Небеса - читать онлайн книгу. Автор: Анна Матвеева cтр.№ 39

Троллейбус распахнул дверцы: передо мной сияли колонны ДК железнодорожников.

Громадные входные двери были открыты, но в окнах отражалась ночная мертвенность. Внезапно пошел снег — он быстро таял в грязных лужах. Словно бы некто пытался украсить наш мир, но все его порывы грубо отвергались.

На вахтерском месте — пусто.

Обжитое, засиженное жилище опустело, оставив по себе память в виде плохо вычищенных кресел, уцелевших бумажных воззваний, что были приклеены к стенам пластилиновыми шариками. Я бродила меж рядов, зал освещала щедрая луна: в окне виднелась ликующая, сытая физиономия, она воображала себя матерью Петрушки.

Неужели меня мог задеть этот бред? Что можно найти в пустом, выстывшем зале, где все еще пахнет грязной обувью, где светится медным блеском профиль скинутого идола? Уехавший цирк, закрытый рынок, серо-черные следы подошв, усеявших белые спины рекламок…

На обратном пути вахтерша строго посмотрела поверх очков и прихлопнула радио, как надоедливую муху.

"Все закрыто, и нечего тут сновать", — сказала она, вернувшись к своему вязанию.

"Я ищу кого-нибудь из «Космеи», это очень важно…"

Старуха отложила вязание в сторону, очки висели под глазами, держась на честном слове:

"У них аренда окончилась, ищи в другом месте. Кажется, переезжали на Трансмаш".

Я благодарно, униженно кивала, пытаясь победить тяжелую дверь — в детстве мне приходилось дожидаться взрослой помощи. Теперь я снова ослабла, будто ребенок.

"Лучше б в церкву сходила, помолилась!" — крикнула мне бабка в спину.

Я шла, и ревела, и мазала по лицу доверчивые, никому не нужные хлопья снега, они таяли на щеках, и для них это было ненамного лучше, чем затонуть в черной мартовской распутице.

На Трансмаш в это время добраться можно только на такси, а кошелек я оставила дома. Трансмаш с пол-Николаевска размером, где я стану искать Петрушку? Сердце схватывал легкий морозец: заслуга пустырника.

…У моего подъезда темнели две фигуры — высокий мужчина и девушка, она сидела на лавочке, красный огонек сигареты светился, как волчий глаз. Вера! Артем… На секунду мне стало легче.

"Ты уверена, что это так серьезно? — Вера цеплялась за мой рукав, и мы застревали на ступеньках. — Она его родная бабушка — неужели позволит, чтобы с ним сделали такое… В жертву принесут, что ли? Дикость какая!"

"Не в жертву, — я замотала головой. — Все совсем наоборот".

У Артема был пейджер. Пока я вела свой судорожный рассказ, воздух изрешетили громкие, писклявые звуки. Артем посмотрел на экранчик и удивленно вскинул брови:

"Можно позвонить?"

"Я первая", — капризно сказала Вера. Она придвинула к себе наш бывалый аппарат:

"Папа? Да, я, да, все нормально…"

Я зря надеялась, будто они станут мне помогать: нет, всего лишь выслушали. И принялись названивать по своим собственным делам. Я подожгла сигарету, и на кухне появился Артем.

"Вера просит отца подключиться. Он генерал, Глаша, у него большие возможности. Мы обязательно найдем Петрушку".

Я выплюнула сигарету и разрыдалась — лицо разбухало, словно брошенная в воду картонная маска. Артем снова заговорил:

"Мне пришло сообщение от Батыра Темирбаева, я учился с ним и его женой Жанар. Просит срочно позвонить — кажется, с Жанар что-то случилось".

Вера резко растворила двери: "Артем, телефон свободен, отец велел ждать утра. Аглая, хочешь, я останусь у тебя?"

Я не решилась согласиться.

Артем разговаривал с Батыром недолго, и мы с Верой вышли с кухни, когда он положил трубку на рычаги — бережно, как укладывают в кроватку уснувшее дитя:

"Жанар уехала сегодня днем и забрала с собой сына, Тимурчика. Она больше года была в «Космее». Батыр не возражал — никому не было плохо. Да и некогда было Батыру…" — Артем потер глаза руками.

… Жанар оставила записку — ровные строчки ни разу не выехали за воображаемые поля. Они с Тимурчиком уходят в «Космею» навсегда, это будет их подлинный дом, а осточертевший особняк Батыр может оставить себе! Впрочем, Жанар не погнушалась выгрести содержимое домашнего сейфа — и Батыр переживал не только за сына, но и за деньги. Никто не знает, каких стараний и трудов стоило Батыру наполнить эту заводь до краев. Теперь внутри валялись четыре скромные пачки, и Батыр чувствовал себя отброшенным в прошлое на десять лет, когда он, нищий обитатель общаги, лежал на кровати с панцирной сеткой и жадно мечтал о будущем…

Батыр был наделен цепким, паучьим умом и всегда умел четко сформулировать претензии и требования к жизни. Вот почему случайную встречу с человеком по фамилии Зубов студент Темирбаев немедленно отнес к судьбоопределяющим. Он чуял — этот надменный красавец с замашками утонченного извращенца сможет оживить самые смелые мечты Батыра. Картонный домик станет каменным особняком, на пальцах вспыхнут бриллианты, а рядом с ним будет Жанар. Накрепко вцепившись в Зубова, Батыр следовал за ним в самых безумных аферах, предвидя скорое богатство кумира. Попутно казах учился у Зубова цинизму, стилю и беспримерной энергии: он примерил все маски, носимые покровителем, и с каждым днем все яростнее верил в его звезду.

Вскоре Зубов вправду взлетел, а крох с его стола вполне хватало скромному вассалу. Мечты сбывались в порядке строгой очереди: Батыр купил старинный особняк и провел там сногсшибательный ремонт. Потом — свадьба с Жанар, потом — ее любовь: году на третьем, когда уже родился Тимурчик, жена в самом деле полюбила мужа.

Батыр похудел, став похожим на богатого японца, он даже усмехаться умел теперь с восточной жесткостью — специально отработанной перед зеркалом старинной работы. Он нравился себе все больше, и преданность Зубову росла в нем с каждым днем. Батыр выполнял все приказы депутата и все его капризы, в такие минуты он будто бы превращался на время в своего бога — но потом, без сожаления и зависти, возвращался в скромный мир, к горящему камину и любимой Жанар.

Именно Батыр нашел Лапочкина, именно он избавился от него, когда тот посмел шантажировать Антиноя Николаевича. Батыр беспрекословно исполнял волю депутата, не задумываясь, зачем Зубову понадобилось сводить счеты с православным епископом. Батыр помнил всплески странной религиозности Зубова, но даже эта стыдная слабость не отвращала от Зубова — Батыр верил ему как истинному и единственному богу.

И вот теперь бог уезжает. Всем сказано, что в Москву, что целое министерство восторженно ожидает Антиноя Николаевича. Только Батыр, сеявший в городе эти слухи, знал, что в столице депутата точно не будет. И что распоряжения Зубова касательно николаевского имущества выглядят очень странно: они походят более всего на завещание, составленное в больном уме и нетвердой памяти. Самое главное — Зубов не берет с собой Батыра. "Каро мио, мы должны расстаться — или ты хочешь, чтобы я таскал тебя за собой, как беглый каторжник — свои цепи?" Депутат щедро одарил Батыра на прощание и велел "забыть о хозяине до времени, а время наше придет совсем скоро, мой верный пес".