В половине первого я на кухне у Сергея и Любы. Передо мной — бутылка семнадцатиградусной «Изабеллы», которую я умудрился, несмотря на тяжеленные сумки, купить по пути от метро до их дома.
Супруги в комнате собирают чемодан. Иногда Сергей заскакивает на кухню, озабоченно постанывая, делает глоток вина и убегает.
— Ну подумай, как там в нем?! — после эмоциональных фраз шепотом слышится удивленно-негодующее восклицание моего спутника. — Как жених буду какой-то!..
— А в чем ты будешь? — в ответ восклицание Любы. — У вас ведь в театре выступление.
— Вот так и буду. Джинсы новые, свитер тоже.
— Серё-ож!..
Иду на выручку. Они сидят перед старинным кожаным чемоданом с темными пятнами от наклеек, Люба пытается уложить в него Серегин свадебный костюм, светло-серый, блестящий, а муж сопротивляется.
— Вон, — тут же указывает на меня, — сразу видно — настоящий писатель, весь погружен в творчество.
— Ну, Серё-ож!..
— У меня жена несколько лет там прожила, — подаю голос. — Рассказывает, немцы насчет одежды полностью параллельны. Всегда в одинаковом. Действительно, Люб, он как клоун там будет в костюме таком…
— А, как хотите. — Она, обидевшись, уходит на кухню; Серега без промедлений вешает костюм обратно в шкаф.
Мне неловко, что встрял в их семейные дела. Кстати приходит на ум важный вопрос:
— Такси-то заказали?
Сергей смотрит на меня испуганно, потом бежит к Любе:
— Мы, это, такси заказали?
— Я — нет.
— И я! — Он хватает газету «Из рук в руки», листает. Найдя нужную колонку объявлений, бросается на телефон.
— Да не волнуйся, — говорю, — время навалом еще.
— А-алло! — Кажется, эти слова только усиливают его панику. — А-а!.. Это такси? Нам надо машину. На, это, на четыре утра!.. А?.. Разъединилось, что ли?
Из кухни появляется Люба:
— Давай я поговорю. Они твоего крика пугаются.
— Пойдем, Серега, выпьем маненько, остынем, — предлагаю, воспользовавшись моментом.
Садимся за стол. Я наполняю бокальчики.
— Ну, чтоб нормально пока что до аэропорта добраться.
— Да уж хоть бы, — безнадежно соглашается Сергей.
Чокаемся, пьем сладкое, терпковатое вино. Люба что-то негромко объясняет кому-то там в трубке. Сергей задумчиво смотрит на стену перед собой, кажется, он совсем забылся, успокоился; кажется, он уже летит. Но дернулся, вскочил, выбежал.
— Фотоаппарат-то я еще не собрал! — раздается уже из комнаты жалоба-вскрик.
Вместо него появляется Люба.
— Ровно в четыре подъедет синяя «ауди». — Она смотрит в окно. — Объяснила, где остановиться. Увидим, думаю.
— Спасибо… Можно позвонить? С женой попрощаюсь.
— Конечно…
Сергей в одном углу химичит с фотопринадлежностями. Я в другом говорю с Лизой:
— Вот, собрался. В четыре часа такси…
— Что ж, — ее бесцветный голос в ответ, — уверена, всё у тебя там будет отлично.
Я усмехаюсь:
— Почему ты в этом уверена?
— Потому что там любят, когда о России так пишут.
— Да? — усмехаюсь опять, на этот раз злобновато, но выяснять, что она конкретно имеет в виду, не решаюсь, да и понятно. — Ладно тогда… спасибо на добром слове. До встречи.
— Счастливо.
Вот и весь разговор. Лучше бы не звонил.
— Может, покурим? — зову Сергея.
— Да, — он застегивает футляр, — надо перекурить.
Стоим в подъезде у мусоропровода, всасываем и выдыхаем дым. Смотрим на разбавленную желтизной электричества темноту за окном. На пустую проезжую часть Второй Рощинской улицы.
— Видишь как, — говорю даже не Сергею скорее, а самому себе, — неплохое мы занятие выбрали — то в пансионат «Липки» бесплатно, то вот в Берлин… Да, выстраивается жизнь, тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить… У тебя-то с книгой как? Договор подписал?
— Что-то мандраж такой, — отзывается он и говорит о другом, — аж до поноса. Весь день в туалет бегаю.
— А-а, у меня это давно. Нервы.
— Ты шампунь взял?
— У? — Этот вопрос кажется таким нелепым, что с полминуты не нахожу, что и сказать, потом хмыкаю: — Н-нет. Наверно, там будет. На форуме же лежали пакетики.
— Надо взять. Мало ли.
— Возьми, если хочешь… Ты прям как в тайгу…
Покурили, вернулись. Люба приглашает поесть. Да, не мешало бы. Голода не чувствую, но перед дорогой…
Спагетти, миниатюрные сосиски с сыром, приправы.
Разливаю остатки «Изабеллы».
— Желаю вам, парни, там прославиться как следует! — шутливым тоном произносит Люба.
Отвечаю шуткой на шутку:
— Прославиться не обещаем, а вот ославимся наверняка. Да, Серег?
Серега машинально кивает и, чокнувшись, залпом выпивает все из бокальчика. Вскакивает (в который уж раз!) и бежит в комнату. Слышно, как выдвигает ящики письменного стола, что-то ищет.
— Люба, а в походы он так же у тебя собирается? — продолжаю пошучивать.
— Да не-ет! Тогда он знаешь какой — за десять минут рюкзак упакует, оденется и садится здесь покурить, — с удовольствием вспоминает Люба. — Вообще-то я ему не разрешаю в квартире курить, но тут уж… Такой мужичара в сапогах, бушлате… А сейчас как угорелый…
— Не привык еще. И я тоже… Но — ничего. Легка беда начало.
Осматриваю пустую бутылку, Люба догадывается и достает из тумбочки «Каберне». Заодно просит:
— Вы только там, Ром, не пейте сильно. Обещаешь?
— Постараемся. Да и что там пить? Они же там, говорят, на одном пиве сидят. Виски на три четверти разбавляют…
Состояние какое-то лихорадочное и в то же время изможденное. Тянет болтать, пить и пить, подпрыгивать, но если принять горизонтальное положение, то, кажется, в момент крепко уснешь. И никакие гудки с улицы не разбудят.
Занялся своими сумками.
— Люб, куда лучше принтер поставить, чтоб не мешался?
— Давай вот сюда. — Она расчищает письменный стол. — Ух ты! Вот это вещь! А мы думали, у тебя какой-нибудь вроде нашего — простенький…
Люба и Сергей разглядывают мой лазерный «Canon». У них тоже есть принтер, но струйный. Сергей все время жалуется: картридж приходится заправлять после каждой сотни страниц.
— Если надо будет, Люб, что распечатать… — Я снова наклоняюсь над сумкой, копаюсь в ней, делаю вид, что что-то ищу. — Блин, а провода-то забыл!..