Портмоне из элефанта - читать онлайн книгу. Автор: Григорий Ряжский cтр.№ 7

Теперь, получив его согласие, Аверьян не знал, что делать дальше. Но знал бугор, на то он и был бугром…

Он взял протянутый ключ и с размаху, ловко и по-хитрому пригнувшись, не давая помощнику опомниться, со всех сил ударил его ключом по правой ноге, чуть выше щиколотки. Аверьян завалился на пол, как мешок с картошкой. Боль пронзила ногу и была такой, как если бы кость надломилась от переехавшей ее телеги, груженной тоже картошкой, но доверху, под завязку. Бугор отложил ключ в сторону и удобно разместился верхом на помощнике, всей бригадирской тушей.

— Ну, сначала за хохляцкую морду, — сказал он и, коротко размахнувшись, нанес первый удар справа. Кулаком в лицо. Получилось во все лицо, целиком, почти без остатка. Брызнула кровь.

— А это за сволоту твою предательскую, — добавил бугор и повторил слева. То же и так же, с кровью, но уже большей.

Аверьян захрипел и попытался выдавить через кровавую пену какие-то слова.

— После, после скажешь, — успокоил его бугор и объявил: — А это, чтоб место свое знал всегда, как водится на разрезе. — Он прицелился, высмотрел на лице у Аверьяна наименее пострадавший участок и опустил туда кулак сверху, заскорузлым торцом…

Аверьян очнулся оттого, что кто-то брызгал ему в лицо водой и аккуратно обтирал влажной тряпкой. Он с трудом открыл один глаз, второй — затек совершенно.

— Сам-то как? — по-отцовски спросил бугор и сплюнул семечковую шелуху. — Как сам-то, болит, поди?

Аверьян слабо кивнул и прислушался к себе — больно на самом деле было уже не очень. И самое странное — куда-то пропала кипевшая в нем ненависть. К бугру, и вообще.

— Я чайку заварил, — сказал бугор, — крепкого. Щас попьем, а потом Апрельку в отвал снесешь, к ковшу. Добро?

Аверьян разлепил разбитые губы и выпустил воздушный пузырь. Пузырь постоял немного и лопнул. И тогда он снова слабо кивнул в ответ и выдавил:

— Добро…

До поверхности воды оставалось еще метров десять, но страха не было. Более того, дышалось легко и спокойно, прямо так, через воду, по-рыбьи, и никуда не давило — ни в голову, ни в живот. Снизу смотреть на это было потрясающе красиво — залитая солнцем ярко-голубая поверхность воды окружала длинный, узкий корпус деревянной лодки, замершей в едва заметном покачивании там, наверху… Он наслаждался своим послушным телом, не спеша выталкивая его наверх легкими плавными движениями ног. В руках, по сути, особой нужды не было, он просто забыл о них. И, обретя такую полную свободу в соленой океанской невесомости, они едва колыхались, следуя за телом в том же направлении — наверх…

Как только голова его показалась на поверхности, четыре черные женские руки опустились в воду, нежно подхватили его под мышки и втянули в лодку. Туземок этих он видел впервые, но совершенно этому не удивился, как будто все шло по неизвестно кем разработанному, но заранее согласованному с ним плану.

Обе чернушки были хороши… Лица, разукрашенные несмываемыми полосками краски, местного, туземного, изготовления, поочередно с глубокими, давно зарубцевавшимися ритуальными надрезами на щеках, излучали приветливую радость обитателей тихоокеанских островов. Расплющенные местной природой могучие женские носы были оттянуты еще и несколько вниз, поскольку несли каждый по здоровенному кольцу, выточенному, похоже, из козлиной, если не из еще какого зверя покрупней, лопатки.

Девушки были совершенно голые, но, казалось, это их совсем не смущало. Они заботливо усадили его на дно лодки в кормовой ее части. Одна из них ловко пристроилась сзади, прижавшись грудью к его спине, раздвинула ноги и откинула руки назад, упершись в днище, образовав таким образом нечто наподобие живого мягкого кресла. Вторая — прилегла рядом и, робко заглядывая в глаза, начала нежно гладить ноги своего белого господина. Третья девушка, самая жгуче-черная, с отдающей в синеву гладкой кожей, сидела на носу лодки, горделиво держа голову на прямой высокой шее, переходящей в такую же прямую спину, и, не мигая, смотрела на него. Чтобы понять, какая из туземок главная, особых усилий не потребовалось.

— Это — королева… — с почтительным уважением сказала туземка, та, что была в ногах, и скосила глаза назад.

— Принцесса… — на ухо ему добавила девушка-кресло. — Она тебя ждет…

Все это было сказано на хорошем русском языке, и опять он ничему не удивился… Черная принцесса наконец моргнула и указала ему глазами на место перед собой. Девушка-кресло слегка подтолкнула его в спину. Он приподнялся и, придерживаясь руками за борта узкой посудины, двинулся к главной туземке. Грудь ее, в отличие от плоских пустых черных кошельков, что украшали тела ее спутниц, была полной, упругой и вполне шарообразной. Нижнюю часть красавицы украшала рукодельная юбочка, состоящая из папоротниковых листьев, насаженных по кругу на розовый махровый пояс от банного халата. Он присмотрелся… Пояс показался знакомым… На конце его было вышито красным «Ю». Он открыл было рот от удивления, но красавица опередила его, произнеся чуть насмешливо:

— Да, да, ты не ошибся, Лев, это ваше… Юля мне его подарила… На память… А это… — она кивнула на свою грудь, — силиконовые имплантанты, тоже, кстати, черные, косметическая хирургия, сам Вульфсон делал, знаменитый… Ну, который еще в «Мегаполис-Экспресс» рекламируется. Для тебя, между прочим, сделала… Потрогай…

Он, не веря своему счастью, протянул вперед руку и дотронулся до упругого черного шара. Шар скрипнул, как скрипит под рукой воздушный шарик. Он в испуге отдернул руку назад. Принцесса захохотала:

— Ну, ладно, хватит прелюдий… Иди ко мне…

Она схватила его за шею, резко притянула к себе и впилась мокрыми, вывороченными розовым вверх губами ему в рот. Колени ее в этот момент разошлись, листья папоротника раздвинулись, и в прорехе показались темно-синие мужские плавки, крепко и без обмана загруженные как положено, по-мужски, — внизу и посередине… Он в ужасе вскрикнул, отпрянул и… проснулся…

Данька, огромный дымчатый пудель, забравшись на постель, толкал его лапой в грудь и лизал прямо в губы, часто-часто. Лева вскочил и тут же рухнул назад.

— Ну кто тебя пустил сюда, урод? А? Ну сколько раз можно повторять — не место здесь лохматым уродам! Пошел отсюда! — Он скинул пса на пол. — Вон, говорю!..

Данька, оказавшись на полу, все равно продолжал часто подпрыгивать, желая общения.

«А что, Юлька не ходила с ним, что ли? — подумал он, и тут же мысль, споткнувшись о внезапное воспоминание, сменила трассу. — Господи… Что же это мне приснилось такое…»

Воспоминание, несмотря на близкий к роковому финал, было приятным. Это он обнаружил по легкому сигналу одеяла, дрогнувшего где-то внизу, чуть ниже кроватного экватора.

— Ну, чудеса… — присвистнул Лева. — Вот что значит экзотика в жизни немолодого мужчины.

Рядом, на тумбочке, он обнаружил записку, написанную Юлькиной рукой: