Инквизитор. Природа зверя - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Попова cтр.№ 50

– Может, он в тот день не выспался.

– Наверное, так же, как и все прочие, включая, насколько мне известно, стрига, который брал под полный контроль по нескольку человек разом, но не смог контролировать одного тебя. Ты защищен, Курт, признай это, наконец. Тебя хранит кто-то. И уж наверное не Афина Паллада.

– Доводилось бывать на анатомировании? – спросил он вдруг, и Бруно непонимающе нахмурился. – Так, ad vocem. Два человека равного сложения тащат равные мешки с камнями, и – один вдруг падает замертво, а другой вздыхает и идет домой любить жену. Знаешь, что обнаружится при вскрытии? Различное строение сердца и сосудов.

– Это намек на то, что, когда тебе размозжат голову, из черепа вывалится уникального строения мозг?

– Чем это объяснение хуже божественного вмешательства? У кого-то более крепкие, чем у прочих, мышцы или кости, у кого-то – мозги. Просто так сложилось – от рождения.

– Думаю, если б в отдаленной деревеньке обнаружился вдруг некто, кто тридцать лет пролежал лежнем, но при том был бы подобен греческому атлету – им давно заинтересовались бы и наши, и не наши. Как тобой.

– Академия – святого – Макария, – повторил Курт с расстановкой. – Я ее сегодня уже упоминал?

– В академии накачивали не только твои мозги – там этих мозгов были десятки, но говорят по всей Германии только о тебе.

– Я подхожу ad parametrum, – пояснил он благожелательно. – Выходец из бедняцких кругов, бывший беспризорник и преступник – перевоспитан, обучен, угодил в императорскую милость и урвал себе рыцарское звание, попутно подняв на костер пару-другую высокородных подданных. Для пропаганды – идеальная biographia. Тебе известно не хуже меня, что моя слава – не в малой степени заслуга наших же агентов. Новой Конгрегации нужны свои имена и легенды; я просто пришелся ко двору. Я, знаешь, вроде бочонка с пивом, который выкатывают к дверям лавки для заманивания посетителей, или вывески над трактиром. Пока вывеска новенькая, сияющая свежей краской, неплохо нарисована – и все смотрят, обсуждают, заходят в двери; спустя время краска облупится – и повесят новую вывеску. Все просто.

– Наверное, я все же ошибся, – со вздохом качнул головой Бруно. – Смирения в тебе местами даже непомерно много.

– Собственных заслуг я не принижаю… – начал Курт, и помощник оборвал, не дослушав:

– Стало быть, ты попросту болван.

– Да как тебе в голову такое могло прийти! – прорезал тишину трапезного зала возмущенный голос, и Курт обернулся к рыцарю, радуясь, что сам собою прервался этот разговор, повторяющийся с вариациями не в первый раз и длящийся не первый год.

– У тебя есть идея лучше? – отозвался фон Зайденбергу охотник. – Что можно было сделать еще – оставить его на чердаке, чтобы он там прел потихоньку? Или на ледник его – к мясу, которое мы здесь едим?

– Но не вот так же просто, наземь в амбаре!

– Ты прав, – с подчеркнутой печалью кивнул Ван Ален. – Надо было похоронить. Снег разгрести, лед сколоть, землю продолбить; убив на это весь сегодняшний день, мы б наверняка управились… Ты беспокойся о том, как сохранить живых, а не о том, сожрут ли мертвого. Ему, знаешь, хуже точно уже не будет.

– И все-таки господин рыцарь в чем-то прав, – тихо выговорила Мария Дишер. – Как-то выходит… не по-христиански.

– О его душе есть кому помолиться, об этом не тревожься, – возразил Ван Ален, кивнув в сторону Бруно. – Прочее не главное. Главное – не оказаться на его месте.

– Господи, – проронила беглянка, спрятав лицо в ладонях. – Как страшно… клыками, заживо… Я так не хочу.

– Ничего не будет, если делать то, что вам говорят. Ничего непредвиденного не случилось: правила безопасности были простыми и понятными, и беда вышла только потому, что один дурак их презрел, а другой его поддержал. Все, что от вас требуется, это просто сидеть на месте; думаю, мало кому в истории человечества выпадал столь нехитрый способ сохранения собственной жизни. Можете своевольничать и впредь – и вот тогда готовьтесь стать ужином большому зверю с большими острыми зубами.

– Перестаньте, – потребовала Амалия строго, искоса взглянув на сына. – Не при ребенке.

– Брось, – скривился Ван Ален раздраженно, повысив голос: – Сколько тебе лет, ребенок?

– Четырнадцать с половиной, – хрипло отозвался Хагнер, не поднимая головы, и охотник фыркнул:

– Я в его возрасте имел перечень подвигов подлиннее родословной господина бродячего рыцаря. Он уже не ребенок, милашка, он взрослый парень, и давно пора свою опеку поубавить – уже и ему пришло время тебя опекать. Если ты продолжишь в том же духе, доведешь сынка до того, что он станет падать в бесчувствии при виде мыши. Пусть слушает. И жаль, что не видел.

– Господи, не надо, – плачущим шепотом попросила Мария. – Это было… это было… Господи, помоги нам…

– Да будет тебе уже, – почти со злостью потребовал парень, и та умолкла, напоследок шмыгнув носом.

– Напрасно ты так, – с укором возразил торговец. – Призвать Господню помощь – что еще нам остается?.. Господи, подай нам помощь в тесноте, ибо защита человеческая суетна. С Богом мы окажем силу: Он низложит врагов наших…

– Не имею ничего против молитвы, – оборвал Ван Ален, – однако для этого у Молота Ведьм при себе имеется помощник в монашьем звании: вот он пускай и бьет поклоны, ему это по чину полагается. «Защита человеческая суетна»… Я тебе другое припомню: не искушай Господа Бога твоего; вот так оно будет вернее. Лезть не надо на рожон, тогда и защита человеческая вполне сгодится.

– Вы полагаетесь на каменные стены, но они не спасли Иерихон. «Будь мне каменною твердынею, домом прибежища, чтобы спасти меня» – вот как сказано в Псалмах. Против Господней воли вы не спасетесь, господин охотник. Если Он решит предуготовить вас к гибели – вы можете лишь молиться. Молитесь, чтобы спастись.

– Orate vero ut hieme non fiant [28] , — пробормотал Курт себе под нос. – Правда, для этого уже поздновато…

– Я тебе еще кое-что скажу, Феликс, – продолжил Ван Ален. – И тоже по Писанию. У всякого, знаешь, в Писании этом есть нечто, что запоминается всего более; тебе в голову лезут молебствия о милости Божьей и немощи человеческой, Молоту Ведьм – наверняка что-нибудь о Господе, огнем карающем, всякому свое. Так вот у меня тоже имеется в памяти излюбленная выдержка, и я полагаю ее куда как более верной. «Quicumque effuderit humanum sanguinem fundetur sanguis illius ad imaginem quippe Dei factus est homo»…

– Произношением можно распугивать демонов, – заметил Курт вполголоса.

– «Кто прольет кровь человеческую, – перевел охотник, никак не ответив и даже не обернувшись, – того кровь прольется рукою человека: ибо человек создан по образу Божию». Были б у меня рыцарские прибамбасы – написал бы это на щите, вроде девиза. Эта тварь свое получит, и не Господь ее поразит молнией, а человек к чертям собачьим вывернет его поганую шкуру наизнанку. Если он не удерет отсюда, если так и продолжит на нас охотиться, я лично эту шкуру сдеру и сделаю себе еще один воротник.