Война и миф - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Зыгарь cтр.№ 41

Китай также заинтересован в том, чтобы режим Каримова как можно дольше оставался у власти. Пекин уже был крайне обеспокоен «революцией тюльпанов» в Киргизии, поэтому совсем не хотел бы видеть развитие революционной ситуации у своих границ. Озабоченность Китая связана с уйгурской проблемой – приход к власти в Узбекистане исламистов, как и любое другое революционное преобразование, наверняка вдохновит на продолжение борьбы за независимость жителей Восточного Туркестана – китайского Синьцзян-Уйгурского автономного района. Пекин с самого начала безоговорочно поддержал действия Ислама Каримова. Более того, ближайший зарубежный визит – первый, который совершит президент Узбекистана после событий в Андижане, – будет именно в Китай.

Наконец, еще одной заинтересованной в жесткости Ислама Каримова стороной оказалась Москва. Российские власти были всерьез напуганы распространением революций и готовы закрыть глаза на любые действия властей Узбекистана, лишь бы только они остановили продвижение «оранжевых» по СНГ.

Находясь в здании андижанского хокимията, восставшие обращались к президенту Владимиру Путину с просьбой стать посредником на их переговорах с узбекскими властями. Эту просьбу российскому лидеру явно никто не передал – зато сам он охотно позвонил Исламу Каримову, чтобы обсудить с ним детали подавления мятежа. А российский МИД стал активно пересказывать официальную версию Ташкента, называя восставших исламскими террористами. В одном из выступлений российский министр Сергей Лавров подчеркнул даже, что события в Узбекистане никак нельзя поставить в ряд мирных «цветных революций». А раз так, то и жесткость властей вполне оправданна.

С самого начала истории независимого Узбекистана в стране практически отсутствует оппозиция. В конце 1980-х годов, когда Ислам Каримов только пришел к власти, против него начали бороться партии «Бирлик» и «Эрк». Однако история их противостояния с властями была недолгой. Против обеих партий начались гонения, их лидеры Абдурахим Пулат и Мохаммед Солих уехали за границу. И после этого в стране не осталось никакой легальной оппозиции. Сейчас в Узбекистане нет ни одной зарегистрированной партии. Одно это делает совершенно невозможной «цветную революцию» – потому что и на Украине, и в Грузии, и в Киргизии борьба шла между властью и легальными политическими силами.

Любая из удавшихся «цветных революций», несмотря на все различия, проходила по похожему сценарию. Власти противостояли выходцы из госноменклатуры, бывшие премьеры и министры. Пиком противостояния становились сфальсифицированные властями выборы. А завершалось все диалогом и достижением компромисса между прежней элитой и приходящей на ее место новой.

В случае с Грузией дочери Эдуарда Шеварднадзе пришлось всего лишь заплатить выкуп за своего арестованного мужа – на этом преследования президентской семьи закончились, а ему самому даже сохранили госрезиденцию. На Украине Леониду Кучме тоже не пришлось бежать из страны. Он сам одобрил изменение закона о выборах, позволившего Виктору Ющенко победить, добившись, очевидно, некоторых гарантий. Нынешние киевские власти совсем не собираются отбирать у клана Леонида Кучмы всю собственность, обещая ограничиться лишь «Криворожьсталью». Даже в Киргизии, где Аскар Акаев бежал, имущество его семьи уже в опасности, а у дочери Бермет отобрали депутатский мандат, компромисс имел место. Ведь при новой революционной власти остался работать «акаевский» парламент, против которого так упорно боролась прежняя оппозиция. Чтобы не нагнетать обстановку, бывшие оппозиционеры договорились с входящими в акаевский клан парламентариями.

В Узбекистане подобная ситуация невозможна. Исламу Каримову, даже если по примеру Андижана вдруг заполыхает весь Узбекистан, будет не с кем вести переговоры.

Известные, но разгромленные им оппозиционные партии «Бирлик» и «Эрк» находятся в изгнании и уже ни на что не влияют. Активизировавшаяся сейчас партия «Свободные земледельцы» также не сможет дать прежней элите никаких гарантий, поскольку неизвестна степень ее влиятельности.

Местные авторитеты вроде восставших акромистов также не подходят нынешней власти в качестве собеседника, поскольку их влияние распространяется только в пределах одной области.

В той ситуации, когда диалог вести невозможно, у власти остается только один выход – стрелять. И тогда ее положение становится совсем безвыходным. У нее нет оппонентов, а есть только враги. И враги не персонифицированные, воплотившиеся в лидерах каких-либо партий, а невидимые, растворенные в народе. После расстрела в Андижане врагом власти стала почти вся Ферганская долина, населенная родственниками убитых.

Однако еще хуже для Ташкента то, что после первого же расстрела узбекская власть оказалась под пристальным вниманием. До Андижана она могла спокойно разгонять демонстрации, закрывать газеты, арестовывать оппозиционеров – этого никто бы не заметил. Теперь же Ислам Каримов оказался на виду у всего мира – ситуация, к которой он совсем не готов и которая его очень нервирует. Он не мог на глазах у всего мира совершить второй расстрел, подобный андижанскому, в вышедшем из повиновения городке Кара-Суу. А пример Кара-Суу может оказаться для жителей Узбекистана важнее, чем пример Андижана. Если такой на вид грозный режим Каримова целую неделю не мог расправиться с маленьким городком наузбекско-киргизской границе, значит, он в чем-то слаб.

В разговорах с жителями Андижана я заметил, что при упоминании Киргизии или города Кара-Суу, находящегося на границе с ней, лица меняются. Киргизия в сегодняшнем Узбекистане воспринимается как рай, который находится совсем недалеко. Неудивительно, что восставшие в Андижане уже после того, как правительственные войска начали их расстреливать, побежали в Киргизию.

«Революция в Киргизии была для нас как свет в конце туннеля», – объяснял один из митинговавших в Андижане. С фактическим присоединением к Киргизии Кара-Суу этот свет стал ярче. И вряд ли властям Узбекистана удастся его погасить.

Правда, революция в Узбекистане, которая рано или поздно произойдет, точно не будет «цветной». Потому что все «цветные» революции были бескровными.

«Коммерсантъ ВЛАСТЬ», 23.05.2005

22 сентября 2005 года

Я был в Андижане 14 мая этого года. Это было на следующий день после расстрела. Город был весь усеян обувью. Такими резиновыми шлепанцами, в которых часто ходят летом небогатые жители теплых южных городов.

Большую часть трупов убрали еще ночью. Сначала женские и детские тела увезли и свалили в яму где-то за городом. Потом стали собирать мужские. К утру лишь около полусотни трупов ровными рядами лежали на главной площади. И, наверное, еще столько же по городу. Но истинные масштабы ночной трагедии выдавали шлепанцы – они были повсюду. Когда ночью под проливным дождем люди пытались спастись от расстреливавших их военных, они не думали, куда и в чем они бегут. Они бежали босиком по трупам своих соседей.

Наутро следов крови на земле почти не было – всю ночь лил дождь. Зато, переходя улицу, нужно было смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться, наступив на лежащие на асфальте маленькие мокрые детские шлепанцы. И еще на гильзы крупного калибра. Их, конечно, было намного больше.