Книга путешествий по Империи - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Битов cтр.№ 38

«Кто это? Что это?» — спросил я, не узнавая звука собственного «о».

СПИДВЕЙ ПО БОЛЕЛЬЩИКУ

Ничего не отразилось словно бы на его лице, на его словно бы лице… Это был мужичок-грибник, любитель подледного лова.

— Да ну! Дурачок… — снисходительно сказал он. — Запасной.

— То есть как? — удивился я. Я его прямо так и понял, что запасной это что-то вроде копии, не человек.

— Ну, дублер, татарчонок, еще глупый, необъезженный…

От слова «дублер» мое представление о том, что это мог быть и не человек вовсе, еще сгустилось.

— То есть как дублер?!

Он взглянул на меня словно ему лень было даже выразить мне презрение.

— В каждой команде такой бывает. В зачет не входит — накатывается. Учиться ведь надо.

Тем временем «дублера глупого» положили на носилки, накрыли с головой; как мертвого, запихнули в кузов и, что-то медленно обсудив, стремительно рванули с места и медленно с демонстративным воем покинули трек.

— А он как же? — робко спросил я. Болельщик опять на меня посмотрел.

— Да ничего, ерунда, — сказал он. — Оклемается. А татарчонок — он ничего, смелый. Ка-ак он вышел-то здорово, чуть Ломбодягу не сделал!

— Ломбодяга — это что? — спросил я.

— А иди ты в… — искренне сказал мой гриболов — любитель и отшагнул от меня, сколько позволила толпа.

И был он без ноги, на костыле.

И был он прав, потому что тут же, как скрылась «скорая помощь», был дан старт следующему заезду.

А Ломбодяга — это знаменитый ленинградский гонщик Ломбоцкий. А татарчонок действительно на следующий день сбежал из больницы, в пижаме, на мототрек.

ПО КОММЕНТАТОРУ

«Любви все возрасты покорны», — гласит народная поговорка. С учетом современной действительности ее можно было бы выразить, конечно, менее поэтически, но более практически: «Спорту все возрасты покорны». Но особенно полезен он пожилым людям. И как бы в благодарность своим поклонникам за привязанность он дарит им здоровье и высокие спортивные результаты.

Из газет

Его голос начинался где-то в районе судей и заканчивался моим ухом, ровно напротив. На этом пути его голос повторяли еще с десяток громкоговорителей, и когда десятый повторял его первое слово, то первый произносил уже десятое. Каждое предложение комментатора, таким образом, сворачивалось в кольцо, и начало фразы кусало ее конец. Свернувшись и поразив самое себя, фраза падала, рассыпавшись на бесформенные кусочки, в центр поля. Иногда комментатор делал передышку, по-видимому, чтобы все слова нагнали друг друга, разобрались между собой, успокоились и немножко помолчали, прекратив свою безумную гонку друг за другом, формально отражавшую и подобную тому, что происходило на треке…

— Ну вот, товарищи, первая помощь оказана, будем надеяться, что мы можем быть уверены, что будут приняты и все дальнейшие меры… Что ж, спортэто спорт, в спорте бывает всякое… Тут, так сказать, лучше журавль в руке, чем синица. Тут тише едешь — дальше не будешь. Хм… Но, дорогие зрители, мы видим приготовления к новому заезду. На пробный круг для пробы выехал попробовать свой новый мотоцикл заслуженный мастер спорта, многократный чемпион мира, Европы и Советского Союза наш Габдрахман Кадыров! Его сразу можно узнать по его знаменитому шарфику! Внимание, старт! Но что, товарищи, такое… честное слово, как можно… нет, это никуда не годится, да за такие вещи надо снимать с соревнований! В третий раз срывает «резинку»… Что-то нервничает старый опытный гонщик… Но ведь оно и понятно, все-таки финал чемпионата Союза. Ах нет, все переменилось! Да, друзья, спорт приносит нам постоянную неожиданность, которой мы никак не ожидаем. Впереди — кто же это? Сухов! Молодой уфимский гонщик Сухов уверенно обошел опытного Белкина и вырвался вперед. Да, хорошая у нас подрастает спортивная молодежь. Сухов начал гоняться совсем недавно, недавний воспитанник, он… Простите, это не Сухов. Это старейший наш заслуженный ветеран мира, мастер Европы и неоднократный Борис Самородов. Нет, что уж тут говорить, приятно слышать почерк старого мастера! Да, то, что дает опыт, никакой молодостью вы не успеете заменить. Финиш! Его первым пересек молодой ленинградец… Нет, никто не мог предположить… Итак, впереди после четырех кругов команда Ленинграда! Молодцы наши ребята! Если они настойчиво и требовательно постараются, то мы, пожалуй, можем предполагать… конечно, всякое бывает, но осторожность в прогнозах- основное правило в спорте… Простите, товарищи, в связи с аварией в предыдущем заезде четвертый VI пятый заезд были поменяны местами, так что мы сейчас видели пятый заезд, и в нем победил не ленинградец Белкин, а уфимец Чекранов. А сейчас, уважаемые зрители, мы и посмотрим четвертый заезд. Интереснейший заезд с участием Кадырова, Белкина, Самородова и Ломбоцкого…

Когда я сейчас пишу эту замечательную гладкую речь, то я далек от правдоподобия. На самом деле это звучало так (возьмем последнюю фразу):

— …интереснейший товарищи мы заезд интереснейший посмотрим участием товарищи четвертый Кадырова мы заезд заезд заезд Белкина на четвертый Кадырова интереснейший Самородова участием заезд Ломбоцкого…

А на самом деле, если уж совсем, до буковки, быть точным, то последние слова этой фразы звучали так: — Кабоцкого, Ломбодырова, Самоломкина и Дырородова. [7]

Запись тринадцатая

ТАЛАНТЫ И ПОКЛОННИКИ

Вид из-за кулис

Каждый человек по природе склонен ограничиваться кругом собственных представлений, числом близко расположенных людей и предметов, размерами естественного кругозора, дальностью не более чем четырехкилометрового горизонта. Земля, по счастливой необходимости, мала и шарообразна. Это по-своему защищает нас от нее, а ее — от нас. Допустимые психологией габариты…

Так мы живем в кругу своей семьи и профессии, ограниченные определенными и немногими помещениями, маршрутами, визитами, лицами, распорядком и рационом. Мы замыкаем свою систему и начинаем существовать предельно экономично с энергетической точки зрения, где расход равен приходу, получение — отдаче, благодарность — услуге и труд — цели. Равновесие. Мы знаем, что Сидоров глуп, Иванов умен, Попов, можно сказать, гениален, а у Кулакова нет характера. И мы настолько в это втягиваемся, что можем вдруг удивиться, что, кроме нас, это неизвестно никому. Ограниченность круга. Про остальную жизнь мы читаем в газете и ходим на нее в кино. И как же это бывает тупо удивительно, что она есть на самом деле, эта остальная жизнь, в том же личном, полном, заинтересованном, задетом за живое отношении, как и наша жизнь, имеющая место с нами! Жизнь значительно более серьезна, скажу я, как спортивный комментатор. Она как раз и оказывается вдруг серьезной — в периферийных и удаленных от нас областях. Мы сами тогда становимся довольно-таки печальной периферией мира, в котором невзначай оказались.