Вопрос на десять баллов - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Николс cтр.№ 42

– Думаешь, тебе здесь нормально будет? – спрашивает Алиса.

Не знаю, как она может ожидать, что я вообще здесь глаза сомкну хоть на минутку.

– Думаю, ничего.

Она следит за моим взглядом, изучающим фотографии, без притворного смущения или ложной скромности. Вот она, документальная история моей жизни – хорошая у меня жизнь, правда? В четыре у меня было все, о чем могла мечтать четырехлетняя девочка, и в четырнадцать я чувствовала себя прекрасно – спасибо большое.

– И не пытайся искать мой дневник – я его спрятала. А если ты замерзнешь, а замерзнешь ты обязательно, возьми в шкафу одеяло. Ладно, давай помогу тебе распаковать вещи. Чем хочешь заняться сегодня вечером?

– Не знаю, просто погулять вокруг дома. Сегодня по телику «В джазе только девушки».

– Извини, здесь телика нет.

– Правда?

– Папа не любит телевидение.

– Но он же телепродюсер!

– В Лондоне у нас есть телик, но папа считает, что иметь телик в деревне – неправильно. И что значит твое выражение лица?

– Да так, просто думаю – три дома, один телик. У многих людей все с точностью до наоборот.

– Не нужно цитировать «Социалистического рабочего» [58] , Брайан, нас никто не слушает. А это что, трусы-боксеры? – Она держит в руках мои трусы. Легкая эротическая дрожь наполняет пространство между нами, и я мысленно от всей души благодарю маму за то, что она их погладила. – Я всегда считала, что ты носишь стринги… – Пока я соображаю, хорошо это или плохо, Алиса издает вопль: – Боже мой! А это еще что такое!..

Она нашла мясное ассорти, завернутое в фольгу. Я пытаюсь выхватить сверток из ее рук:

– А, это мне мама положила…

– Дай посмотрю…

– Да ничего там интересного нет, поверь мне.

– Контрабанда! – Она вскрывает сверток. – Мясо? Ты контрабандист, притащил с собой запасы мяса!

– Мама волновалась, что я ем недостаточно белка.

– Тогда поделись с нами немножко – я умираю как хочу мяса! – Она вытаскивает кусок светло-серого вареного бекона и плюхается на кровать. – Мммм. Немного суховато.

– Это особый рецепт моей мамы. Она с вечера режет бекон на кусочки, оставляет на ночь на батарее, потом подсушивает феном.

– Только не вздумай попасться с этим на глаза Розе. Она умрет на месте. В Блэкберд-коттедже мясо объявлено вне закона.

– А что едят Мингус и Колтрейн?

– То же самое, что и мы. Овощи, мюсли, рис, макароны. – (Они кормят своих собак макаронами.) – Что у тебя там?

– Твой подарок на Рождество. – Я протягиваю ей долгоиграющую пластинку, обернутую в подарочную бумагу. – Это теннисная ракетка.

Алиса бросает взгляд на открытку, провокационно-романтического Шагала, приклеенного к альбому скотчем. Я долго и упорно трудился над текстом подписи, порвал несколько черновиков, пока у меня не получилось красноречивое и эмоциональное: «Алисе, моему наиновейшему, лучшайшему (грамм.?!) другу, со всей любовью, Брайан». Мою особую гордость вызывает сухой юмор примечания о грамматической ошибке рядом со словами о лучшайшем друге и любви и то, что я не подчеркнул искренность своих эмоций. Но Алиса так и не удосужилась прочитать открытку, а сразу разрывает оберточную бумагу.

– Джони Митчелл! «Blue»!

– О нет, только не говори, что она у тебя уже есть!

– Всего лишь около шести копий. Обожаю Джони. Я даже девственность потеряла под Джони Митчелл.

– Надеюсь, не под «Big Yellow Taxi».

– Нет, на самом деле под «Court and Spark». – (И как это я не догадался.) – А ты?

– Что? А, потерял девственность? Не помню уже. Это был то ли «Похоронный марш» Шопена, то ли «Военные темы в исполнении Джоффа Лава и его оркестра». А может, марш из фильма «Разрушители плотин». Потом была зловещая тишина.

Алиса смеется и протягивает диск обратно:

– Извини. У тебя остался чек?

– Думаю, да. Есть какие-нибудь пожелания, на что обменять пластинку?

– Пусть будет сюрприз. Только, пожалуйста, – не Кейт Буш. Я пойду, а ты заканчивай разбирать вещи.

– Когда чай?

– Ужин через полчаса. – Выходя из комнаты, она еще раз обнимает меня: – Я так рада, что ты приехал. Мы классно повеселимся, я обещаю.

Алиса ушла. Я вешаю свежевыглаженные дедовские рубашки на деревянные плечики, наслаждаясь чувством уюта и постоянства. Если я правильно разыграю свои карты, то смогу остаться здесь и на Новый год. А потом и на второй день, и на третий… Открывая шкаф, я почти ожидаю увидеть там Нарнию [59] .

В конце концов белок оказывается самой маленькой из моих проблем. На ужин подают вегетарианский ореховый пирог [60] . Я слышал об этом торте, но всегда думал, что это какая-то шутка, но вот это чудо передо мной – горка песочного кекса с расплавленным вегетарианским сыром на верхушке. Первый раз я буду есть орехи не в виде начинки шоколадного батончика. У меня такое ощущение, будто на тарелке клубок червей. Интересно, что же сейчас едят собаки?

– Как тебе ореховый торт, Брайан?

– Спасибо, Роза, просто пальчики оближешь! – Я где-то слышал, что хороший тон предполагает как можно чаще употреблять имя собеседника – «да, Роза, нет, Роза, прекрасно, Роза», – но от этого я звучу прямо как Урия Хип. Наверное, следует немного разрядить обстановку легким юмором. – Наверное, я впервые ем орехи не в качестве закуски в баре!

«Заткни свой дурацкий, уродливый рот и держи свои грязные плебейские руки подальше от моей прекрасной дочери, ты, липкий мелкий хрен», – говорит мистер Харбинсон. Нет, не то чтобы он произносит это, но его взгляд говорит об этом достаточно ясно.

Роза просто наматывает локон на палец, улыбается и спрашивает:

– Положить тебе кабачков?

– Непременно!

На самом деле я еще ни разу в жизни не ел кабачки, но исключительно для того, чтобы подчеркнуть свой энтузиазм, я накалываю на вилку несколько сырых на вид водянистых кружочков и с идиотской ухмылкой кладу в рот. Как и положено всем зеленым овощам, они имеют вкус того, чем на самом деле являются, – вареной целлюлозы, но моя решимость польстить Розе столь велика, что я поглаживаю себя по животу и говорю: «Мммм, как вкусно». Я смываю вкус болотных водорослей вином. Моего графина нигде не видно – полагаю, его вынесли во двор и расстреляли из ружья. А может, собаки запивают им свои макароны вприкуску с чесночным хлебом. Это вино такое теплое и сладкое, что у меня создается впечатление, будто я отхлебнул сиропа из мерной пластиковой ложечки.