На черной лестнице - читать онлайн книгу. Автор: Роман Сенчин cтр.№ 61

– И еще, Лен, слушай, – голос Маринки стал тише, послышались жалобные нотки. – Лешка что-то странный совсем стал какой-то. Даже не странный…

– А что?

– Молчит все, в общем, ко мне внимания никакого. И на своем биатлоне помешался.

– На чем?

– Ну, – Маринка занервничала, – знаешь этих, на лыжах с ружьями катаются? Спорт такой.

– М-м, вроде да.

– Мужики когда, сидит просто, а когда девки – глаза прямо горят, и вдруг начинает: «Света, давай! Аня, давай!» – эта еще… – «Зайка, давай!» И кряхтит так весь… Знаешь, как во время секса… Понимаешь… А, Лен?

Лена сдержала усмешку: «Ну, Маринку понесло!» – снова сочувствующе вздохнула.

– Я сначала-то, – голос подруги стал еще тише и совсем уж горестный, – как шутку воспринимала, а тут в комп залезла – куча скачанных фоток их, переписка с какими-то, как он, тоже… «Что, – говорю, – влюбился?» Он глазами хлопает. «Ну и живи с ними». Теперь на кровати по разным углам спим. Она же огромная у нас… сексодром, блин… И, знаешь, ни разу не пристал за это время. А уже недели две прошло… Что делать, Лен, а?

– Ну… – сразу не нашлась она.

– У тебя всё «ну».

– У меня, – обиделась Лена, – тоже проблем полно, на самом деле.

– Каких проблем? – В Маринкином голосе послышались любопытство и недоумение.

– Я вообще одна. Сижу вот…

– А Виталик где? Вы же с ним, кажется, прочно…

– Прочно… На выходных только прочно.

– До сих пор, что ли, так?

Они не разговаривали об этом больше месяца, а с Виталием Лена как бы живет почти два года. Вот таким образом живет… От этих мыслей Лене стало обидно до слез.

– Да, до сих пор. И не знаю…

– Так ты скажи ему: «Слушай, милый, давай-ка решать. Мне уже двадцать восемь, мне пора ребенка делать, семью создавать». Правильно?

– Ну, правильно…

– Так действуй тогда! Правда, – Маринка сладковато вздохнула, – я так тебе иногда завидую.

– Хм! Это в чем же?

– Свободе твоей. Я бы сейчас на твоем месте поехала б в клуб…

– Да уж, после работы клуб – самое то!

– Выпила баночку энергетика, и всё нормально. Помнишь, как я танцевать любила? А теперь… Лешке иногда говорю: «Поехали потанцуем». А он кривится только или: «Ну езжай». Представь, одну готов отпустить хоть куда. Обидно так… Нет, была бы одна… Тебе когда на работу завтра?

– К девяти.

– Да? – Маринка задумалась. – Ты по полным дням, что ли, по-прежнему?

– Ну да.

– Что ты себя изводишь-то?! По двенадцать часов…

– А что еще делать? Дома тут киснуть? – Лена представила, что бы делала днем без работы одна в этой квартире, и на глазах снова выступили слезы; чтобы не расплакаться, стала себя успокаивать: – Да и полдня, даже больше, спокойные. С половины седьмого до восьми самый пик.

– Нет, зря ты так, Ленка. Здоровье сорвешь… Ты Виталику своему все выскажи. Нé хрена! Поженитесь, и – или ты к нему, или он к тебе. Одну квартиру будете сдавать, на жизнь деньги какие-то тоже…

– Он с мамой живет.

– Да? Понятно… Да, это хуже. – Голос Маринки погрустнел. – Но всё равно, Лен, ты над собой не издевайся. Зачем, в самом деле?

– А что? Здесь тухнуть?

– Блин, заладила!.. Развлекайся! Потом локти будешь грызть, когда ребенок появится… И что Виталик этот… с мамой он живет… На каждом углу по миллион мужиков – знакомься, выбирай… Погоди. – Маринка, видимо, зажала трубку ладонью, и Лена расслышала лишь интонацию женского и мужского голосов – раздраженную интонацию. Видимо, Маринка разговаривала с мужем.

Они прожили вместе шесть лет. В первый год Маринка минуты не могла прожить без своего «Лёшика», только о нем и говорила – какой он замечательный, какие подарки делает; потом, когда родилась Алинка, стала часами говорить о дочке, жаловалась, что муж мало помогает. А в последнее время все чаще жаловалась на обоих, завидовала Ленкиной свободе. И никакие слова Лены, что от такой свободы тошно и тоскливо до слез, ответные жалобы ее не переубеждали. Лене же казались наигранными жалобы подруги…

– Заходил тут, – послышался в трубке Маринкин полушепот, – по кастрюлям шарился. Поели же. И мяса нажарила, и спагетти целую пачку… Я тут опять на диету хотела сесть, но как с ним сядешь… «Давай, – говорю, – делать разгрузочные дни. Хоть два в неделю». Психует: «Я к мясу привык и буду его есть! И всё!» А мне как его готовить? Нюхать и не есть?.. Была бы одна, мне бы двух яблок на день хватало, а так… Ты много ешь?

– Да нет, – пожала Лена плечами, глядя в экран телевизора, где герой Де Ниро, прикидывающийся театральным преподавателем маньяк, разговаривал с наивной жертвой в исполнении Джульетт Льюис.

– Ну вот что ты ела на ужин? А?

– Так… Ничего почти… Ладно, Мариш, буду спать, наверно… Завтра вставать…

– Дав-ва-ай. А мне Альку в садик тащить. Скорей бы суббота. Хотя… Как пауки в банке в выходные тут…

Положив трубку, Лена некоторое время пыталась следить за отлично известным ей сюжетом «Мыса страха», а на самом деле удерживала себя от звонка Виталию.

Встала, прошла по комнате, подняла с паласа несколько соринок, сунула в карман халата. Потрогала твердый, словно неживой лист росшего на подоконнике алоэ. Оно осталось от мамы, а палочку, которая поддерживает ствол, принес папа. Их нет, уже три года никого из них нет, а алоэ продолжает расти… Лена надавила на лист пальцем, и ноготь порвал пленочку, врезался в сочную мякоть.

Испугавшись сделанного, отдернула руку, попятилась от окна. Будто от кого-то скрываясь, завернула в соседнюю комнату. Остановилась, огляделась.

Кровать с деревянными спинками, на которой Лена спала лет с двенадцати. Письменный стол с отпадающей дверцей ящика-тумбы, за которым делала уроки. Шкаф, большой, в четверть комнаты, в котором висели ее кофточки, платья, юбки, включая и те, что Лена носила ребенком. На стене полка с давным-давно не открываемыми книгами… В этой комнате, считающейся спальней, Лена бывала редко – ночи проводила в основном в большой комнате на диване. Очень тяжело было среди вещей, напоминающих о прежней ее жизни, о детстве, и Лена старалась их не замечать, но помогало плохо.

– Надо делать ремонт, – в который раз за последнее время, четко и убеждающе, сказала она. – Мебель на свалку, обои светлые, стеллажик зеркальный, комод хороший видела…

Но говоря себе это вот так, почти приказывая, в глубине души она не верила в ремонт. Если кто-то или что-то не подтолкнет к переменам, все так и останется, так и будет. И она сама, Лена, будет такой же, как сейчас и как год назад. То есть в таком положении, но не в таком же возрасте. Это в детстве время торопишь, а когда тебе недалеко до тридцати…