Покидая мир - читать онлайн книгу. Автор: Дуглас Кеннеди cтр.№ 82

— У меня сейчас очень серьезные неприятности.

— Разумеется. — Он был сама холодность. — Я настоятельно рекомендую вам как следует выспаться, профессор. Возможно, университет не может принять против вас меры по обвинению в мошенничестве. Но небрежное исполнение своих служебных обязанностей, подозрение на серьезную психологическую нестабильность… это совершенно другое дело.

Вечером — я ехала домой в Соммервиль и как раз делала пересадку на Красную линию на станции Парк-стрит — меня вдруг охватила страшная слабость, так что пришлось вцепиться покрепче в скамейку, когда на платформу въехал поезд. Уж не хотела ли я броситься под него? Я совсем ничего не понимала в эту минуту.

Но мне все же удалось собраться и сесть на поезд. Выйдя на Дэвис-сквер, я зашла в аптеку, купила первое попавшееся снотворное, которое продавали без рецепта, — фармацевт уверил, что средство обеспечит мне восемь часов крепкого сна.

Эмили всегда тонко чувствовала мое настроение, и, когда я вошла в дом, она повернулась к няне и сказала:

— Мамочке нужно поспать!

— Ах, как же ты права! — И я подхватила ее на руки.

Однако Эмили не прильнула ко мне.

— Ты на меня сердишься, — сказала она.

— Что ты, вовсе нет.

— Да! — И обращаясь к Хулии: — Мамочка злится.

— Что ты, просто у меня кое-какие дела…

— Мамочке звонят злые люди…

— Эмили, довольно.

Тон у меня был чересчур резкий, чересчур агрессивный. У моей дочурки вытянулось личико, она всхлипнула и убежала в свою комнату. Я посмотрела на Хулию:

— Извините… у меня большие неприятности.

— Нет проблем, нет проблем. Я идти к Эмили…

— Нет-нет, ступайте домой. Я сама ее успокою.

— Вы о'кей, мисс Говард?

— Просто мне нужно поспать хоть одну ночь.

Войдя в комнату Эмили, я увидела, что она, сжавшись в комок, лежит на подушке, сунув в рот большой палец. Увидев меня, девочка поспешно вынула палец изо рта и с виноватым видом сунула руку под подушку (я недавно стала пытаться отучить ее от привычки сосать палец.) Сев рядом с Эмили, я погладила ее по голове и заговорила:

— Пожалуйста, прости, что сердито с тобой говорила.

— Что я сделала?

— Ничего, это я отреагировала неадекватно.

— Как это?

— Рассердилась без причины.

— Зачем ты рассердилась?

— Потому что очень устала и перенервничала. Я не выспалась.

— Потому что папочка уехал?

— И поэтому тоже.

— А ты от меня не уедешь?

— Бросить тебя? Никогда. Никогда в жизни.

— Честное слово?

— Ну, конечно. И я обещаю больше не злиться, честное слово.

— Это большое честное слово, — сказала Эмили и хихикнула. А я невольно подумала: «Как же быстро она все схватывает, моя дочурка».

Вечером я приняла две таблетки снотворного, запив их большой чашкой ромашкового чая. Мне удалось отключиться часа на два, но потом я проснулась и уставилась в потолок. Было ощущение, что голова вот-вот треснет. Я проглотила еще две таблетки. Встала. Почитала газеты. Я ждала, что снотворное подействует. Ничего подобного. Я посмотрела на часы. Только половина второго. Дотянувшись до телефона, я позвонила Кристи. Она тоже не спала, проверяя студенческие работы.

— Ты меня тревожишь, — сказала она.

— Я сама себя тревожу.

— Ты не от простой бессонницы страдаешь, это у тебя депрессия.

— Ничего у меня нет. Мне бы выспаться как следует, хоть одну ночь…

— Фигня. Ты в темном лесу. Мой тебе совет, беги завтра с утра к врачу, тебе нужна помощь. Иначе…

— Ладно, ладно.

— Перестань отрицать очевидное. Депрессия — это серьезно. Если ты не постараешься подавить ее сейчас…

— Я постараюсь. Все?

Но наутро я повезла Эмили в сад и в метро по дороге на службу клевала носом. В кабинете я случайно взглянула на себя в зеркало и поразилась, какой у меня измученный, потусторонний вид. Я выпила три большие кружки кофе и кое-как провела занятия. При этом я ощущала себя бездарной актрисой, которая неубедительно изображает преподавателя английской литературы, с умным видом рассуждая о высоких материях, но при этом понимает, что все это — чистое притворство… Еще я понимала, что жизнь — это череда бед и неудач, в которой люди то и дело вас подставляют и разочаровывают, да и, что хуже всего, вы разочаровываете сами себя. И если бы не Эмили, ради которой я сейчас должна…

Нет, нет, не надо этого. А надо сходить к врачу. Теперь же.

Однако другой голос в моей голове — отчаянно не желавший мириться с тем, что мне необходимо было признать: я подошла к самому краю пропасти — сказал мне: Сегодня как следует выспишься, и завтра все будет выглядеть по-другому. Зачем лишние осложнения, когда неприятностей и так хватает? Или домой, ложись в постель. Докажи этим подонкам, что им тебя не сломить.

Так что, хотя факультетский врач в тот день был на месте и я свободно могла к нему заглянуть и попросить подобрать мне лекарство, чтобы вывести из этого бессонного ада, какая-то сила заставила меня ехать через весь Бостон на метро, чтобы попасть в Кембридж и забрать Эмили. (Хулия в тот день была записана на прием к врачу.)

— Мамочка, мамочка! — обрадовалась Эмили, увидев меня у входа в садик. — А ты меня чем-нибудь угостишь?

— С удовольствием, радость моя.

— Ты устала, мамочка?

— Не волнуйся об этом.

И я помогла ей надеть пальтишко, взяла за руку и повела к выходу.

— Знаешь, тут рядом есть маленькая кофейня с очень вкусным мороженым, — сказала я. — Но сначала тебе придется съесть что-то посущественнее… гамбургер, например.

— Ты любишь гамбургеры?

— Больше, чем мороженое.

Неожиданно прямо перед нами возникла суматоха. Пожилая женщина гуляла с терьером. Поводок оборвался, и собачонка, оказавшись на свободе, с лаем припустилась к нам. Женщина закричала, пытаясь подозвать песика. Эмили, с расширенными от страха глазами, вырвала руку и бросилась бежать. Я рванулась следом за ней, окликнула, умоляя не пугаться, остановиться. Но она уже добежала до обочины тротуара…

Именно в это мгновение, совершенно неожиданно, из-за поворота вылетело такси.

Я снова выкрикнула имя своей дочери. Я бросилась за ней.

Но опоздала.

Меня нашли в огромном придорожном сугробе. Было около двух часов ночи — так мне сказали потом. Появись они на четверть часа позже, я была бы мертва.