначе. Однако почему-то я был уверен, что она согласится. Теперь не было практически ничего невозможного, ведь я почти доиграл свой спектакль и должен был уходить со сцены.

Помолчав немного, она тихонько ответила:

— У меня же гитары нету.

«Как по-детски она это сказала», — промелькнуло у меня в голове.

— А зачем вам гитара? — чуть улыбнувшись, спросил я.

Волны бились о берег. Их плеск напоминал игру музыкального инструмента — чем не аккомпанемент к песни? Мне хотелось, чтобы Сунми поняла, что волны уже играли вступление. Она отвернулась к морю. Ветер, долетавший до нас оттуда, развевал ее волосы. Они летели ко мне навстречу, падали обратно на ее плечи, словно какая-то сила сдерживала их полет; потом вздымались вновь.