На черной лестнице - читать онлайн книгу. Автор: Роман Сенчин cтр.№ 50

– Но ведь народ, – попытался поспорить Борис, – как говорят, да и я сам это заметил, живет очень… – Он не смог подобрать нужное слово. – Люди даже одеты, как солдаты.

– Да, люди живут сурово. Сурово… Рабочий день составляет двенадцать часов, один выходной день, досуг не очень разнообразен. У нас нет ночных клубов, казино, рестораны закрываются в восемь часов вечера… Но, с другой стороны, у нас нет проституции, нет блудоманов, пьяных хулиганов, спекулянтов. Мы – маленькая страна, мы живем за счет собственных сил, без чужих капиталов. Мы должны неустанно работать. Наш народ любит работать. Труд всегда был у нас не обязанностью, а почетным долгом. Так повелось издревле… Конечно, существуют недостатки, имеются даже факты преступной деятельности, мешающей народу идти по прямому пути побед, но с ними борются, виновных сурово наказывает суд.

Борис кивнул:

– Я слышал, что у вас очень много заключенных.

– Заключенные есть, – горестно покачал головой господин Рю. – В любом государстве есть те, кто нарушает закон.

– И, как пишут в западной прессе, их используют как рабскую силу.

– М-м? Рабскую силу?.. Я знаю, что заключенные действительно трудятся, и они рады тому, что им позволяют трудиться. Пребывание в тюремной камере – это намного страшнее, чем трудовой лагерь. Отбыв срок, человек получает не только права гражданина, но и сумму денег… Понимаете, – встрепенулся инакомыслящий, – о нашей стране распространяется много лжи. Я читал чудовищные вещи: что у нас запрещена всякая оппозиция, что народ голодает!..

– Я тоже об этом читал.

– Эта ложь опутала весь мир. Но вот – я перед вами. Я самый радикальный диссидент в стране. И я на свободе, я могу говорить. А что касается голода… Вы были в продуктовых магазинах?

– Да, мне показали…

– И что? Есть в них еда?

– О, даже крабы! Но я не видел, чтобы кто-либо делал покупки.

– Когда вы посетили магазин?

– Часа три назад.

Господин Рю слегка иронически усмехнулся:

– В это время все находятся на рабочих местах. У нашего народа органически стальная дисциплина… Да и разве, – он вставил потухшую сигару в ложбинку пепельницы, – разве, если бы люди голодали, они могли бы совершать такие подвиги?! Вот пример: один рабочий из южной провинции проработал без сна и отдыха двадцать девять часов, перетаскал пятьсот восемьдесят мешков с песком, чтобы уложить дамбу, и справился с задачей за пять дней, а не за двадцать, как предполагалось планом. Это поразительно!.. И разве бы вообще наш свободолюбивый народ стал терпеть какую-либо несправедливость со стороны руководства?! Тем более голод! Наш народ, который сотни лет держали впроголодь иноземные изверги! Да он бы в едином порыве смел такое руководство. Вы разделяете мою убежденность, мой друг?

Борис как-то механически покивал.

– Но есть еще проблемы, – вздохнул господин Рю, – много недоработок, перегибов. И с ними мы беспощадно боремся. Нас никто не заставит молчать. Меня и мою партию! Наш народ достоин того, чтобы жить еще лучше.

Вскоре беседа стала угасать. Инакомыслящий раскурил свою сигару и, посасывая ее, время от времени повторял:

– Я горжусь моим народом! Горжусь!..

Напоследок Борис спросил:

– Скажите, а вы давно занимаете пост лидера Демократической партии?

– Три года и восемь месяцев.

– А что стало с вашим предшественником?

– Он находится в заключении.

– Да? – Борис почувствовал, как натянулось что-то в груди, даже дышать стало трудно.

– Да, – спокойно подтвердил господин Рю. – Мой предшественник призвал к насильственному изменению государственного строя, он хотел вывести людей на улицы. Хотел пролития крови. Крови моего народа! И я считаю, он получил по заслугам. Как бы мы ни были несогласны с отдельными процессами, но экстремизм – недопустим. Да!.. Думаю, и в вашем государстве, где торжествует демократия, с ним поступили бы так же. Или я не прав?

Борис снова покивал, не совсем уверенно, но – покивал…

– И, – господин Рю приблизил лицо к его уху, – хочется дать вам совет, мой друг. Не нужно лить грязь на наш народ. Нам, как это ни покажется, может быть, странно, доступна любая пресса, издающаяся на планете. Любой злобный выпад обнаруживается. Многие журналисты-лжецы уже поплатились за свою клевету. Они вкусно едят у нас в гостях, мягко спят, а потом – лгут, измышляют. Нет, так не пойдет. Понимаете?

Медленно подошли к автомобилю. Господин Рю широко, совсем по-американски, улыбнулся:

– Что ж, очень и очень рад нашему знакомству! Надеюсь, мы еще встретимся, подымим от души. Так, мой друг?

– Думаю, да…

На следующее утро Бориса везли в аэропорт. В голове дображивал хмель выпитой накануне национальной водки, а телу было легко, кровь живо бежала по артериям, казалось, организм переполнен кислородом… Наверное, морепродукты так влияли. Крабовое мясо, акульи плавники, свежие мидии, живые устрицы, салаты из водорослей… При воспоминании о том, что скоро опять будет жевать разогретые в микроволновой печи сандвичи, картофель-фри, жирные бифштексы, подташнивало.

Борис смотрел в тонированное окно автомобиля. По тротуарам плотным потоком шли на работу мужчины и женщины в почти одинаковой светло-серой одежде. Невысокие, как один сухощавые, со строгими лицами… Сейчас займут свои места и будут выполнять почетную обязанность двенадцать часов подряд, а вечером так же дружно направятся домой. И не было в этой простой схеме места заходу в магазин, покупке продуктов, приготовлению полезных и сложных блюд, какими пять дней потчевали Бориса…

Нет, не нужно пока задаваться сложными вопросами. Он устал. Не физически, а иначе. Очень много впечатлений… Потом всё обдумает… Сейчас – сесть в самолет, расслабиться в удобном кресле, закрыть глаза… А ведь еще пересадки, ожидания нужных рейсов в аэропортах, расписания, визовые контроли, предпосадочные боксы, взлеты, приземления…

На родине навалились дела; статью о поездке у Бориса не требовали, а он даже не делал попыток ее написать. В профессиональном плане командировка не дала результатов.

Борис не знал, что целый отдел специальной службы страны на протяжении нескольких месяцев пристально следил за ним, изучал каждую его новую публикацию. На полуострове ждали, как он опишет то, что увидел, как передаст свою беседу с лидером оппозиции. Был даже продуман план его ликвидации в том случае, если бы он слишком очернил страну. Такие формы кары иностранцев, да и своих перебежчиков применялись нередко: или укол медленно действующего яда в людном месте, или сбрасывание с виадука, замаскированное под самоубийство, или сбивание автомобилем… Но Борис молчал, и в конце концов слежка за ним была ослаблена.

Борис потерял интерес к далекой стране. Своей цели – убедиться или разувериться в существовании древней империи – он не достиг (раскопки, музейные экспонаты, лекции все-таки вызывали у него большие сомнения); он не увидел тех ужасов, о которых иногда говорили побывавшие на полуострове или сбежавшие оттуда, но и не поверил, что люди живут счастливо, как одна крепкая семья…