Как Ворон луну украл - читать онлайн книгу. Автор: Гарт Стайн cтр.№ 15

Очнувшись, чудовище издало пронзительный крик, полный гнева и боли. Фергюсон перепугался. Он хотел помочь Дэвиду — а существо и правда напоминало его, — однако страх мешал. Ферги застыл перед чудовищем, не зная, то ли развязать его, то ли заново оглушить. Оно тем временем смерило Ферги взглядом, от которого по спине побежали мурашки.

— Развяжи меня, Джон, — спокойно попросил Дэвид.

Фергюсон замер, глядя в большие черные глаза монстра.

— Развяжи меня, Джон, — повторило чудище, и Фергюсон послушался. Забыл о страхе и рассудительности, шагнул к связанному монстру. Тот улыбнулся и сказал: — Вот молодец.

У Фергюсона сердце чуть не остановилось. Дэвид внезапно заговорил голосом Фергюсона-старшего.

Ферги прищурился и различил во тьме знакомые черты: вытянутое лицо, крючковатый нос, бакенбарды, узкие-узкие губы и глубоко запавшие черные, как уголья, глаза. И голос — все тот же, с оттенком презрения:

— Вот молодец.

Фергюсон, как мог, сопротивлялся, но его тянуло, влекло развязать тощее мохнатое тело, у которого сейчас было лицо и голос отца.

Фергюсон достал перочинный ножик и принялся резать веревку. Толстая пенька поддавалась неохотно, и вот лезвие соскользнуло. Прошлось по мякоти пальца. Фергюсон тут же сунул палец в рот. Кровь, какая она горячая… И вдруг наваждение пропало. Ферги словно стряхнул с плеч тяжелый покров. Снова овладел собственным телом, вернулась воля. Ферги выпрямился, и существо воззрилось на него с яростью:

— Развяжи меня, дурак! Элементарной просьбы исполнить не можешь?

Ферги смотрел на монстра и чувствовал, как рвется наружу гнев на отца. Старик, этот урод, испоганивший жизнь и ему, и его матери, умер много лет назад. Ферги наотрез отказался приехать на похороны. И вот сейчас он поднял над головой фонарик, ощутил, как подкатывает желчь. Монстр захватил мертвую душу отца и пытается давить на Ферги.

— Простите, Дэвид, — сказал Ферги и со всей силы обрушил металлический цилиндрик на голову страшному существу. Теперь оно не очнется до самого рассвета.

Когда солнце наконец взошло на востоке, чудище пропало, на его месте сидел Дэвид Ливингстон. Он вступил в схватку с чем-то, превосходящим его по могуществу, и проиграл. Пусть он не превратился навечно в одного из неприкаянных духов, куштака, но заплатил за это ужасную цену.

Фергюсон молчал, он не хотел ни о чем спрашивать, ни о чем говорить. События прошлой ночи ему примерещились, и точка. У него случилась галлюцинация. Люди форму тела не изменяют, не становятся зверьми. Такого просто быть не может.

По пути к причалу ни Ферги, ни шаман не проронили ни слова. Дэвид, казалось, был этому только рад. С виду он ослаб и как будто даже туго соображал. Его волю сломили. На висках у шамана красовались два свежих рубца, и каждый шаг причинял ему боль. Наконец он забрался в лодку и завел мотор.

— Отчет и чек пришлете? — спросил Ферги.

Дэвид слабо кивнул и повел катер к выходу из бухты.

Отвязав самолет, Ферги забрался в кабину и включил двигатель. Пропеллер загудел, а Ферги постарался как можно глубже запрятать воспоминания о прошлой ночи. Будет время — он поразмыслит над случившимся. Да и что, собственно, произошло с Дэвидом Ливингстоном? Парень он славный. Но что с ним приключилось? Этого Ферги никогда не узнает.

Самолет скользил, разгоняясь по ровной, как в озере, поверхности воды. Наконец Фергюсон поднял машину в воздух. Внизу он заметил катер Дэвида — шаман направлялся на север. Когда же Ферги вновь устремил взгляд вперед, ночные ужасы начисто позабылись. Теперь Ферги думал исключительно о том, как бы поскорее принять душ, выпить пива и съесть горячего чили. Вот три простые и понятные ему вещи.

В конце второго дня Дженна любовалась звездами, стоя на палубе «Колумбии». Ветер крепчал, однако она не спешила обратно в солярий. Лишь застегнулась под горлышко и обхватила себя руками. Еле-еле удалось отыскать на палубе уединенное местечко, так и незачем покидать его столь быстро. Скоро возвращаться в похожую на спальню желтую пещеру. Скоро уединение закончится.

Паром для Дженны стал идеальным замкнутым миром. Здесь она сама по себе, но если что — поблизости сотни людей. Взглянув на звезды, Дженна вдохнула полной грудью холодный воздух. Да, она приняла верное решение, однако часть ее хотела присутствия кого-то близкого. Любящего и любимого. Вдвоем с Дженной они крепко прижмутся друг к другу, им станет тепло. Они будут пить горячий шоколад, дуть себе на руки, целоваться… Он распахнет на себе куртку, и Дженна юркнет в его объятия.

Такое было возможно. Еще два лета назад. С Робертом. Он раскрыл полы куртки, и Дженна прильнула к нему. Они любовались на звезды и пили вино вместо горячего шоколада. Если бы их тогда не отвлек Стив Миллер, если бы ему хватило учтивости не прерывать семейную идиллию, Бобби остался бы жив. Впрочем, нет. Так думать нельзя. Бобби ушел, ничего не изменишь.

Все началось с вечеринки на борту яхты, курсирующей вдоль берега Сиэтла. Дженна и Роберт, с головой погрузившись в собственный мирок, целовались и смотрели на огни ночного города. Было начало июня, стояла теплая ночь. Остальные гости шептались, завидуя им: мол, посмотрите, какая чудесная пара.

Тогда еще Роберт слыл лихим брокером-одиночкой. Пока его коллеги-ровесники целовали задницы боссам, Роберт на палубе целовал жену. И за это его уважали.

Роберт постоянно признавался Дженне в любви, даже на людях и за столом. Иногда заскакивал домой в обеденный перерыв за небольшими семейными радостями. И ведь не так много времени прошло с тех пор. Всего два коротких года. Бобби было пять лет, Дженна с Робертом прожили в браке восемь. Они заслужили звание ветеранов семейной жизни. Их друзья разводились, а Дженну с Робертом, казалось, минуют беды, способные разлучить молодую чету. Они даже начинали подумывать о втором ребенке, желательно девочке.

Стив Миллер окликнул Роберта и Дженну. Дженне Стив никогда не нравился: чуть за тридцать, разведенный и гордый собой за то, что предусмотрел в добрачном договоре один пункт и после развода его жена не получила ничего. Его любимым увлечением было гонять по кругу на «Порше»; поговаривали, будто у Стива грудные и икроножные мышцы заменены имплантатами. Роберту, напротив, Стив нравился, однако муж не любил, когда его называют «шеф». Его от этого обращения передергивало. В конце-то концов, он не какой-нибудь там бригадир на стройке.

— Эй, шеф!

— Привет, Стив.

— Дженна, как дела, дорогая?

Стив поцеловал ее в щеку.

— Привет, Стив.

— Ты сегодня просто обворожительна. Вот бы мне такую девушку, мы бы с ней сейчас порезвились.

Стив обнял Роберта:

— Боб, уделишь мне минутку? Надо поговорить. О полезном и… приятном.

Стив Миллер втиснулся между Дженной и Робертом.